Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не скрывала того, что у нее есть жених и что скоро она станет Петровой. Долинин поначалу испугался ее столь откровенных признаний, а увидев, что эти признания лишь усиливают влечение к ней, изменил тактику по отношению к Жанне и к самому Петрову.
Жанне он сказал:
— Что ж, я не возражаю, сыграем свадебку. Думаю, ты не будешь торопиться с декретным отпуском.
— Можете не волноваться, — резко ответила Жанна. — Мне этого не дано. — Она отвернулась, и крупные слезы покатились по ее щекам.
Долинин ликовал. Теперь многое ему открылось, и он решительно взялся за устройство женитьбы.
После свадьбы Жанна сказала мужу:
— Я еще малость поработаю, а потому возьму расчет. Хватит.
Но уйти ей от Долинина было не суждено. Случилось несчастье, в котором Жанна винила только себя.
Однажды ночью в их квартире раздался телефонный звонок. Жанна взяла трубку. На проводе был Долинин.
— Милочка, умоляю. Срочно нужен переводчик. Двое из Штатов сидят напротив меня и ни слова по-русски.
Жанна встала. Петров преградил ей путь:
— Не пущу. Хватит. Пошли их в задницу.
Жанна отвела руку Петрова и прошла в ванную. Через пять минут она была одета, а за окном уже стоял "Мерседес".
— Я быстро приеду. Освобожусь и скоро вернусь. — Она ласково улыбнулась Петрову и мгновенно выпорхнула из квартиры. Она действительно была намерена быстро разделаться и ни в коем случае не оставаться у Долинина до утра. Но когда она увидела двух совершенно очаровательных американцев, то мгновенно зажглась таким желанием, что сдержать свой упоительный женский дар уже была не в силах.
Обдав своим очаровательным теплом трех приунывших было мужчин, Жанна завелась с такой, только ей присущей, открытостью, что гостям, сраженным ее естественным пылом, сразу же показалось, что они уже обладают этой женщиной, и в этом обладании Жанна расцветала все больше и больше, помогая молодым людям обрести ту необходимую вольную раскованность, без которой не может быть никакого настоящего чувственного влечения.
Нет, она в тот вечер и не собиралась никому отдаваться. Она получила свое. Она была удовлетворена проявленной своей женственностью, полностью насладилась своим бабьим могуществом. Но и домой ей не хотелось ехать. Она решительно объявила мужчинам:
— У нас все впереди. Обещаю вам красивую жизнь в течение всей вашей командировки, а теперь отпустите меня отдохнуть часика полтора.
Было уже утро, когда она заперлась в крохотной комнатушке, служившей комнатой отдыха для дежурных охранников. В ее дверь стучали, сначала тихонько, а затем настойчиво. Шептал зловещий Долинин:
— Жанна, не дури… Открой. — Но Жанна не открыла.
А утром разъяренный Петров выскочил из дому, сел в паршивенький свой "москвичок" и что есть мочи помчался к Долинину. Конечно же, он намного превысил скорость и сбил пенсионера Сергеева, который скончался на его глазах. Так закончилась милицейская карьера капитана Петрова. Он был взят под стражу: началось следствие.
Унизительные жертвы
В слезах примчалась Жанна к Долинину. Он раньше никогда ее такой не видел.
— Помогите! — взмолилась Жанна. — Только вы можете помочь.
— Он же убил. Тут не поможешь, — сказал Долинин, пытаясь обнять Жанну.
— Надо изменить свидетельские показания. Я сама займусь этим. Нужны деньги. Много денег.
— Сколько?
— Тысяч сто долларов.
— Ты с ума сошла.
— А кулон, который он вам отдал, сколько стоит?
— Он мне не отдавал никакого кулона.
С Жанной случилась истерика. Она была в полуобморочном состоянии.
— Я должна ему помочь. Иначе я за себя не ручаюсь. — Она смотрела зло и решительно. Долинин подсел к ней, обнял за талию. На этот раз она не отстранилась, только прошептала еще раз со слезами на глазах: — Помогите.
— Иди ко мне. — Долинин притянул к себе Жанну, но она вырвалась. Встала.
— Оставь.
— Не могу, — прерывисто дыша, зашептал Долинин. — Я с ума схожу.
Она никогда не видела его таким растерянным. Ей стало даже жалко Долинина. На секунду вспыхнуло в ней то роковое беспокойство, которое всякий раз охватывало ее, когда ей удавалось пробудить в мужчине страсть к себе.
— Что это с вами, Денис Васильевич? — сказала Жанна, будто не понимая сути происходящего.
— Я помогу. Я все сделаю. Только иди ко мне, — и вдруг он точно с цепи сорвался, заорал: — Что ты меня изводишь? Я мог бы и по-другому, сука!
Он схватил со стола кухонный нож, которым только что был разрезан огромный арбуз, и двинулся к Жанне.
Жанна неожиданно для себя расхохоталась.
— В таком случае тебе вряд ли удастся достичь цели…
Она снова рассмеялась, а Долинин швырнул нож в сторону, быстро подбежал к дверям, повернул ключ и развел руки в стороны:
— Иди же! Сказал, все сделаю!
— Ну, хорошо, — улыбнулась Жанна…
Через два часа они вместе разработали план освобождения Петрова. Долинин брал на себя милицию и судей, а Жанна — свидетелей, родных и близких погибшего.
Уже через два дня Долинин сообщил Жанне, что с милицией и судьями все в порядке; акция обошлась в сорок тысяч долларов. Жанне удалось сторговаться с родственниками погибшего и со свидетелями за тридцать пять тысяч.
Петров, изучая ход событий, четко отдавал себе отчет, что ему не суждено выпутаться из этой истории. Не могло ему помочь и то, что потерпевший был слегка пьян и перебегал дорогу не на "зебре". Он, Петров, если бы не мчался на бешеной скорости, мог бы притормозить и избежать наезда. Свидетельские показания тоже не в пользу Петрова: они настаивали на самом суровом наказании. Но на суде, Петров ушам своим не поверил, ситуация в один миг резко изменилась: свидетели стали давать показания явно в пользу Петрова. Больше того, жена Сергеева, призналась со слезами на глазах, что муж ее сам искал смерти, а перед выходом из дому сказал ей: "Не могу больше жить. Надо как-то завязывать…" Свидетели заявили, что потерпевший прямо-таки ринулся под машину, и водитель ничего не мог сделать. Родственники также подтвердили, что потерпевший часто и много пил и в таких случаях перебегал дорогу сломя голову, размахивая руками, словно давая понять, что он ничего не боится.
Суд учел все эти обстоятельства дела и назначил Петрову наказание, не связанное с лишением свободы.
Петров, естественно, понял, что и поведение судей, и изменившиеся свидетельские показания появились не сами по себе. И когда Жанна ему сказала, что обстоятельства так складываются, что ей придется долго еще работать у Долинина, он понял, что ей и Долинину обязан своим освобождением.
— Во что обошлась моя свобода? — спросил он Жанну.
— Семьдесят пять тысяч баксов, — ответила Жанна.
— Ну, это не деньги. Рассчитаемся, — сказал Петров и загадочно улыбнулся.
Из милиции ему, естественно, пришлось уйти. Он пришел к Долинину с твердым намерением хоть как-то отблагодарить его. Он сказал ему:
— Я весь твой. Готов и дальше работать на тебя. Сейчас я свободен.
Что толкнуло Долинина предложить Петрову место охранника, неизвестно. Возможно, он не отдавал себе отчета, почему так поступил. Может быть, искал в этом решении что-то спасительное для себя. В последнее время он стал побаиваться той могучей власти над его душой, которую с такой легкостью приобрела Жанна. Общение с Жанной, с одной стороны, доставляло ему несказанную радость, а с другой — приводило в ярость: он не мог понять, каким образом эта женщина обретала все большее и большее господство над ним. Раньше он никогда не испытывал такой сильной, неодолимой страсти. Даже гордился тем, что может несколько раз подряд довести женщину до оргазма, но то, что у него получалось с Жанной, не в силах была осуществить ни одна женщина в мире. Он растворялся в ней до полного исчезновения: какая-то неслыханная ее нежность порождала в нем могучую упругость, и не было сил ни на агрессивность, ни на спокойную ласку, ни на ироническое самообладание, коим он всегда отличался, общаясь с противоположным полом. Он не мог сказать, как говорил иной раз, несясь на крыльях своей бравады: "Ну, кажется, малыш, мы были сегодня на высоте", или: "Надеюсь, ты раньше ничего подобного не испытывала?!" Он не ждал ответов: жертвы его страсти, как полуживые рыбы, вздрагивали в агонии, уплывая в далекие дали и с трудом унимая в себе судорожные всплески, глаза их подергивались сплошным туманом, а тело казалось познавшим фантастическую грань между жизнью и смертью.
С Жанной все было по-другому. Наоборот, это он ощущал себя женщиной, из которой выпотрошили все живое, все сколько-нибудь значимое для мужчины. Ореол ее женских чар был столь восхитительным, что он и слова не мог вымолвить. Зато она могла ему сказать, а может быть, и говорила только не словами, а своим ясным взором: "Что, малыш, готов?!" И он будто отвечал: "Готов…" В эти минуты она сияла божественной красотой: никогда он не видел столь прекрасной улыбки, таких разудалых и вместе с тем нежных глаз, такого без единого изъяна ухоженного тела!
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Князи в грязи - Михаил Барщевский - Современная проза
- Князи в грязи - Михаил Барщевский - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- Мост - Радий Погодин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Запах шахмат - Антон Фридлянд - Современная проза
- Считанные дни, или Диалоги обреченных - Хуан Мадрид - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Квартира на крыше - Уильям Тревор - Современная проза