Она уже протянула руку к телефону, когда в голову пришла другая мысль. Он знал, что Джин Кокс привез ей медальон! Что же сказал солдат? Он сказал, что будет больше смысла, если я отдам его вам сам. Дакс знал, но он не попытался сообщить ей. Он знал, что она свободна, но даже не попытался воссоединиться с ней.
Она была свободна, а он — нет.
Он по-прежнему претендует на место в Сенате. Она видела его фотографию с Маделин Робинз в воскресной газете. Маделин устроила роскошный вечер по случаю его возвращения из Вашингтона.
Так что, пока Кили выслушивала рассказ Джина Кокса, Дакс веселился с Маделин. В то время как ее лучшая подруга, высмеяв, покинула ее, он танцевал с Маделин. Смеялся.
Он утверждал, будто любит ее. Может, и любил. Но будет ли полезно для него впустить сейчас ее в свою жизнь? Как это повлияет на его карьеру? Имя Кили Престон слишком свежо в памяти публики. Ей предстоит в ближайшем времени официально объявить о смерти Марка, но люди видели их с Даксом еще до возвращения пропавших без вести. Они станут темой для сплетен и досужих размышлений. Они не вышли еще из тени скандала.
Ему нужна женщина типа Маделин, которая поможет ему добиться места в Сенате. Ему не нужна Кили Престон Уилльямз.
Ей казалось, что она может умереть, если его не будет в ее жизни, но ему в его жизни она может помешать.
Чувство долга и ответственность заставили ее встать с постели, когда в пять часов зазвонил будильник. Она машинально оделась и подкрасилась. Ей даже удалось выпить чашечку кофе перед тем, как выйти из дома и поехать к «Супердому».
Утро было теплым и влажным, в нем ощущалось приближение весны. У линии горизонта, там, где скоро взойдет солнце, теснились облака, но небо над головой было ясным. У нее было всего несколько минут на то, чтобы посмотреть на насыщенное лилово-серое небо, прежде чем она услышала гул лопастей вертолета и увидела, как он, словно гигантский комар, летит над домами деловой части города.
Джоу с легкостью посадил вертолет. Кили закрыла машину и побежала к вертолету. Ужасный ветер раздувал ее волосы и одежду, казалось, пытаясь сорвать ее, но она привыкла к подобному и знала, что он не причинит большого вреда.
— Доброе утро! — поднимаясь в вертолет, прокричала она, пытаясь перекрыть шум пропеллера.
— Привет, красотка, — поприветствовал ее Джоу. — Я принес пончики. Угощайся.
— Спасибо, — ответила она, пристегиваясь ремнем, и вертолет взлетел.
Утро проходило по заведенному распорядку. Ее первый выход в эфир состоялся в шесть пятьдесят пять, и она сообщила о том, что движение еще незначительное и что все развязки, ведущие к скоростным автострадам, свободны от пробок. Утро обещало быть прекрасным, если не принимать во внимание погоду.
Это произошло, когда она обменивалась шутками с диджеем во время своего второго включения — она услышала громкий хлопок, который прозвучал словно взрыв машины, затем наступила тишина, когда мотор вертолета словно умер мгновенной смертью.
— Боже всемогущий! — воскликнул Джоу.
Кили обернулась и увидела, что его руки стремительно перебирают рычаги управления. Она оборвала на середине свою фразу о предстоящем рок-концерте. Паника едкой волной подступила к горлу.
— Джоу! — закричала она. Ей так хотелось, чтобы он откинулся назад, перестал так неистово работать руками, улыбнулся и сказал ей, что все в порядке и под контролем.
— Эй, Кили, что там у вас произошло? У тебя лопнул воздушный шарик? — услышала она в наушниках шутливый возглас ведущего, но он уже казался ей чем-то нереальным.
— Джоу! — снова закричала она, когда вертолет бешено закружился.
— Держись, Кили, — сказал он на удивление спокойно. — Мы падаем, детка.
Глава 16
Кили выглянула в иллюминатор и увидела, что земля и горизонт уже не располагались на одном уровне, но опасно накренились. Лопасти пропеллера вертолета продолжали вращаться, но мотор заглох. Небольшой вертолет все вертелся и вертелся, в то время как земля стремительно приближалась.
— Нет! — закричала она. — Нет, пожалуйста!
Когда вертолет резко наклонился вперед, ремень впился ей в живот, но его оказалось недостаточно для того, чтобы удержать ее. Когда ремень расстегнулся, она с глухим стуком больно ударилась головой о прозрачное переднее стекло, ее затошнило, и заболела голова.
— Помогите! — кричала она, не зная, слышит ли кто-нибудь ее и даже произносит ли она слова вслух. — О нет, пожалуйста. Нет! — Она пыталась открыть глаза, но не могла из-за слепящего света. Из этого света возник какой-то образ и постепенно принял форму.
Марк! Она увидела его сияющего гордой успокаивающей улыбкой. Он был улыбающимся, бесхитростным, жизнерадостным пареньком, каким она его помнила. Его глаза загорелись радостным изумлением при виде ее, и улыбка его была такой же веселой, как всегда.
— Марк! — мысленно закричала она. — Ты жив!
Он не мучился от боли. Он не был безымянным скелетом в джунглях на другом конце света. Его дух был жив в той сфере, куда ее забросило.
Забросило ли? Свет стал тускнеть. Его образ постепенно расплывался. Она хотела заговорить с ним, но он беспечно помахал ей рукой, повернулся спиной, постепенно отступил и скрылся там, откуда пришел. Огромная завеса опустилась за ним, отделяя их друг от друга. Тьма наступала на нее, и она терпела поражение в битве с этой тьмой. Она жаждала очутиться в том теплом и светлом месте, где находился Марк.
Но тьма не уходила. Прежде чем она поглотила ее, Кили с потрясающей ясностью осознала, что ее сердце наконец-то обрело покой, которого не знало годами. В это короткое мгновение, оказавшись между двумя мирами, она словно пережила смерть Марка. Теперь она могла оставить его покоиться с миром. Увидев его живущим в сверкающем свете, она смогла смириться с его смертью в этом мире и отпустить его.
Спокойно вздохнув, она позволила тьме поглотить себя.
— Спокойно, лягте на спину. Нет, мисс Престон, лежите. Все в порядке. Вы в больнице.
Сильные, но в то же время ласковые руки прижали ее плечи к кровати, хотя она пыталась подняться.
— Поправь повязку, Пэтси. Она сбила ее. — Пока эти руки продолжали удерживать ее, другие принялись возиться над ее лбом. — Нужно ее разбудить. Мисс Престон, проснитесь. Давайте открывайте глаза и поздоровайтесь с нами.
Она старалась подчиниться, но веки налились свинцом, и она не могла их поднять. Но голоса, доносившиеся до нее из густого тумана, проявляли настойчивость, и она старалась до тех пор, пока не увидела узкую полоску света.
