Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В какой-то момент Галлоуэй нырнул за термитник, где Мур продолжал наносить авиаудары. «Напалм, если смотреть издалека, обладает леденящей кровь красотой, — вспоминал он. — Это огненные цветы, красивые красные, оранжевые и желтые. Но в нашем случае мы увидели его слишком, слишком близко. Я посмотрел вверх, а там были два суперсабера F-100, которые должны были идти с севера на юг. Вместо этого они шли с востока на запад, нацелившись прямо на наш командный пункт. Ведущий самолет уже поднимается в воздух. Он сбросил две банки с напалмом и направился к нам - лоб в лоб, конец в конец, конец в конец. Они упали в двадцати ярдах от нас на краю поляны. Огонь выплеснулся наружу, и эти ребята, двое или трое из них плюс сержант, вырыли там яму или две. Я посмотрел, как она взорвалась, и почувствовал жар на своем лице, а двое из них танцевали в этом огне. И тут раздается шум, рев, воздух, который поглощается и втягивается, когда там горит этот ад на земле, а когда он немного утихает, то слышны крики этих людей. Я просто встал и побежал в том направлении. Я бегу по горящей траве, и кто-то кричит: «Возьмите ноги этого человека». Я тянусь вниз, а сапоги крошатся, и плоть отходит от его лодыжек. И я чувствую эти кости в своих ладонях. Я чувствую это и сейчас. Этого никогда не забудешь. Мы подобрали его и отнесли в медпункт. В это время они закрыли LZ. Они больше не могли пригнать туда вертолеты, потому что огонь был слишком сильным. И около двух, двух с половиной часов мы слушали крики этого человека. Он втянул в себя огонь и сжег свои легкие. И док вколол ему весь морфий, который у него был. Но весь морфий в мире не может заглушить такую боль. Он умер через два дня, парень по имени Джим Накаяма из Ригби, штат Айдахо.
Раненым, выжившим из «потерянного взвода» — второго взвода, роты Б, первого батальона, седьмого кавалерийского полка — помогают с поля боя после их спасения. «Они были похожи на людей, восставших из мертвых, — вспоминал Джо Гэллоуэй. — Их форма была разорвана; их глаза казались налитыми кровью дырами в красной грязи, которая втиралась в их лица».
К десяти часам утра северовьетнамская атака была отбита. Выжившие из застрявшего взвода были спасены в тот же день. Они были прижаты к земле и находились под обстрелом более двадцати четырех часов подряд, так долго, что их приходилось уговаривать снова встать на ноги.
Утром следующего дня вражеские солдаты еще четыре раза бросались на тот же участок линии Мура и были уничтожены артиллерийским и пулеметным огнем. «Когда я увидел, как умирают мои солдаты, я почувствовал за них глубокую скорбь, — вспоминал Ло Кхак Там. «Но я не плакал. Я сдержал слезы. Война, которую мы вели, была настолько ужасно жестокой, что у меня нет слов, чтобы описать ее. Я беспокоюсь, как мы сможем объяснить молодому поколению цену, которую заплатили их родители, бабушки и дедушки?»
Не сумев, наконец, пробить периметр кавалерии, остальные северные вьетнамцы отошли в лес и направились обратно в Камбоджу, оставив после себя ужасное кольцо своих мертвецов вокруг зоны высадки — 634 трупа, расстрелянных, взорванных, почерневших от огня. Многие другие были утащены.
Рядовой Джек Смит, клерк снабжения Второго батальона Седьмого кавалерийского полка, прибывший в последний день сражения за Рентген, вспоминал, что мертвые северовьетнамцы так плотно лежали перед американскими позициями, что он мог бы пройти по ним. на сто футов.
После трех дней и двух ночей боев вертолеты начали поднимать выживших американцев и собирать мертвых. Семьдесят девять человек Хэла Мура погибли в рентген-зоне приземления, еще 121 человек был ранен.
Тележурналист нашел полковника Мура на поле боя и спросил его, не хочет ли он что-нибудь сказать людям, оставшимся дома. Мур чуть не расплакался, но сделал все возможное. «Пожалуйста, передайте американскому народу, какой потрясающий боец у нас здесь», — сказал он. «Он мужественный, агрессивный и добрый. И он пойдет туда, куда вы ему скажете. И у него есть самодисциплина. И у него хорошая дисциплина подразделения. Он просто выдающийся человек. И командовал этим батальоном в течение восемнадцати месяцев — вы должны извинить мои эмоции, но когда я вижу, как некоторые из этих людей уходят, как они… я не могу передать вам, как сильно я к ним сочувствую. Они потрясающие».
Нил Шиэн согласился. «Я видел, как они сражались в Иа Дранге. Вот эти молодые люди, не имевшие прежде боевого опыта, брошены в жестокую битву, в которой они сражались как ветераны. Меня всегда раздражает, когда я слышу, как поколение Второй мировой войны называют «величайшим поколением». Эти дети были такими же храбрыми и отважными, как и все, кто сражался во Второй мировой войне».
Хэл Мур отказался уйти до тех пор, пока не будет отчитан каждый человек в его подчинении. Он первым из своих людей ступил на Рентген Зоны приземления и позаботился о том, чтобы покинуть ее последним. Он вспоминал, что когда его вертолет взлетел, он почувствовал только «вину в том, что я все еще жив».
После ухода северовьетнамцев с поля боя, вспоминал Ло Кхак Там, он и его друг заблудились и укрылись в пещере. Они были голодны, измучены жаждой и эмоционально истощены. Они пробыли там два дня, прежде чем присоединиться к своим людям. «Ничто не могло подготовить нас к такому сражению», — вспоминал он, а его друг, воевавший с французами, сказал, что ничто из того, что он видел на той войне, не может сравниться с этим. — Это было по-другому».
«Подразделения [северовьетнамцев] были окутаны атмосферой мрака, — вспоминал один полковник. Некоторые мужчины не покидали свои веревочные гамаки. Некоторые отказывались мыться. Один солдат написал стихотворение, выражающее их бедственное положение:
«Краб все еще лежит на плахе,
Не зная, когда упадет нож».
Тем не менее, как сказал сам полковник Мур, «солдаты-крестьяне [Северного Вьетнама] выдержали ужасную высокотехнологичную огненную бурю, обрушившуюся на них сверхдержавой, и, по крайней мере, сразились с американцами до ничьей. По их меркам ничья против такого сильного соперника
- Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май-октябрь 1919 г. - Игорь Михайлович Ходаков - Военная документалистика / История
- Великая Отечественная альтернатива - Алексей Валерьевич Исаев - Военная документалистика / История
- 500 дней поражений и побед. Хроника СВО глазами военкора - Александр Коц - Военная документалистика / Военное / Прочая документальная литература / О войне / Публицистика
- Наполеон. Изгнание из Москвы - Рональд Фредерик Делдерфилд - Военная документалистика / История
- Режим гроссадмирала Дёница. Капитуляция Германии, 1945 - Марлиз Штайнерт - Военная документалистика / История
- Финал в Преисподней - Станислав Фреронов - Военная документалистика / Военная история / Прочее / Политика / Публицистика / Периодические издания
- Война по обе стороны экрана - Григорий Владимирович Вдовин - Военная документалистика / Публицистика
- Пепел над пропастью. Феномен Концентрационного мира нацистской Германии и его отражение в социокультурном пространстве Европы середины – второй половины ХХ столетия - Б. Г. Якеменко - Военная документалистика / История
- 1918-й год на Востоке России - Коллектив авторов -- История - Военная документалистика / История
- Ветры Разрушения - Питер Джон Хорнби Петтер-Бауэр - Биографии и Мемуары / Военная документалистика