Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он очень хороший человек, — грустно покачала головой Лиза. — Его действительно жалко...
Они так увлеклись разговором, что не заметили, как повернули в Лизины ворота, зашли во двор.
— Сядем здесь, — показала Лиза на лавочку. — Груш хотите?..
Ловко взобралась на дерево, потрясла. На землю посыпались красные бергамоты. Положила их на скамейку между собой и Лидой. Но подругам было не до груш.
— Я понимаю, Лиза, твое горе. Я ничего подобного не испытывала. У меня все было не так. Полюбила, поженились... Война разлучила. Затем получила сообщение. Вдова...
Она улыбнулась той улыбкой, с которой рассказывают о давно пережитом горе, не желая показать, что это горе до сих пор бередит наболевшее сердце.
— Это давнее... Ведь сейчас вы счастливы, — сказала Лиза.
— Да вроде все в порядке.
Белая прядь на Лидиных волосах лежала крутой волной. Синяя блузка была не совсем ей к лицу, но это мог бы заметить только тот, кто видел ее в белом или светло-зеленом.
— У вас другое, — грустно сказала Лиза. — Я и опомниться не успела, как потеряла. Только поняла, как хорошо, когда любишь... И уже нет.
— Это несправедливо... Ты меня тоже называй на «ты».
— Вы же старше.
— Но все равно... Ну, как же она тебе в глаза смотрит?.. Сестра. Я бы такую сестру на порог не пустила.
— А почему?.. Если полюбила... Разве она виновата? И он не виноват. Я думаю, что это от людей не зависит.
Лиза вопросительно посмотрела на Лиду, словно ожидая подтверждения своим словам. Лида повернула к ней карие с темными крапинками глаза.
— Это не совсем так. Зависит, Лиза. Если бы не зависело, то большинство людей было бы несчастным.
— Это почему же? — удивленно спросила Лиза.
— А потому... Женился, прожил пять-шесть лет, детей нажил. А потом, глядишь, приворожила другая. Все бросил — и к ней...
Лиза улыбнулась глазами и уголками губ.
— А разве так не бывает?
— Бывает, но не с большинством. Только с людьми неустойчивыми, слабовольными, которые не умеют владеть своими чувствами. У такого человека быстро наступает разочарование. Нового увлечения ему тоже ненадолго хватает... — Лида тяжело вздохнула. — Эх, Лиза. В твои годы это горе не надолго.
— Надолго.
— Все равно пройдет... Бывает горе тяжелее, чем твое.
Лида замолчала, о чем-то раздумывая. Зеленая веточка в ее руках то поднималась, то опускалась, слегка похлестывая по загорелым икрам. А Лиза, выжидая, смотрела на нее.
— В вашем поколении — все нормально. И ребята, и девушки растут вместе, вместе работают. Все живы, здоровы... А у нас иначе получилось. Война...
Веточка в Лидиной руке описала круг и успокоилась, упав ей на колени.
— Без детей, Лиза, не жизнь, — сказала Лида после паузы и пристально посмотрела на свою младшую подругу, как бы оценивая, способна ли она понять ее исповедь. Она, наверное, пока что и любовь понимает только как поцелуи под вязами. — Вот представь мою жизнь. Правда, сейчас легче. А раньше, до знакомства с Иваном Николаевичем... Человек должен жить на людях. Идешь в клуб. Стоит группа девушек. Говорят о своем, девичьем. Подойдешь, — сразу переведут разговор на другое. Будто стесняются самих себя. Любви своей стесняются. Ты им чужая. И не девушка и не женщина — вдова. Пойдешь к сверстницам — те с мужьями, с детьми... Может, и рады тебе, но ты настороженная — не мешаешь ли их семейным радостям?.. Как я завидовала Валентине, что у нее есть Олег...
Лиза смотрела на Лиду с тревогой и сочувствием. Она не ожидала от нее такой исповеди и раньше никогда не задумывалась над судьбой женщин Лидиного поколения. Может, Лида немного и преувеличивает, потому что не все из них остались без мужей. Вот, например, сама Лида... Какая бы женщина не позавидовала ее счастью? Иван Николаевич — сильный, красивый, умный. Все в их отношениях понятно. Только странно как-то они живут — на разных квартирах. Но не в этом дело — все уже знают их как мужа и жену. А у многих жизнь сложилась именно так, как говорит Лида. И на заводе много таких. Да, им трудно... И видимо, не будет лучше. Это уже навсегда.
В глазах Лиды заискрилось какое-то теплое воспоминание. Она с доверием посмотрела на Лизу и сказала тихо, взволнованно:
— А у меня, Лиза, будет ребенок... Мир для меня изменился. Все вроде так, как было, но лучше, светлее.
Лиза пыталась понять ее радость, но это пока было менее понятным, чем ее неожиданная исповедь о женском одиночестве. Что бывает с женским сердцем, когда вдруг оно понимает, что приковано невидимыми цепями к человеку, который выпал из твоей жизни, Лиза уже знала. Может, и ей суждено остаться так навсегда? Ведь полюбить не просто. Особенно теперь, после Коли...
За воротами на улице послышались близкие шаги. Кто-то раскатисто засмеялся. Но это же Вера!..
— Пойдем, Коля. Ну, какой же ты чудак!.. Ко мне.
— Нет. Я подожду здесь.
— Поглядите! — смеялась Вера. – Хороший муж. Жену хочет навьючить... Я сама не донесу.
Калитка открылась, и в ней появились Вера и Коля. Коля, заметив Лизу, остановился в нерешительности.
— Ну, чего ты? Идем, идем, — весело щебетала Вера. — Здравствуйте, — обратилась она к Лизе и Лиде. — Заходи, Коля.
Она вела себя так, будто не случилось ничего необычного. Или за своей радостью Вера не замечала, что происходит вокруг нее, что о ней думают и говорят?.. А Коля не мог относиться к этому равнодушно. Это была первая встреча с Лизой после женитьбы на ее сестре — они с Верой жили в Колиной комнате. Коле стыдно было смотреть в глаза Лизе. Он тоже сказал свое «здравствуйте», но оно прозвучало для него, как укор себе. Быстро прошли на Верину половину.
— Как думаешь, получится у них? — спросила Лида.
— Я бы не хотела, чтобы не получилось... Все равно мы с ним теперь чужие навсегда. Это ясно...
И хотя Лиза говорила эти слова, в ее душе трепетали, просились на волю другие мысли, другие чувства. Она не может видеть их рядом. Что угодно, только не видеть Вериной самоуверенной улыбки.
Уже вечерело. Верхушки тополей за забором покачивались тихо, размеренно, словно там, наверху, у листьев и веток была своя жизнь, свой ветер, а здесь, внизу, воздух тише, горячее... Погода стояла тяжелая, душная.
Лида встала со скамейки.
— До свидания, Лиза. Не горюй... Пройдет. Ты еще молода. Я пойду. Наверное, Иван Николаевич тоже вернулся с работы.
Счастливая, подумала Лиза, провожая ее к калитке.
Вера тем временем в сенях ставила чайник на примус. Лиза быстро прошмыгнула мимо, закрыла за собой дверь.
А на Вериной половине было и радостно, и грустно. Коля сидел на кончике стула, теребя в руках фуражку.
— Ты как будто в гостях, — игриво посмотрела на него Вера, внося чайник, из рожка которого била струя сизоватого пара. Настольная лампа освещала ее до половины, бросая тень на грудь, на лицо. А на глаза будто падали отдельные тонкие лучи света — они отсвечивали искристо, счастливо.
— Тоже придумала, — недовольно сказал Коля. — Такая духотища, а тебе чаю захотелось. Пошли отсюда...
— Как раз и хорошо выпить стакан чая в духоту. Думаешь, туркмены зря чай любят?
Она поставила чайник на алюминиевую подставку, подошла к Коле, обняла, поцеловала.
— И ты выпьешь со мной, милый мой... Сними пиджак. Даже рубашку сними. Жарко...
Развязала галстук, стянула с Коли пиджак, начала снимать сорочку.
— Вот так, вот так! Какой же ты беспомощный мальчик, — смеялась она. — Вот я с тебя распашоночку сниму. Ну, и хорошо. Оставайся в майке.
Колино лицо расплылось в блаженной улыбке. Какие у нее нежные, ласковые руки! Они, видимо, в холод бывают теплыми, а в жару прохладными. Вот она прижалась к нему — и будто повеяло на грудь днепровским ветерком.
И хотя его часто преследовали укоры совести за то, что он так неожиданно для самого себя женился не на той, которую любил, но Вера своими горячими, безумными ласками отвлекала его от размышлений. А сходство ее с Лизой не разрушало внешнего облика, физического типа женщины, пришедшегося ему по душе.
— А майка какая!.. Эх ты!.. Я тебе завтра шелковую куплю. Нежную, как... как мой поцелуй.
Вера целовала его в глаза. У Коли выступили слезы. Такое иногда случалось с ним. И не тогда, когда было больно, ему не раз приходилось обжигаться горячей сталью. Тот не сталевар, кто раскаленной сталью не меченый, как тот не казак, у кого на теле нет следов от сабли. Говорят, что раньше с этой метки начиналась жизнь на заводе. Пришел новичок, и его обязательно обманут. Прикажут принести болванку, которая успела только потемнеть, но еще оставляет на себе человеческую кожу. Теперь этого нет, но неосмотрительность с каждым случается. Коля такие боли переживает легко. Если бы ему даже раскаленные иглы под ногти загоняли, слез бы никто не увидел. А вот радость почему-то вызвала слезы.
— Я и не подозревала, что ты такой нежный! — смеялась Вера, выпивая солоноватую влагу с глаз. — Я тебя за это еще больше люблю. А ты знаешь, я уже много напечатала... Если бы ты знал, как приятно печатать!.. И все так интересно! Как роман. Раньше я думала, что никогда книг о сталеварении не пойму. Все поняла... Только почему ты о себе мало говоришь?.. Все о Гордом и о Гордом.
- Победитель - Юрий Трифонов - Советская классическая проза
- Серая мышь - Виль Липатов - Советская классическая проза
- Антиподы - Виль Липатов - Советская классическая проза
- Капля воды - крупица золота - Берды Кербабаев - Советская классическая проза
- Старик Хоттабыч (1958, илл. Ротова) - Лазарь Лагин - Советская классическая проза
- Наш берег - Николай Якутский - Прочие приключения / Советская классическая проза / Шпионский детектив
- Большие пожары - Константин Ваншенкин - Советская классическая проза
- Светлые воды Тыми - Семён Михайлович Бытовой - Путешествия и география / Советская классическая проза
- Когда играли Баха - Вячеслав Сукачев - Советская классическая проза
- Игры в сумерках - Юрий Трифонов - Советская классическая проза