Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это называешь жить припеваючи? — Я повёл взглядом вокруг. — Эти срамные церемонии? Жертвы, приносимые на пустыре? Каждодневный страх перед слугами Господа? Необходимость скрываться в ночи и под дождём? Если именно этого ты жаждал от жизни, Игнациус, смею заметить, именно этого ты достиг. Я должен тебя поздравить?
Сейчас я его разозлил. Я видел это по судороге, которая мелькнула на его лице, изменяя его на мгновение в отвратительную маску.
— Замолчи! — прошипел он. — Ты даже не знаешь, о чём говоришь! Не знаешь мощи тех, кто вернётся к былой славе.
— Раз они позарились на жизнь бедного Мордимера, то не могут быть ни слишком привередливыми, ни слишком могучими, — издеваясь, сказал я.
Он подошёл ко мне, и в его взгляде я увидел гнев. Ненависть. И немного… уважения? А может зависти?
— Вижу, мы не договоримся, Мордимер, — констатировал он. — Жаль…
— Что ж, ты ведь не думаешь, что я хотел бы жить вечно? — засмеялся я, хотя мне было совсем не до смеха.
Я видел людей, которые всё в большем числе собирались возле костров. Но по-прежнему это не было толпой, ибо, как видно, языческий культ не собрал ещё достаточного числа последователей. Все фигуры были одеты в белые ниспадающие одеяния, напоминающие стянутые у горла простыни. Если честно, любезные мои, это не выглядело слишком серьёзным. Только Игнациус был, по иронии, в инквизиторском чёрном. Однако на его кафтане не было и следа от сломанного серебряного креста.
Среди сектантов я заметил нескольких молодых женщин, разносящих миски с едой, подносы, полные хлеба, и кувшины с вином. Как видно, единоверцы Игнациуса совмещали кровавые, языческие обряды с приятным пикником. Ничего нового, любезные мои. Рассказы колдуний и колдунов о шабашах всегда крутятся вокруг четырёх вещей: приношения жертв, обжорства, пьянства и плотской разнузданности. Несомненно, здесь будет то же самое. Интересно только, сохранит ли жизнь бедный Мордимер достаточно долго, чтобы посмотреть в последний раз на любовные игры… Хотя, учитывая, что на шабашах часто отдавались всевозможным содомским извращениям, может и нечего было ждать.
— Сажайте его в корзину, — приказал Игнациус.
Двое молодых, рослых мужчин подхватили меня подмышки и поволокли за собой. Я и не сопротивлялся, поскольку это не имело никакого смысла. Игнациус был инквизитором и прекрасно знал, какими способностями мы обладаем. Именно поэтому он проследил, чтобы меня крепко связали, и уверяю вас, любезные мои, освобождение от верёвок даже не граничило с чудом. Оно было бы чудом.
Конечно, я всегда мог помолиться моему Ангелу-Хранителю. Но, во-первых, я считал, что Игнациус обезопасился на этот случай, а, во-вторых, я не думал, что Ангел захотел бы придти мне на помощь, даже если бы услышал молитвы. Нечего скрывать: я проиграл по собственной вине и из-за собственной глупости. Я позволил, чтобы Тьма восторжествовала над Светом. И возможно кара, которая встретила бы меня от рук Ангела, была бы горше той, что готовили бандиты Игнациуса.
Мужчины открыли плетёную клетку, впихнули меня в неё и закрыли дверцы. Клетка была тесной и низкой, и сложенный вдвое я едва в ней помещался. Может это и к лучшему, ибо у меня не будет искушения сбежать от пламени, и всё быстро закончится.
— Берегитесь бдительно ложных пророков, — крикнул я во весь голос слова Писания, — которые приходят к вам в одежде овечьей, а внутри есть волки хищные[124], — я заметил, что несколько человек остановилось и начало поглядывать в мою сторону. — Именем Его Преосвященства епископа Хез-хезрона предлагаю прощение всем тем, кто выдаст мне Игнациуса и покается в своих грехах!
— Заткните его! — рявкнул Игнациус.
Он побежал ко мне, но споткнулся о какой-то корень и рухнул лицом в грязь.
— Заткните его! — крикнул он снова, вскарабкиваясь на ноги.
Один из мужчин ткнул меня палкой через прутья клетки, и я даже не мог никак уклониться или заслониться. Я получил прямо в зубы и подавился кровью. Я старался спрятать голову между плечами, а он и его приятель пыряли в меня с остервенением.
— Я тебе дам прощение, я тебе дам прощение… — бормотал тот, первый.
— Хватит, — приказал Игнациус, который уже пришёл в себя и стоял рядом со мной. — Жаль, что мы не вырвали у него язык…
— Открыть? — спросил мужчина и перестал меня колоть.
— Нет. Нанесите хвороста и поджигайте. — Он посмотрел в мою сторону. — Если ещё раз заговоришь, Мордимер, велю выжечь твой поганый язык.
Я не сказал ни слова, но счёл: что ж, попробовать стоило. Конечно, с тем же успехом как прощение епископа, я мог им предлагать царство. Независимо от моих обещаний и так все были бы допрошены и сожжены. Однако я мог обольщать себя надеждой, что они об этом не знают.
Игнациус стоял возле меня и снова улыбался.
— Как же я рад, что ты справился с нашим убийцей, — сказал он. — Однако хорошо тебя выучили, Мордимер. Пока я не сообразил, что от тебя можно получить больше пользы, я планировал тебя глупо убрать…
Значит, это были вы, — хотел сказать я, но предусмотрительно промолчал, ибо предпочитал умирать с языком во рту.
— Однако я не знал, что ты пользуешься деканскими стрелками… Хм… Очень действенное оружие, смею сказать, хотя и нетипичное для инквизитора.
Мужчины спокойно укладывали хворост вокруг плетёной корзины.
— Сырое это дерево, — пожаловался один из них вполголоса.
— Сырое, значит, будет дольше гореть, — весело ответил Игнациус. — Сухое, это только «пшик» и нет Мордимера. Ну, однако, поверните же его лицом к реке, — вдруг произнёс он, — ибо как же иначе…
Двое мужчин позвали ещё кого-то и, охая, передвинули плетёную фигуру так, что перёд клетки, в которой я был заперт, был обращён к реке. В связи с этим, я потерял из поля зрения костры и суетящихся около них людей, а перед собой имел только гладкую, темно-серую глубь залива и болотистый берег.
— Ты удивишься, Мордимер, тому, — продолжал Игнациус тоном дружеской беседы, — кто выйдет из бездны, чтобы восхищаться твоей смертью. Только не разочаруй меня, парень, и кричи. Кричи громко, когда огонь будет сжигать твоё тело.
— Всё-таки ты ненормальный, — сказал я, вздыхая, ибо решил, что раз его возбуждает мой крик, то всё-таки не велит отрезать мне язык.
Он только рассмеялся.
— У тебя никогда не было случая восхищаться пламенем именно с этой стороны, Мордимер. Это будет новым жизненным опытом.
Подчинённые Игнациуса закончили укладывать хворост вокруг плетёной фигуры и сейчас разглядывали результаты своего труда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Операция «Орфей» - Яцек Пекара - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- Сверх всякой меры - Карл Вагнер - Ужасы и Мистика
- Все, что преломлено, разбито (ЛП) - ДеМистер Кристи - Ужасы и Мистика
- Проклятый Ангел. Легенда чертовой дюжины. Книга первая. - Оксана Павлычева - Ужасы и Мистика
- Палки - Карл Вагнер - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Проект "Плеяда" - Андрей Каминский - Ужасы и Мистика
- Непочтительность Бога (рассказ) - Джон Рэндольф Шейн Лесли - Ужасы и Мистика
- 1408 - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика