Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И вы не будете возражать против зятя-инвалида?
– Не буду.
– А родители Юленьки? Что они по этому поводу думают?
– То же, что и я. Во-первых, для них и для меня главное, чтобы Юля была счастлива, и если она может быть счастлива только рядом с Денисом, значит, так тому и быть. И во-вторых, Денис – очень достойная партия. Он бесспорно умен, а в математике и программировании – просто талантлив, у него прекрасный характер, он добрый, веселый, неунывающий и очень позитивный человек, у него колоссальная воля, он целеустремленный и жизнелюбивый. Да в конце концов, он просто красавец с мощным торсом и широченными плечами. Он не может ходить, но кто сказал, что это недостаток? Мальчик состоит из одних достоинств, и любая мать, если в ней есть хоть капля разума, должна быть счастлива отдать свою дочь в жены такому человеку. Я ответила на ваш вопрос?
– Вполне, – сказала Люба. – Спасибо вам, Раиса, спасибо за все.
Лето закончилось, Раиса больше не приходила, и квартира, порядок и чистота в которой поддерживались усилиями сиделки, снова стала приходить в неухоженный ветшающий вид. Пыль не вытиралась неделями, грязная посуда копилась в раковине до тех пор, пока не начинала сваливаться на пол. Денис не обращал на это внимания, целыми днями просиживая за компьютером и порой забывая даже поесть, Даша старалась ничего не видеть и вообще как можно меньше находиться дома, а Лиза снова стала попивать. После весеннего срыва она так и не начала работать, то сутками лежала на своем диване, уткнувшись в стену, то уходила куда-то на несколько часов, возвращалась уставшая, с еще более погасшими глазами, наливала себе стакан и снова укладывалась в постель. Иногда Даша теряла терпение и громогласно объявляла генеральную уборку. Денис живо включался, перемещался на кухню и до блеска отмывал всю посуду, плиту, духовку и столешницы, Даша вытирала пыль и мыла полы, а Лиза бродила по квартире с тряпкой в руках, то и дело присаживалась и смотрела перед собой ничего не видящими тусклыми глазами. Она никак не помогала процессу уборки, скорее даже мешала.
Порой она оживлялась, приставала к Денису с разговорами, теребила Дашу, предлагала ей пойти вместе в магазин, «купить чего-нибудь вкусненького и устроить пир», или даже вместе с Денисом и Юлей пойти в ресторан.
– Мы сейчас красиво оденемся, накрасимся, возьмем Дениску с Юлечкой и поедем в самый лучший ресторан. У нас сегодня праздник! – объявляла Лиза и начинала судорожно рыться в шкафу в поисках нарядной одежды, при этом она громко разговаривала и смеялась во весь голос.
Даша покорно начинала собираться, Денис тоже переодевался, но до выхода из дома дело так ни разу и не дошло. Лизин энтузиазм внезапно угасал, она садилась на стул перед открытым шкафом и горой вывалившейся на пол одежды и молча сидела, потом так же молча вставала и укладывалась на диван. Праздник заканчивался, не начавшись.
Осенью произошел захват заложников в театральном центре на Дубровке во время спектакля «Норд-Ост». Даше было наплевать, никто из ее знакомых на том спектакле не был, а Лиза проявила к трагедии неожиданный интерес и трое суток не отходила от телевизора, жадно ловя каждую крупицу новостей.
– Они все могут умереть, – твердила она, не отрывая взгляда от экрана. – Они еще вчера жили, как обычно, красиво оделись и пошли в театр, они думали, что у них будет праздник, а теперь они в любой момент могут стать мертвыми.
Денис сидел с ней рядом, он тоже следил за событиями на Дубровке и не мог понять, что испытывает его мать: ужас, или удивление, или что-то еще, ему неведомое?
– Какие они счастливые, – неожиданно произнесла Лиза. – Они даже не понимают, какие они счастливые. За них могут принять решение, самое важное решение в их жизни, и выполнить его, от них даже ничего не потребуется. Просто раз – и все кончится.
– Ты о чем, мам? – не понял Денис.
– О том, что самое правильное решение в жизни – это решение умереть. Только его очень страшно принимать и еще страшнее выполнить. А надо. Поэтому те, за кого это решение принимают, могут считать себя счастливыми. Их избавляют от тяжкого непосильного труда, с которым они сами не могут справиться.
– Мам, ты что? – испугался юноша. – Ты чего такое говоришь-то?
– А, – Лиза махнула рукой, – не слушай меня, сынок, это просто мысли вслух.
В другой раз, когда по телевизору показали спящих в автобусах освобожденных заложников, Лиза заявила:
– Несчастные. Сейчас для них все уже могло быть позади. А они проснутся – и весь ад вернется. Мы все живем в аду и не знаем, как из него вырваться. Некоторым, правда, везет. Но этим не повезло. Несчастные.
Даша была дома и слышала эти слова. Они показались ей глупыми и неуместными.
– Мам, не бухти, ладно? И сделай телевизор потише, мне позвонить надо, он у тебя орет так, что голова трескается, – раздраженно сказала она. – Что у тебя за манера врубать звук на полную мощность! Ни минуты покоя от тебя. И так на работе уделываюсь, как савраска, а тут еще дома натуральная психушка.
Как-то в конце ноября Даша вернулась домой с работы и прямо в прихожей стала привычно определять, кто дома. Ну, Дениска, это понятно. Мать, кажется, тоже, вот стоит ее сумка, а вот и ее осенние ботинки, которым сто лет в обед. А Юльки нет, во всяком случае, ее курточка на вешалке не висит, да и тапочки ее на месте. Странно. Обычно в это время девочка сидит у них. Неужели заболела? Или с Раисой что-нибудь случилось?
Даша быстро переобулась и прошла в «запроходную» комнату к брату, попутно отметив, что матери в передней комнате нет. Вроде бы ее и на кухне не было. В туалете, наверное, решила девушка.
– Привет. А где твоя невеста?
Денис и бровью не повел, все поддразнивания сестры он пропускал мимо ушей.
– У стоматолога. Пришла, как обычно, после школы, у нее уже с утра зуб ныл, а тут разболелся так, что невозможно терпеть. Мамы тоже нет, так что я сейчас буду тебя кормить яичницей собственного изготовления.
– Как это – мамы нет? – удивилась Даша. – А где она?
– Ушла куда-то, сказала, вернется не скоро. Может, гуляет.
– Погоди, куда это она ушла без сумки? И без ботинок. Она в тапках ушла, что ли?
– Даш, я не знаю, – Денис с досадой дернул плечом. – Мама зашла ко мне, сказала, что уходит, поцеловала и ушла. Дверь за ней хлопнула. Всё, больше ничего не знаю. Я тут сижу, от компа не отрываюсь. А чего ты переполошилась? Может, она к соседке пошла, к тете Рите, потому и ботинки не надела, и сумку не взяла.
– Да, действительно, – Даша сразу успокоилась. И как ей такое простое объяснение в голову не пришло? Все-таки Дениска у них умница. Но плохо, что мать ушла к тете Рите, опять небось нажрутся под завязку, тетя Рита та еще штучка, сама гульнуть любит и мать-дуру с панталыку сбивает. Хотя, с другой стороны, мать в последние месяцы такая странная, на себя не похожая, может, и к лучшему, если она развеется немного.
– Я не понял, ты есть-то будешь? – спросил Денис. – Кормить тебя?
– Я сама поем, сиди спокойно, – ответила она и пошла переодеваться.
Скинув джинсы и свитер, Даша влезла в старенький халатик и направилась в ванную вымыть руки. Открыла дверь и обмерла.
Лиза лежала в воде, и вода была почему-то красноватой. Лицо матери, бледное и спокойное, не вызывало тревоги, наоборот, говорило, казалось, о глубоком сне. Только сны ей снились, наверное, печальные. На полу валялась открытая опасная бритва. Дашин рассудок судорожно цеплялся за мелочи, которые могли бы отодвинуть момент страшного и окончательного осознания. Откуда у них в доме опасная бритва? Дядя Родик жил у них давно, так давно, что теперь и не вспомнить, какой бритвой он пользовался, но вряд ли опасной, в те времена опасными бритвами мужчины уже не брились. Или брились? Наверное, бритва осталась от дедушки, это же его квартира, он жил здесь с бабушкой до того, как переехал в Дмитров, сама Даша этого не помнила, это все случилось задолго до ее рождения, но мама рассказывала…
И только тут она смогла закричать.
* * *Уже уехала милиция и Лизу увезли в морг, уже примчались Юля и даже Раиса, а Денис все сидел неподвижно перед выключенным компьютером и смотрел на темный экран монитора. В ушах звенел истерический голос Даши:
– Что ты сидишь?! Там мама… Она умерла! Все из-за тебя, урод несчастный! Иди посмотри, что она с собой сделала! Нет, это ты с ней сделал!
Он помнил, как испугался, как развернул кресло и покатился вслед за Дашей, помнил распахнутую дверь ванной и кроваво-розовую воду, помнил белое, как бумага, мамино лицо, помнил свой ужас, который так и оставался до сих пор ужасом, не перейдя в горе. Горя Денис пока не чувствовал, он еще не понял, что мамы больше нет и никогда не будет, но зато он остро ощущал собственную вину.
– Ты сидел за своим дурацким компьютером, нацепил наушники и играл в свои идиотские «стрелялки»! – кричала Даша, пока они ждали милицию и врачей. – Ты ничего не слышал, а мама в это время вены себе резала. Ты во всем виноват, ты и твой расчудесный папочка, вы оба ее довели, вы всю жизнь ей сломали, он – своей подлостью, а ты – своей болезнью. Если бы не вы, она была бы жива и счастлива!
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- Ад - Александра Маринина - Современная проза
- Оборванные нити. Том 3 - Александра Маринина - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Сияние - Ёран Тунстрём - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Дочь фортуны - Исабель Альенде - Современная проза
- Осокин Д.С. Небесные жены луговых мари - Денис Осокин - Современная проза