Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* 649.
1902 г. Марта 23. Гаспра.
В первый раз пробую писать сам, милые друзья, вам в уверенности, что разберете мои каракули. Силы прибывают, но очень медленно, и доктора говорят, что еще есть воспалительные фокусы и трение. Нынче 2 месяца, что я лежу. Стоять не могу, ноги, как макароны. Вчера и нынче ночью б[ыл] жар, но чувствую себя бодро. Получил ваше письмо с ответами на мои вопросы. Мне всегда радостно получать их, а теперь в болезни особенно.
Обещание никому не показывать1 меня потому удивило, что я не просил об этом.
Видно, приходится еще жить. Как нашему брату старику ясно, что единственный смысл этой, во всяком случае, краткой прибавки к жизни только один: делать то, чего хочет от меня тот, кто послал меня в жизнь, то, зачем он послал. Как я счастлив, что знаю это, и особенно ясно узнал во время болезни — увеличивать любовь. Помните, в предсказании конца мира сказано: будут войны, глады, моры и последнее, как самое ужасное бедствие, охладеет любовь в людях...
Как мне жаль, что Пунга2 покидает вас. Часто думаю о Димочке и не могу себе представить, какой он, знаю, что далеко не такой уж, как когда я его видел. Пишите почаще. Целую вас, устал. У меня кресло, катающееся на колесах.
Л. Т.
Датируется на основании записи в настольном календаре Толстого от 23 марта. Ответ на письмо Черткова от 24 марта н. с.
1 Вел. кн. Николай Михайлович, передавая Николаю II письмо Толстого, просил не показывать его министрам, так как они могут только «очернить» Толстого перед царем.
2 Герман Андреевич Пунга, социал-демократ, работавший в издательстве «Свободное слово» счетоводом и преподававший сыну Чертковых арифметику и другие предметы. В 1902 г., возвращаясь в Россию, был арестован на границе при попытке перевезти нелегальную литературу и сослан в Олонецкую губ.
* 650.
1902 г. Марта 26—28. Гаспра.
Хотя не получил еще от вас ответа на мое последнее письмо, и не мог получить, пишу вам еще, во-1-х, чтобы сказать вам о себе, о здоровье: идет всё к улучшению. Одно тяжело: ночей не сплю. Bo-2-x, сказать, что если вы соберетесь печатать большое Евангелие,1 предпошлите ему маленькое предисловие (я не помню, писал я такое или нет) такого содержания:
«В книге этой есть много лишнего, в особенности все филологические необычные толкования греческих слов в таком смысле, чтобы они отвечали общему смыслу».
Буду после продолжать. Теперь отвечу на сейчас полученное от вас письмо, милый друг Галя.
27 м[арта]. Письмо ваше не то что утомило меня, а только огорчило, что коротко, так оно и интересно и приятно.
Все ваши посылки я получаю аккуратно. И теперь мне недостает только 4-го листа «О религии» (3-ий получен вдвойне). Не тужите, что печатание ваше не идет так, как бы вам хотелось. И так, как теперь, оно, думаю, делает очень определенное и заметное дело. А потом «tout vient à point à celui, qui sait attendre».2
Ваши письма доходят, но мне кажется, что русские письма задерживают, т[ак] к[ак] я не получаю почти совсем писем. Здоровье, как видите, понемногу поправляется — стоять еще не могу, и ночи дурно сплю, и нет сил умствен[ных] для последовательной работы. Но и то, что есть, прекрасно. Все, кого я вижу, меня любят, и я продолжаю быть в хорошем настроении болезни — всех люблю, когда помню, что в этом одном всё дело жизни.
Почему-то с этим вопросом любви сознательной у меня соединяется притча о Самарянине3 и то, что царство божие силою берется.4 Т. е. что для сознательной любви нужны дела, полезные или приятные тому, кого любишь, и для этого нужно усилие, т. е. нужно заставлять своего раба — низшую душу — делать это.
Я пишу так, как меня приучил писать ему Дима, — т. е. намеками, как попало, надеясь, что он поймет. И он всегда понимает.
Хотя до издания большого Евангелия еще далеко, я все-таки попытаюсь написать это маленькое предисловьице к нему. — Опять сначала.
Книга эта была писана мною в период незабвенного для меня восторга, сознания того, что христианское учение, выраженное в Евангелиях, не есть то странное, мучившее меня своими противоречиями учение, в к[отором] оно преподается церковью, а есть ясное, глубокое и простое учение жизни, отвечаю щее высшим потребностям души человека.
Под влиянием этого восторга и увлечения я, к сожалению, не ограничился тем, чтобы выставить понятные места Евангелия, излагавшие это учение, пропустив всё остальное, не вяжущееся с основным главным смыслом, а пытался придать и темным местам подтверждающее общий смысл значение. Эти попытки вовлекли меня в искусственные и, вероятно, неправильные филологические разъяснения, кот[орые] не только не усиливают убедительность общего смысла, но ослабляют ее. Увидав эту ошибку, кроме того, что я был весь поглощен другими работами в том же направлении, я не решился опять переделы вать всю работу, отделяя излишнее от необходимого, т[ак] к[ак] знал, что работа комментария на эту удивительную книгу 4-х Евангелий, никогда не может быть закончена, и потому оставил книгу так, как она есть, и теперь в том же виде предоставляю ее к печатанию.
Те, кот[орым] дорога истина, люди не предубежденные, искренно ищущие истины, сумеют сами отделить излишнее, не нарушив сущности содержания. Для людей же предубежденных и вперед решивших, что истина только в церковном толковании, никакая точность и ясность изложения не может быть убедительна.
Когда будете печатать, может быть, и пригодится это предисловьице.
Целую вас, милые друзья. Устал.
Больше не могу писать. Абрикосова очень буду рад видеть, п[отому] ч[то] очень люблю, но мне всегда радостно слышать, что он живет с вами, это почти что как со мной.
Л. Т.
Нынче, 28-го, получила Ольга письмо о разладе с Ф[айфильдом].5 Как трудно помнить, что люди — отношения людей — важнее дела. А если помнить, то «остальное приложится».
Отрывки напечатаны в «Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого, запрещенных в России», т. III, Christchurch, 1906. Ответ на письмо от 26 марта н. с., в котором А. К. Черткова сообщала, что посланы «Солдатская памятка», «Офицерская памятка» и отдельные листы «Что такое религия и в чем ее сущность? ».
1 Л. Толстой, «Соединение и перевод четырех Евангелий», первое издание в трех томах: Genève, 1892—1894. В издании «Свободного слова» вышел только первый том (Christchurch, 1906,) в котором помещено предисловие, включенное в комментируемое письмо. См. т. 24.
2 [всё приходит во-время для того, кто умеет ждать.]
3 Евангелие от Луки, гл. 10, ст. 30—36.
4 Евангелие от Луки, гл. 16, ст. 16.
5 По сообщению А. К. Чертковой, Файфильд решил в это время оставить работу в издательстве «The Free Age Press» и организовать собственное издательство.
* 651.
1902 г. Апреля 19—22. Гаспра.
Получил ваши оба письма о двух пунктах. Галя не права, думая, что мне, может б[ыть], неприятны ваши замечания. Наши отношения вне таких соображений.
О 1-м пункте я не знаю, где я говорил о том, что д[ухобор]ы предаются разврату.1 Едва ли я когда говорил это. Я никогда не думал этого. Что же касается земли, то нет более убежденного врага собственности земельной, как я. Но тут собственность не отрицается, а отрицается только частная внеобщинная собственность.2 И я думаю, что это неважно и из-за этого не стоит ссориться с правительством и давать оружие против себя врагам и нарушать свою жизнь, причем придется сделать гораздо большие компромиссы, чем этот: итти в заработки на вредную работу или пользоваться чужими деньгами, приобретенны[ми] дурно. Тоже и с отказом от давания сведений. Разумеется, вы правы, что не нам судить; но, прикидывая на себя, я бы не делал этого.
Второй пункт. Меня мало интересует это движение,3 п[отому] ч[то] я пережил его. Оно не удовлетворило меня. Я думаю п[отому], ч[то] тут самым важным ставится то, что не есть самое важное. Самое важное — одно важное — как ни звучит это труизмом — увеличивать любовь в себе и людях, и потом как можно меньше нарушать ее. Если это совпадает и пока совпадает, это прекрасно; но могут быть случаи, когда не совпадает, и тогда это не только не нужно, но вредно. Так я теперь думаю, но это не мешает мне очень, очень сочувствовать людям, живущим так. Это признак искренности, силы убеждения и свободы от уз мирских. И я люблю этих людей, но не могу интересоваться их делом.
Ночи все плохо сплю — часа 3, 4, — и оттого не могу писать, как хотел бы, а очень, слишком много, хочется писать.
Оля уехала, и это лишило меня одного связывающего с вами звена. И жалко. Нынче уехала С[офья] А[ндреевна] по делам.4 Это показывает вам, насколько мне лучше.
Спасибо вам, милая Галя, за длинное письмо, для меня всегда коротко всё, что о вас, вашей жизни. Вижу, что Дим[очка] мало переменился. И прекрасно. Что Жозя? Что такое значит, что приходил Струменский,5 предлагая доставить вам, что нужно, п[отому] ч[то] вы выписываете его, как помощника. Правда ли это?
- Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг. - Лев Толстой - Классическая проза
- Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах). Т.1 - Сергей Толстой - Классическая проза
- Полное собрание сочинений. Том 6. - Лев Толстой - Классическая проза
- Полное собрание сочинений. Том 78 - Толстой Л.Н. - Классическая проза
- Медная пуговица - Лев Овалов - Классическая проза
- Собрание сочинений в 9 тт. Том 10 (дополнительный) - Уильям Фолкнер - Классическая проза
- Любовник леди Чаттерли - Дэвид Лоуренс - Классическая проза
- Собрание сочинений в 9 тт. Том 3 - Уильям Фолкнер - Классическая проза
- Свет мира - Халлдор Лакснесс - Классическая проза
- Собрание сочинений. Том 7 - Артур Дойль - Классическая проза