Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 20,
в которой Гарава спрашивают: «Ну что, сынку? Помогли тебе твои эльфы?» — и он не знает, что ответить…
Гарав очнулся от холода. Это был странный, каменный холод, так что, ещё не совсем придя в себя, мальчишка вяло удивился этому. И открыл глаза.
Он был в каменном кубике. Два на два на два метра, не больше. Пол — две подогнанные плиты. Потолок — две. Три стены — по две, в четвёртой прорублено маленькое окошко без стекла или прутьев. Двери нет. В двух углах — две небольшие деревянные бадьи.
Камера.
Осознав это, Гарав обмер. Окоченел, стал частью гранитного пола — без мыслей, мысли вышибло из головы. Потом медленно, рывками какими–то, вспомнил всё, что было. Полёт… удар… темнота…
Но было перед этим ещё одно. Неподвижная чёрная фигура в дальнем конце той мокрой прогалины — всадник, поднявший руку, похожий на статую чёрного камня…
Хана, подумал Гарав. В рот хлынула кислая слюна, и мальчишка снова потерял сознание.
Очнулся он опять быстро. Лежал, как кусок теста — расслабленный и неспособный ни к малейшим действиям.
Плен. Он опять в плену — но на этот раз не у орков, а там, у того существа, о котором Эйнор говорил с ненавистью и опаской. Но место только что гулко ликовавшей в голове пустоты хлынула ужасная мешанина — слова, фразы, образы, обрывки и просто междометья. Живот скрутило невыносимой болью, Гарав застонал и скрючился, обнаружив только теперь, что лежит голый. Ну правильно, обыскали и отняли всё…
…всё… всё…всё кончилось. И кончилось страшно, сомнений в этом не было… а главное — то, что всё кончилось, не означало, что это — конец. До конца, скорей всего, оставалось ещё очень долго. И это долго будет непростым.
Захотелось зареветь. Громко и безутешно. Гарав не сделал этого только от неожиданно трезвого осознания взрослой мысли: не поможет. Теперь, похоже, вообще ничего не поможет.
Вновь накатило. Только теперь это был не ужас, а выматывающая тоска. Как в опере «Юнона и Авось» — «ниже горла высасывает ключицы». Пашка раньше не понимал этих слов. А теперь… Гарав теперь понял.
Никто ведь ничего и не узнает. Он вцепился зубами в правое запястье, всхлипнул…
…Мальчишкам редко хочется жить. Они просто живут, и всё — потому что жизнь впереди бесконечна. И их оглушает понимание того, что они тоже могут умереть. Не когда–то там, в неизвестной дали, а — сейчас. Как правило, они не верят в это до конца, поэтому нередко умирают очень мужественно.
Не столько от смелости, сколько от неверия в возможность гибели.
«Меня будут пытать, — неожиданно спокойно подумал Гарав. — Я почти ничего не знаю, но ведь даже этого рассказывать нельзя. Но я не выдержу, я раскисну и начну говорить. Потом меня всё равно убьют. Что делать?»
Он сел, вжался в угол, обнимая колени. Его начало трясти — от каменного холода и страха. Внутри всё противно сжималось и ухало, обрывалось — хорошо, что живот отпустило. «Может, сейчас умру? — с надеждой подумал мальчишка. Но он был здоровым и крепким; такие не умирают от страха. А это значило, что его хватит надолго. Гарав зажмурился до боли в глазах, до шума и радужных пятен. — Надо умереть. Самому. Как?»
Он открыл глаза, огляделся. Совершенно спокойно, почти даже без волнения. Гарав. Не Пашка. И Гарав мог много такого, чего не мог — нет, на что не мог решиться — Пашка.
Броситься на охрану, когда придут? Нет. Там, конечно, опытный народ, они просто не дадут ничего с собой сделать.
«Я не могу быть предателем, — подумал мальчишка. — Я не имею права быть предателем. Я клятву дал.»
И эта мысль неожиданно придала ему мужества. Он встал в рост; за окошком со всех сторон было только хмурое небо, как не изворачивайся. А хотелось увидеть зелень. Деревья. И чтобы солнышко было.
Гарав пригнулся. Отвёл голову. Облизнул губы.
И изо всех сил, не сдерживая себя, ударился виском об угол узкого подоконника.
* * *— Нелепо.
Всхлипывая от пережитого напряжения, Гарав приподнялся с пола. Неверяще посмотрел на подоконник.
— Но как же… — пробормотал он. Ощупал висок. Снова посмотрел на подоконник… и сообразил, что в комнатке он не один. Каменные плиты в стене, противоположной окну, успели разъехаться, за ними виден был чёрный коридор, в котором большие факелы на стенах выхватывали из этого мрака шевелящиеся пятна каменной кладки стен.
— Нелепо, — повторил вошедший человек. Высокий, немолодой… но и не старый, не понять, какого возраста. Длинные седые волосы, на них — чёрная корона без украшений… вроде бы железная. Костистое суровое лицо, с ястребиным носом и тонкими губами широкого рта, глубоко сидящие серые глаза. Тугая черная кожа — высокие перчатки, поддоспешная куртка, штаны для верховой езды, сапоги со шпорами — золотыми, яркими. Чёрный длинный плащ с откинутым на спину глубоким капюшоном. На поясе — на косых перевязях — длинные меч и кинжал. Ещё одно яркое пятно — кольцо на левой руке, на безымянном пальце. Кольцо с большим камнем, густо–фиолетовым. — Ну пробил бы ты себе голову. И что дальше? — воин сделал ещё два шага к Гараву, тот вскинул голову и хотел встать… но вместо этого отодвинулся к окну и сжался. — В объятья Намо, а оттуда — в жадную пасть Эру? Да и не отпустил бы я тебя отсюда. Сделал бы своим посыльным… ну, например, в теле летучей мыши. Как тебе такое посмертие?
Гарав обхватил себя руками за плечи и подтянул колени к подбородку. Сил посмотреть на вошедшего не было никаких, а комнату отчётливо наполнил ледяной холод. Как будто он снова сидел в пещере, а снаружи шёл снег…
— Как тебя зовут? — воин присел рядом на корточки и взял мальчишку за подбородок. Не сильно, не грубо — просто чтобы приподнять голову. Но, когда Гарав попытался сопротивляться, из пальцев в челюсть и в язык, а оттуда — в мозг ударили безжалостные тонкие ледяные иглы. Боль была такая, что мальчишка ослеп, а когда продышался — в его глаза смотрели серые спокойные глаза воина.
— Гарав, — хрипло сказал Гарав. И мельком подумал — нет, не просто подумал, а подумал где–то за страхом — что это всё–таки не настоящее его имя, и…
— Сын?.. — продолжил воин, ожидая услышать имя отца Гарава. Гарав мотнул головой:
— Просто Гарав.
— Ты бастард? — в голосе воина не было презрения, насмешки или осуждения. Даже интереса особого не было. Гарав пожал плечами. И тут же боль повторилась — слепящая, а крикнуть что–то не давало, и от этого она становилась сильнее.
— Отвечай словами и сразу, — сказал воин. — Иначе я буду тебя вот так наказывать снова и снова. Понял?
— Да, — поспешно сказал Гарав, не шевелясь.
— Ты бастард?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Вторая жизнь - Ростислав Марченко - Фэнтези
- "фантастика 2023-136". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Извольский Сергей - Фэнтези
- Князь орков - Михаэль Пайнкофер - Фэнтези
- Ночь эльфов - Жан-Луи Фетжен - Фэнтези
- Негатор - Алексей Переяславцев - Фэнтези
- Знамя химеры - Алексей Александров - Фэнтези
- Знамя химеры - Алексей Иванов - Фэнтези
- Гарри Поттер и копье Лонгина - Профессор Тимирзяев - Фэнтези
- Требуется Темный Властелин - Алексей Ефимов - Фэнтези
- Трое без документов - Игорь Пронин - Фэнтези