Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аристион с удивлением обнаружил, что сердце его не разрывается от горя и стыда. Ничего нельзя поделать, когда ничего нельзя поделать. Он собрался было отправиться с инспекцией по тем местам, где возводились новые рубежи обороны, но ему доложили, что прибыл Архелай.
Этот визит неспроста. Этот полукровка невероятно изобретателен, и потом, ему совсем не хочется отвечать перед своим царем-гигантом за то, что он потерял Афины.
По лицу Архелая было видно, что его снедает нетерпение.
Аристион встал, опираясь одной рукой о ближайшую кариатиду, стараясь выглядеть как можно более уверенным в себе.
– Пантелеймон на подходе, до меня добрался его гонец. Он просит, чтобы я организовал проход в северной стене для его приема. Он может вступить в бой прямо с марша.
Аристион посмотрел вслед удаляющимся старикам, и вспомнил свои слова о том, что он не верит ни в какое чудо, которое могло бы помочь им спастись. Отправить кого-нибудь приободрить афинских старейшин.
Нет. Весть о прибытии подкреплений лучше держать пока в тайне, так гласит стратегическая мудрость.
– Тебе бы я посоветовал, Аристион, собрать все силы в один кулак, и когда ты увидишь зарево пожара в районе больших римских башен, двигаться туда. Людей у тебя немного, но они могут оказаться той каплей, которая переполнит чашу или склонит чашу весом на нужную сторону.
– Силы, ты говоришь. Сколько бы я ни собирал вместе своих обессилевших, силой они вряд ли станут.
– Я подумал об этом. Там внизу двадцать повозок с хлебами и козьими сырами. Проследи, чтобы твои люди не объедались, это может…
– Я знаю, – усмехнулся Аристион, – не учи афинянина голодать.
Архелай огляделся, у него явно еще было что сообщить союзнику, но Аристион опередил его.
– А эти повозки уже из обоза Пантелеймона?
– Лучше будет, если ты будешь считать так.
Командующий обороной кивнул. Да, так лучше. Не хочется в такой момент думать, что Архелай отказывался делиться с ним своими припасами, когда он к нему обращался. Мудрый Архелай, твердый Архелай, и он прав.
– Я хотел тебе сказать еще о том участке городских стен, что между Святыми и Пирейскими воротами.
Аристион махнул рукой.
– Да там практически и нет никакой стены, развалины, поросшие ежевикой. Я удивляюсь только тому, что римлянам никто не подсказал до сих пор, что путь в город практически открыт. Правда, теперь это уже не имеет значения. Они не успеют воспользоваться этой лазейкой.
Архелай озабоченно кивнул.
– Может быть, может быть. Я возвращаюсь. Сулла готовится к штурму, я придумал для него кое-что. Завтрашний день все решит.
Четыре голодных, обозленных старика спустились с Акрополя. Им навстречу медленно ползли запряженные понтийскими пехотинцами повозки на деревянных колесах.
Старики остановились.
– Пахнет хлебом, – сказал философ.
– Пахнет сыром, – сказал аристократ.
– Он нас обманул, они там не голодают, как все горожане, – сказали богач и купец.
Глава девятая
Штурм
86 г. до Р. Х.
669 г. от основания Рима
Уже целый месяц, прибывая на позиции в районе предполагаемого штурма, Сулла заставал одну и ту же картину. Шеренга из шести огромных, стоящих у стены башен, воздвигнутая римскими инженерами, вела вялый, но почти непрерывный бой с семью понтийскими башнями, которые были кое-как нагромождены прямо на гребень самой стены. Работали катапульты, и тогда стрелы с обмотанными горящей паклей остриями вонзались в содрогающееся от удара тело стоящего напротив деревянного врага. Малые баллисты наносили в деревянную грудь врага каменные удары.
Башни трещали, шатались, гудели как пустые кувшины, когда по ним колотят палкой. Они вспыхивали, и тогда приходилось их тушить, заливая из ведер, доставляемых по цепочке из протекающего у основания башни ручья. Всегда были наготове команды плотников и ремонтные материалы, чтобы можно было быстро залатать пробоины. К концу дня башни напоминали корабли, только что вышедшие из морского боя.
Уже давно никто не ждал победы в этом сражении башен, все готовились к тому, что результат будет достигнут на каких-то других путях. Понтийцы ждали, что римляне изнемогут от бесплодных своих усилий. Римляне ждали, что понтийцы вместе с греками умрут с голоду.
И все ждали подкреплений.
И, конечно, всем было интересно, чем закончится многонедельная подземная работа. Всем абсолютно было известно, что под крайнюю левую башню, самую большую из сооруженных, из-под Длинных стен пробивают подкоп, подводят «мину», если говорить на языке саперов.
Башня могла в любой момент обрушиться, поэтому разжалованные легионеры, разбирая утром лопаты и отправляясь на сооружение контрподкопа, были мрачны и настроены фаталистически, они понимали, что буквально каждую минуту могут попасть со своих земляных работ прямо в гости к правителю подземного царства. Каждый раз, когда гелепола содрогалась от очередного удара, они были уверены, что рушатся вместе с нею сквозь твердь земную в вечное подземелье.
Чем дольше продолжалась осада, тем наглее и отчаяннее вели себя осажденные. С одной стороны, это можно было объяснить тем, что им нечего терять, но с другой – напрашивалось и иное, менее приятное для римлян объяснение: они получили известие, что идет подкрепление. Сулла, не склонный к самоуспокоению, считал, что вероятнее второе.
Кто-то из полководцев Митридата высадился в Греции и приближается к осажденному городу. Возможно, это был один из сыновей – Акатий или Ариарат. Тогда это могло означать, что в Македонии разбита армия Гая Сентия.
Косвенным признаком приближения новой понтийской армии служило и то, что правители греческих городов, расположенных неподалеку от римского лагеря, и все прежние месяцы старавшиеся попасться проконсулу на глаза, стали значительно менее настойчивы в своем желании продемонстрировать свою верность Риму. Можно было отчасти оправдать это и тем, что до них тоже дошли известия о перевороте в Вечном городе, о том, что Луций Корнелий Цинна сбросил маску, теперь он даже не притворяется, что выполняет распоряжения проконсула, он стал диктатором, захватив освободившееся кресло убывшего на войну Луция Корнелия Суллы. Но Цинна выказал себя не с лучшей стороны почти сразу после того, как Сулла оставил Италию и высадился в Греции. Потом, как это часто бывает, у него могут быть недоброжелатели, и они наговаривают на него.
Старый Марий скончался в январе. Что там в Риме происходит сейчас? Трудно было сказать, на пользу это проконсулу или нет. Можно было бы радоваться, что сошел в могилу такой сильный и непримиримый враг, но, вместе с тем, трудно теперь сказать, какое зло придет на смену злу привычному. Нет, Сулла никого из тех, кто там, в Риме и Италии остался, не считал нужным бояться, даже скорее презирал. Презирал, повторяя, правда, часто про себя любимую поговорку Сципиона Эмилиана, победителя и разрушителя Карфагена, – презирать вредно.
- Роман о Виолетте - Александр Дюма - Исторические приключения
- Рассказы о походах 1812-го и 1813-го годов, прапорщика санктпетербургского ополчения - Рафаил Зотов - Исторические приключения
- Паруса смерти - Михаил Попов - Исторические приключения
- Три льва - Михаил Голденков - Исторические приключения
- Государи Московские: Бремя власти. Симеон Гордый - Дмитрий Михайлович Балашов - Историческая проза / Исторические приключения
- Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа - Понсон дю Террайль - Исторические приключения
- Воспоминания комиссара-танкиста - Николай Андреевич Колосов - Биографии и Мемуары / Военное / Исторические приключения
- Три побега из Коринфа (ЛП) - Маковецкий Витольд - Исторические приключения
- 1942: Реквием по заградотряду - Александр Золотько - Исторические приключения
- Золотой лев - Уилбур Смит - Исторические приключения