Утром часам к девяти, когда я в легкой шинели стоял у землянки, рядом с которой прогревалась машина, к нам подъехала легковушка Никифорова. Скрипнув тормозами, она остановилась у старой 'эмки' еще довоенного выпуска.
- Что-то случилось, товарищ майор? - поинтересовался один из дежурных летчиков. Буквально десять минут назад весь полк был поднят в небо и отправлен к переднему краю. Что-то там случилось.
- Не знаю.
Дверь открылась, и из машины вышел Никифоров. Майор Никифоров.
- Поздравляю, товарищ майор госбезопасности с присвоением вам очередного звания, - поздравил я особиста, мельком глянув на петлицу с одним ромбом.
- Спасибо. Боец, машину можешь ставить на место, товарищ майор поедет со мной, - приказал он моему водителю. После чего кивнув на свою 'эмку' велел: - садись.
- Начало настораживает, - хмыкнул я.
- В госпиталь, - велел Никифоров, как только сел и, повернувшись ко мне, спросил: - Это ты составлял схемы налета на наши штабы неделю назад?
- Ну... я, было о чем в тюрьме подумать. Но я только предположил как могли бы действовать немцы.
- Можешь не гадать. Ты угадал.
- Черт! Кто?
- Власов. При налете на штаб фронта погибло много командиров и работников штаба. Одновременно началось массированное наступление вдоль шоссе. Проблема в том, что генерал Власов оказался в окружении, он инспектировал войска.
- Прекрасно. Одним ударом обезглавили нас и прорвали фронт! - стукнув кулаком по спинке переднего сиденья, зло сказал я.
- Фронт не прорвали, я не говорил этого. Да, взломали оборону первой и второй линии и застряли в пятнадцати километрах от переднего края, нарвавшись на недавно сделанный укрепрайон.
- А Власов то там как оказался?! Что-то странно, им, по-моему, вообще запрещено появляться у переднего края.
- Это где это ты такое слышал?!
- Да... где-то. Так что он там делал?
- Проводил смотр новой части. Там пополнение стояло, мотострелковая дивизия со всеми средствами усиления. Она должна была среди прочих частей идти в прорыв, вот генерал и настраивал их на предстоящий бой. Дивизия стояла между первой и второй линией, сейчас там до сих пор идет бой, держатся парни.
- Авиаразведка что показала?
- Сплошные дымы, разрывы и трассеры во все стороны. В районе артиллерийского полка стрельба из пушек, видимо не везде немцы смогли овладеть инициативой.
- А связь?
- Проводная оборванна, радио еще работает. Но в основном полковые и батальонные. Сведенья не полные и отрывочные. Похоже, по штабам от дивизии и выше нанесли сплошные авиа и артиллерийские удары. Позывной командующего не отвечает.
- А кто командование принял?
- Генерал Толбухин. Он как раз в это время был на крейсере, общался с новым командующим эскадры, прошлого то сняли за безынициативность и преступное бездействие. Сейчас там некто контр-адмирал Литвинов командует. Его из каперангов перевели на эту должность. Раньше эсминцами командовал. Говорят хорошо. Инициативный.
- А кто его назначил?
- Комиссар Мехлис.
- Понятно. Значит Толбухин уцелел?
- Да, сейчас он на новом командном пункте руководит деблокированием наших частей. Фактически в окружении оказался полноценный корпус, а это без малого двадцать пять тысяч человек.
Меня стала несколько настораживать такая откровенность Никифорова. Раньше я не особо замечал, чтобы он так откровенничал со мной.
- Значит наши над местом прорыва? Обеспечивают господство в воздухе?
- Не только твои, почти все истребительные части фронта.
- А вот это зря. Важные стратегические места, нельзя оставлять без прикрытия, немцы не дураки могут воспользоваться моментом. Да и разведка у них работает неплохо.
- Не умничай, без тебя знаем. Ответил же, почти.
- Угу, - я задумался, чем могу помочь нашим. В самолет меня понятное дело не пустят, но подать идею могу, - есть одна идея. Все штурмовые и бомбардировщики части сейчас работают над местом прорыва? Пробивают дорогу нашим частям?
- Точно не скажу, но вроде да.
- Нужно отозвать половину. Оставшихся хватит. Свободными частями, естественно с прикрытием, нанести массированные налеты на обе железнодорожные станции, атаковать все, что движется по дорогам к месту прорыва, не пропуская даже одиночные грузовики. А так же по всем обнаруженным разведкой складам боеприпасов и питания. Нужно создать у них дефицит боеприпасов. Это хорошо поможет нашим.
- Возможно, - задумчиво ответил Никифоров, - один из командиров из оперативного штаба фронта уже предлагал подобное, но его развернули, приказав заниматься своим делом.
- Идея на поверхности лежит, додумать не трудно, - пожал я плечами.
Машина в это время повернула на узкую дорогу, ведущую к госпиталю.
- Это да. Но тут видишь, какая ситуация. Командование думает, что окруженцы вырвутся не сегодня-завтра, так что такие шаги делать преждевременно.
- Идиоты, - коротко ответил я.
- Ну да, мало им примеров сорок первого, все те же ошибки совершают.
- Генерал Толбухин тоже так же думает?
- Насколько я знаю нет, но не препятствует, размышляет о чем-то...
- Что?! Опять?! - я наконец понял о чем недоговаривает особист: - Там люди гибнут, а вы все о своем, предателей ищите!
- Сев, ты не прав. Мы держим связь со всеми более-менее крупными боеспособными частями, осуществляя общее руководство. Наготове полк транспортников готовых обеспечить окруженные части всем не обходимым. Так что тут все нормально, а возможность определить предателей это шанс, которого упускать нельзя.
- И что, есть предположение, что кто-то остался? - несколько иронично отозвался я.
Тут я был прав, слишком большие чистки провели как в армии так и на флоте. Многим не нравилось бездействие флотских, так что на них оторвались по полной. Насколько я знаю, сейчас продвигали наверх смелых и инициативных командиров. Тот же контр-адмирал Литвинов, например, тоже не штабной, а именно боевой командир думавший головой. Это можно судить хотя бы потому, что даже я про него слышал, так что он имел нужную славу опытного морского командира.
- Есть. Тебе могу сказать. Еще как есть. Мы перехватили шифровку, где-то в районе Керчи действует вражеская радиостанция, так вот. шифр мы хоть и случайно, но взломали. Сведения что там были, известны только высшему командному звену.
- Хочешь сказать, что это кто-то из верхушки.
- Именно. Мы его уже неделю расшифровать пытаемся. Не вышло ничего. Вот и решили воспользоваться моментом, может проявится.
Я задумался, анализируя сказанное. Машина в это время въехала на небольшое плато, где под сенью невысоких деревьев прятались несколько одноэтажных бревенчатых строений. Если идти пешком из нашей части, дойти можно минут за двадцать-пять тридцать. На машине пришлось давать немалого кругаля. Сделав полукруг машина остановилась у закрытой дверь перед главным корпусом госпиталя у которых курили два санитара. Один из бойцов охраны с автоматом на плече, подошел к водительской дверце, узнать кто мы, и зачем прибыли. Бдят, молодцы.
- Знаешь, а если он не проявится?
- Затаится? - поинтересовался Никифоров.
- Нет, а что если он вместе с генералом Власовым?..
- Ну что я могу сказать?! Повреждения в руке у вас довольно серьезные. Вывих, два ранения, многочисленные ссадины, одна, кстати, воспалилась, видимо в ранку попал грязный пот, все это серьезные причины отстранить вас от полетов на двадцать дней, до полного выздоровления, - изучая мою руку, говорила военврач, которая меня лечила. Рядом стоял начальник госпиталя, изучая воспаление на ноге.
Целые сутки с того момента как Никифоров привез меня в госпиталь, меня изучали как под микроскопом. Госпиталь был хорош, имел все необходимое оборудование и специалистов. Так что взятые анализы были готовы быстро. Именно сейчас я слушал вердикт врачей на них.
- Постельный режим?
- Ближайшие пару дней да, дальше не обязательно. Нужно вскрыть гнойник у вас на ноге, почистить рану, потом вы свободны.
- Ясно, спасибо.
Мне действительно вскрыли ранку на ноге, и почистили ее от гноя. На второй день, приехал Стриж с приказом о моем отпуске. С его приездом мои подозрения нашли подтверждение. Эти непонятные двадцать дней, хотя даже дилетанту понятно, что я буду в форме максимум через десять, и отпуск в разгар боев как в воздухе, так и на земле, было более чем странным. Видимо насчет меня что-то решили.
Как только все формальности были улажены, и я поставил подпись, где нужно, спросил у командира:
- Приказ о моем отпуске пришел от политотдела фронта, или из штаба армии?
- Из политотдела, - понимающе хмыкнув, ответил Стриж.
- Ясно, значит они решились... Это хорошо, - задумчиво протянул я.
