Ферик.
— Семён Кабарда. Говорит, вы ждёте его звонка.
— Я подойду, — говорю я, вставая.
Иду к телефону.
— Алло, это Бро.
— О, здорово, Бро, — раздаётся в трубке голос Сени Кабарды. — Ферика нет?
— Сам хочу поговорить. Ты где сейчас? Сможешь к гостинице подскочить?
— Минут через двадцать буду.
— Ну, давай тогда отобедаем. Ты как, не возражаешь?
Я захожу за Толяном, остановившимся здесь же в «Москве», и вместе с ним спускаюсь в ресторан.
— Толик, ну что там у тебя, как дела?
— Да как, нормально всё. Мне, конечно, вся эта херота со школьниками да с трудными подростками никуда не упёрлась, но я приспособился, зама своего на эту лабуду поставил. А так всё путём, личный состав набираем, общагу выбили. С военными договорились по базам для тренировок, ну и по остальным вопросам тоже.
— Хорошо, молодец.
— Нужно оружейку оборудовать. Где строителей взять?
— Я Беллу попрошу, чтобы посоветовала. Она из Одессы родом, и у неё с русинами всё схвачено. Они строители знатные и неместные, опять же. Приедут отстроят и свалят. Бригаду найдём. Но пока временно подыщи какое-то местечко. Прямо в ближайшее же время. Я так чувствую, оружие может понадобиться.
Я рассказываю о засаде и о покушении на Цвета.
— Цвет, кстати, на тебя не выходил ни с какими инициативами? — спрашиваю я.
— Джемал там есть такой, напарник его. Вот он спит и видит, что я стану его цепным псом. Приходил несколько раз, хотел, чтобы я кому-то там люлей надавал на рынке.
— А ты?
— Ну я его послал аккуратненько. А что, надо было вписываться за него?
— Нет, ни в коем случае. Тебе в их дела блатные лезть нельзя. Ситуации могут, конечно, какие-то возникать, но точно ты им вообще никак не подчиняешься, ясно? И вообще-то сил и возможностей в ближайшее время у тебя будет больше, чем у всей блоти побережья.
— Само собой, Егор. Тем более их дела мне вообще не нравятся.
— Какие именно?
— Так они наркоту афганскую гонят. Я так понимаю этот Афган всю жизнь за мной по пятам ходить будет.
— Чего⁈
— Да, анашу, гашиш и ещё говно какое-то. Пытаются, как я понимаю, сеть создать. Не только в Геленджике, но по всему побережью. И Абхазия там у них и Крым. Причём, работают грубо без страха. Все про это знают, песец в натуре. Странные они, будто бессмертные.
— Твою дивизию!
— Да, Джемал хотел, чтобы я его груз сопровождал.
— Пипец… Нет, это точно нет. Вообще никакой наркоты.
— Лишь бы подставы не было…
— Так, всё, потом договорим, хорошо?
Подходит Сеня Кабарда.
— Здорово, господа хорошие, — щерится он.
— Садись, — киваю я. — Знакомься, это Анатолий, мой друг и боевой товарищ. Он за меня пулю словил. Сейчас в Геленджике работает.
— Да ладно, чё ты, — хмурится Толян.
Сеня смотрит с удивлением. Подходит официант. Я заказываю пятьсот беленькой и соленья, себе и Сене беру солянку, а Толяну борщ. И дальше по списку осётр, икорка, язык, салат, котлеты по-киевски, бефстроганов. В общем, солидно. Кто ругал советскую кухню? Они просто не там её пробовали. В ресторане гостиницы «Москва» даже французские гурманы плачут.
— Ничё так подфартило, — грубо ржёт Сеня. — Нормалёк, пацаны, ага. Кабак фартовый, в натуре.
— Слушай, — говорю я, когда официант отходит. — Сеня — значит Семён?
— Нет, так-то я Арсен, вообще-то, — скалится он, поблёскивая золотом зубов. — С детства прилепилось Сеня.
— А сам откуда родом? Из Геленджика?
— Не, я из Прохладного. Слыхал такой?
— Слыхал, как не слыхать, — киваю я. — Бывал даже.
Правда в прошлой жизни…
— Хороший город.
— Хороший, — кивает он. — Наверное. Тока я с детства в Геленджике, родаки переехали, я ещё малой был. Ну и, короче, так вот…
— А сейчас они где?
— Кто? — не понимает он.
— Родители.
— Нету…
— Ну, прости.
— Да похер. Ты лучше скажи, чё вчера-то вышло?
— Ничего не вышло, благодаря тебе. Спасибо, Арсен.
— Да ладно, чё… Свои люди, сочтёмся.
— Почему предупредил? — спрашиваю я, серьёзно глядя ему в глаза.
— Да просто, чё. Разве причина нужна? Смотрю, ты кент нормальный. Вот и всё.
Он пожимает плечами и улыбается.
— Да? — с сомнением говорю я. — А те твои кенты, которые в подъезде лежать остались? Ненормальные были?
— Ну… типа да… Они вообще мне не кенты, так-то… Чмыри, по большому счёту. Чмошники. Туда им и дорога, короче.
— Хм… понятно. Ну, ладно… А ты, значит, щипач?
— Я-то? — изумляется он. — Ну как сказать… Щас вернусь.
Он поднимается из-за стола.
— Где туалет?
Я показываю. Он кивает и идёт через зал. Оглядывается на нас и в этот момент сталкивается с дородным товарищем в костюме.
— Ой, простите, пожалуйста…
— Внимательнее, молодой человек! — надменно замечает тот.
— Да-да, извините, папаша…
Неужели?
— Заметил что-нибудь? — спрашиваю я у Толика.
— Нет. Думаешь успел вытащить?
— Сомнительно, — хмыкаю я.
Кабарда уходит в туалет и, вернувшись через пару минут, кладёт на стол бумажник.
— Серьёзно? — удивляюсь я. — Это ты у того мужика вытащил?
Он только смеётся и ничего не говорит.
— Отдай, — хмурюсь я.
— Правда что ли? — удивляется Сеня. — Просто так взять и отдать?
— Отдай.
— Ну, ладно, — разочарованно выдыхает он.
Встаёт и, дойдя до места столкновения с дородным товарищем, выпускает бумажник из опущенной руки, кашлянув в момент, когда тот касается пола. Кругом снуют официанты, ходят посетители, стучат приборы, гомонят едоки. И посреди всего этого движения и многолюдья Сеня Кабарда выбрасывает ворованный кошелёк.
Казалось бы, все должны замолкнуть и вытянуть в его сторону шеи. Но никто ничего не замечает. Сеня возвращается за стол и почти в тот же миг товарищ, растеряв всю надменность, диким взглядом обшаривает пол, рассеянно и хаотично мечась по залу. И, о, счастье! Вот он! Вот он родимый. Он подхватывает свой бумажник и на лице его отражается огромное облегчение.
— С облегчением, — тихонько бросает Сеня и цыкает зубом.
— Ну чё, щипач я или нет по-твоему?
— Я такое только в кино видел, — качаю я головой.
