Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прощание было трудным и горьким. Хью знал, что не сможет выглядеть безразличным в последний вечер, поэтому он сказал сэру Оливеру, что уезжает утром, чтобы было время поговорить с Тарстеном и узнать нет ли каких-либо изменений в его планах, купить снаряжение и выяснить другие детали дела. Он сообщил, что будет ночевать в аббатстве, считая, что это лучший выход из положения, чем оставить своего хозяина в сомнениях.
Не говоря ни слова, сэр Оливер кивнул, подумав, что Хью получил все выгоды, какие мог, от женской компании. Но сэра Оливера это мало заботило, он ведь добился своей цели. Ему доложили, что скалы уже не представляют опасности.
Сэр Оливер и Эдит были слегка удивлены, узнав, что он уезжает с первыми лучами солнца, как только проснутся слуги, которые закроют за ним ворота. Они даже не заметили, что Одрис тоже исчезла из Джернейва. Был пасмурный день, собирался дождь, и они оба подумали, что девушка, как обычно, укрылась в своей комнате, потому что видели, как Фрита несла еду в башню. Но именно эти последние перед расставанием часы, Одрис и Хью решили посвятить друг другу, заранее обдумав свой план.
Уезжая, Хью взял с собой вьючного мула, который вез багаж, где были не только одежда и оружие, но и небольшой потертый тент. Когда приехала Одрис, тент был уже установлен на ровной площадке недалеко от ее долины. Он расседлал Руфуса, разгрузил мула и привязал животных у реки. Когда приехала Одрис, Хью расседлал ее кобылу и привязал ее с остальными животными. Затем он вернулся к Одрис. Некоторое время они стояли, обнявшись; но вскоре, взявшись за руки, поднялись на косогор, где Хью устроил свое укрытие.
День прошел спокойно и молодые люди провели его, предаваясь любовным утехам. Всю прошедшую неделю они играли в любовь в зависимости от места, где они были, и их настроения, но уже без крайней необходимости, как это было в первый раз. Они получали удовольствие, находя общие интересы или говоря о самых сокровенных чувствах друг друга, а в этот последний день они вообще не решались много говорить, чтобы боль расставания не усиливалась словами. Одрис начала было умолять Хью не рисковать и не пытаться завоевать владения в военных походах, но он остановил ее, а позже объяснил ей, что план вызван не безразличной жадностью, а только тем, что он хотел быть с ней всегда, все время и в качестве мужа. Он сказал, что не сможет вынести, если ему придется красть крохи любви один-два дня в год. Она вынуждена была его остановить, пораженная до глубины души, потому что вся его борьба, даже если Хью повезет, будет бесполезной: она никогда не сможет выйти замуж и не выдворит дядю из Джернейва. Поэтому они занялись любовью, потом молча лежали, сцепив руки, пока легкие поцелуи и ласки не становились настойчивее, и они снова занимались любовью.
Именно она, Одрис, больше нуждалась в утешении. Хью не меньше страдал из-за того, что им приходится расставаться, но у него была надежда. Он был уверен, что ему обязательно представится случай проявить себя и завоевать себе какое-нибудь владение. Сейчас он уже точно знал, что Одрис не жаждет той роскоши, в которой она живет, и пришел к мысли, что, несмотря на всю ее миниатюрность и хрупкость, она достаточно сильна и вынослива. К счастью она совсем не была привязана к Джернейву. Дай ей ткацкий станок, садик, кусочек дикой природы, и Одрис будет счастлива. Хью верил, что получит разрешение жениться на Одрис, предложив сэру Оливеру править Джернейвом до его смерти или, до тех пор, пока тот сам пожелает снять с себя это бремя. Одрис не позволяла говорить ему об этих надеждах, которые, как она боялась, могут стоить Хью жизни. Поэтому ей пришлось отвергнуть и его намерения жениться на ней, оставив Джернейв ее дяде. Много лет уже она ассоциировала свое замужество с передачей власти над Джернейвом, и эта мысль закрепилась в ее голове так же крепко, как и сама крепость на вершине горы.
Итак, будущее Одрис было туманно: в лучшем случае она вынуждена будет или отказаться от любимого, или погубить дядю; в худшем случае она узнает, что Хью погиб, и она потеряла его навсегда. Страшная боль от этих мыслей волнами нахлынула на нее, и Одрис буквально его задушила, осыпав поцелуями. Она обвила его руками так сильно, что Хью вскрикнул от удивления.
Неважно, что облака, покрывающие небо и сыпавший из них дождь, скрыли солнце и, что Одрис настаивала держать шатер плотно закрытым, отчего день становился еще пасмурнее, время летело все стремительней. Одрис умоляла любимого остаться здесь на ночь, но Хью не соласился. Он помнил, как Одрис утверждала, что у нее нет причин бояться дяди, но был уверен, что сэр Оливер только казался мягким, ведь Одрис никогда раньше не давала ему повода проявлять свою строгость. И если даже сэр Оливер был более терпелив, чем Хью предполагал, то всякое терпение иссякло бы, если бы она призналась, где была и что делала. Хью был достаточно мудр, чтобы не дать повода вызвать недоверие дяди к своей племяннице.
— Нет, любимая, — сказал он. — Нет, эта одна ночь может стоить нам всех остальных встреч. Что ты скажешь дяде, если он спросит, где ты была? Ты не можешь лгать, а сказать правду — значит настроить весь Джернейв против меня. Иди оденься, дорогая, и не плачь, жизнь моя. Я не хочу, чтобы боль при виде твоих слез, оставалась единственной памятью о тебе.
Эти слова остановили Одрис, она перестала умолять его, утерев совсем по-детски, кулачком слезы. Хью улыбнулся ей:
— В любом случае, моя глупышка, еще слишком рано для слез. Надеюсь, что Тарстен будет возвращаться той же дорогой. Правда, он может не захотеть снова остановиться и отдохнуть в Хексеме, но тогда он точно заночует в аббатстве. Неужели ты думаешь, что я упущу случай и не отплачу твоему дяде за его гостеприимство, не прискакав в Джернейв и не сообщив ему о решении короля Дэвида? Вот видишь, мы расстаемся совсем ненадолго. Возможно, в тот день я не смогу тебя обнять, но из всех наслаждений самое величайшее для меня — это смотреть на тебя, слышать твой голос и всем сердцем чувствовать, что ты моя.
— Надеюсь это так, — подтвердила Одрис, смеясь и плача, ибо глаза ее снова наполнились слезами. — А я сейчас подумала, что мы можем разговаривать друг с другом, даже тогда, когда расстанемся.
— Разговаривать! ? Но как?
Хью был удивлен. Одрис рассказала ему о предвидении, которым якобы обладали ее гобелены, и о том, как отец Ансельм объяснял все, что она на них изображала. Хью воспринимал объяснение гораздо лучше, чем другие, потому что очень увлекался животными и мог понять символы которые она изображала. Но он также заметил, как простой люд с суеверным страхом глядел на нее при встрече. И от этого неожиданного намека, что они смогут разговаривать, даже расставшись, у Хью побежал мороз по коже.
- Белая голубка и каменная баба (Ирина и Марья Годуновы) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Люби меня в полдень - Лиза Клейпас - Исторические любовные романы
- Любовь на все времена - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Мое сердце - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Кровные узы - Роберта Джеллис - Исторические любовные романы
- Нежный плен - Роберта Джеллис - Исторические любовные романы
- Пламя зимы - Роберта Джеллис - Исторические любовные романы
- Кристина - Памела Джонсон - Исторические любовные романы
- Гарем - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Неотразимый обольститель - Бетина Крэн - Исторические любовные романы