Форма входа
Читем онлайн Дом, в котором совершено преступление (Рассказы) - Альберто Моравиа
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
В конце концов Тарчизио сказал:
- Ну, так или иначе, нужно позвонить домой, чтобы узнать, явился или нет этот С. Т.
Он встал и отправился в телефонную будку.
Их горничная сейчас же ответила ему, что действительно посетитель пришел и ждет в гостиной; но это не мужчина, а какая-то синьора. Тарчизио хотелось сказать: "Спроси ее, кто она, как ее фамилия", - но он вовремя удержался. Зачем ему знать что-нибудь об этой загадочной незнакомке, если он не хочет ничего знать о собственной жене? И он нашел выход:
- Скажи ей, что меня нет в Риме, я отправился за границу и неизвестно, когда приеду.
Горничная ответила, что она так и сделает, и Тарчизио вернулся к столу.
Теперь, подумал он, стал уместен тот жест, который ему хотелось сделать незадолго до этого: он протянул руку и пожал лежащую на диванной подушке руку жены. Она ответила ему пожатием.
Ты спала, мама!
Железная калитка была притворена, и, прежде чем войти, мать указала отцу на объявление, которое гласило, что продажа собак производится только по утрам - с десяти до двенадцати.
- Какая глупость! А как же быть тем, кто встает позднее? Вот как я, например?
Джироламо не стал дожидаться ответа отца и, вырвав у него свою руку, первым вошел во двор. Вот матово-белая бетонированная площадка, вот - как раз напротив калитки - низкое желтоватое здание конторы; налево - клетки, где сидят потерявшиеся собаки, направо - клетки с бродячими псами.
- Мама, - сказал Джироламо с тревогой в голосе, - черный грифон был в клетке номер шестьдесят.
Мать ничего ему не ответила.
- Поди поищи служителя, - обратилась она к отцу. - Это такой блондин. А мы тем временем посмотрим собак.
Отец закурил сигарету и направился в контору. Мать взяла Джироламо за руку, и они пошли к клеткам.
Во дворе царила глубокая тишина - тяжелая и настороженная; легкий звериный запах, стоявший в воздухе, вселял в каждого чувство тревожного ожидания. Но стоило Джироламо с матерью приблизиться к первой клетке, как залаяла одна собака, за ней другая, потом третья и наконец - все сразу. Джироламо заметил, что лай был неодинаков, как неодинаковы были и сами собаки: одни пронзительно визжали, другие выли глубокими низкими голосами. Однако ему показалось, что нестройный хор этих голосов объединяла одна общая нота: в нем ясно слышалась мучительная и совершенно сознательная мольба о помощи. Джироламо подумал, что эта мольба обращена к нему, и ему захотелось поскорее забрать свою собаку и уйти. И он снова повторил, потянув мать за руку:
- Мама, грифон в клетке номер шестьдесят.
- Вот клетка номер шестьдесят, - сказала мать.
Джироламо подошел и заглянул внутрь. Пять дней назад в этой клетке сидел маленький, живой и нервный пес, черный, косматый, с угольными глазками и сверкающими, белоснежными зубами. Как только Джироламо подошел к решетке, пес бросился ему навстречу, просовывая лапу сквозь прутья. Они с матерью решили тогда его взять, но их попросили прийти на следующий день утром, так как продажа собак производилась только в утренние часы. Сейчас эта клетка казалась пустой, и, лишь приглядевшись, Джироламо увидел в глубине ее свернувшегося колечком коричневого щенка. Щенок смотрел на него грустными, потухшими глазами и время от времени вздрагивал, как в ознобе. В голосе Джироламо прозвучало отчаяние:
- Мама, грифона уже нет.
- Значит, его перевели в другую клетку, - уклончиво ответила мать. Или его забрал хозяин. Сейчас мы спросим у служителя.
В этот момент подошел отец:
- Служитель сейчас придет.
- Пойдем пока посмотрим собак.
И не слушая Джироламо, который хотел подождать служителя у клетки, мать и отец пошли по двору, разглядывая собак. Издалека как будто сквозь туман неясного горького предчувствия до Джироламо донеслись слова матери:
- В тот раз здесь была пара породистых собак. Боксер и гончая. Правда, странно, что сюда попадают и такие?
- Что ж такого, - ответил отец, - ведь и породистых можно потерять. Или попросту бросить. Многие были бы не прочь таким же образом избавиться от людей, ставших им в тягость, но им приходится отводить душу на собаках.
Собаки продолжали отчаянно лаять. Джироламо вслушивался, пытаясь уловить в этом хоре голос своего грифона.
- Ты знаешь, - тихо сказал отец матери, - мне кажется, что дворняжки воют жалобнее, чем породистые.
- Почему?
- Они понимают, что у нечистокровных меньше шансов спастись.
Мать пожала плечами.
- Но ведь собаки не знают, что такое порода. Это только люди понимают.
- Ну нет, они все понимают! Ведь они видят, что с ними обращаются хуже, а тот, с кем плохо обращаются, всегда сначала думает, что в этом виноваты другие, и лишь со временем начинает понимать, что во всем виноват только он сам. Разумеется, родиться ублюдком - в этом еще нет никакой вины, но вина появляется в тот момент, когда с тобой начинают обращаться иначе, чем с другими.
- Ну, это твои вечные тонкости!
Они остановились перед клеткой. В ней сидел рыжий с белыми пятнами пес, совсем еще щенок, смешной и некрасивый, с большими лапами, огромной головой и маленьким туловищем. Он тут же бросился на прутья и, стоя на задних лапах, жалобно и выразительно заскулил, пытаясь лизнуть руку Джироламо и одновременно сунуть ему в ладонь свою лапу. Мать прочитала вслух табличку на его клетке:
- Помесь. Пойман на улице Сетте Кьезе. - Потом, повернувшись к отцу, сказала: - Вот один из этих бедняжек. Но какой уродец! А где эта улица Сетте Кьезе?
- Недалеко от улицы Христофора Колумба.
Щенок выл и лаял и все пытался сунуть лапу в ладонь Джироламо, как будто хотел заключить с ним дружеский союз. В конце концов Джироламо пожал ему лапу, и пес, казалось, немного успокоился. Мать спросила:
- Говорят, дворняжки умнее породистых, это правда?
- Не думаю, но этот слух, конечно, распустили породистые собаки, - шутя заметил отец.
- Почему?
- Чтобы обесценить ум по сравнению с другими качествами, такими, как красота, чутье, смелость.
Они остановились перед клеткой, в которой еле умещалась огромная старая худая овчарка с редкой пожелтевшей шерстью и злыми красными глазами. Стоило Джироламо приблизиться к клетке, как собака, ворча и скаля острые белые зубы, бросилась вперед. Этот внезапный взрыв ярости сделал ее как будто моложе и красивее. Джироламо в испуге отскочил назад. Но в то же время, сравнивая это упрямое рычанье с осмысленным жалобным воем маленькой дворняги с улицы Сетте Кьезе, он почувствовал, что овчарку ему жаль больше: ведь она даже не понимала, что с ней случилось!
- Какая злая! -сказала мать. - А она не бешеная?
- Ну, если бы она была бешеная, ее бы здесь не было. Просто ей не нравится, что ее заперли, вот и все.
Джироламо пристально смотрел на овчарку. Ему казалось, что, отвлекаясь, он забывает о странной тяжести, лежавшей у него на сердце. Потом он понял ее причину: его мучила мысль о грифоне, которого они пока так и не нашли. И неожиданно он спросил:
- Мама, а грифон?
- Придет служитель, и мы все узнаем.
Теперь они стояли перед клеткой, где помещался маленький охотничий пес, тоже не чистокровный. Он лежал на боку, тяжело дыша и вздрагивая всем телом. У Джироламо упало сердце.
- Что с ним? - спросил он. - Он болен?
Мать, подумав, ответила:
- Нет, он не болен, он просто подавлен.
- Почему?
- А тебе было бы легко, если б ты потерялся и тебя увезли далеко от дому?
- Но хозяин придет за ним?
- Конечно, придет.
- А вот и служитель! - воскликнул отец.
Это был блондин с коротко подстриженными волосами, острым носом и яркими синими глазами. Он шел вразвалку и поздоровался с ними, не дойдя несколько шагов.
- Мы пришли за маленьким черным грифоном, помните? - сказала мать.
- Каким грифоном?
- Из клетки номер шестьдесят, - подсказал Джироламо, выступая вперед.
- Вы видели его в шестидесятой? - спросил блондин тягучим голосом, с заметным диалектным акцентом. - Но ведь его там уже нет.
- Вот видишь, мама! -воскликнул Джироламо.
Мать сделала ему знак помолчать и снова обратилась к служителю.
- Мы пришли, чтобы взять его.
- Да, но, так как прошли положенные три дня и сверх того еще два дня, мы... - Блондин, видимо, подыскивал слова, чтобы как-то смягчить ответ, но потом решил сказать правду: - Мы отправили его в газовую камеру.
- Но мы же сказали, что придем за ним!
- Да, синьора, вы это сказали, а сами столько дней не показывались! А у нас порядок строгий.
- Сколько же вы их уничтожаете за неделю? - прервал отец, подходя и предлагая блондину сигарету.
Тот поблагодарил, взял и, сунув ее за ухо, ответил:
- Ну, штук десять, пятнадцать.
Джироламо не понял и спросил с глубокой тревогой:
- А что такое газовая камера?
Мать поколебалась, но потом ответила сухо и назидательно:
- Так как бродячие собаки разносят ужасную болезнь - бешенство, их убивают. Помещают в газовую камеру, и там они умирают без всяких мучений.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дом, в котором совершено преступление (Рассказы) - Альберто Моравиа бесплатно.
Похожие на Дом, в котором совершено преступление (Рассказы) - Альберто Моравиа книги
- Рассказы о Маплах - Джон Апдайк - Проза
- Подарок от Гумбольдта - Сол Беллоу - Проза
- Беатриче Ченчи - Франческо Доменико Гверрацци - Проза
- Папа сожрал меня, мать извела меня - Майкл Мартоун - Проза
- Рассказы из сборника Отступление - Ирвин Шоу - Проза
- Воришка Мартин - Уильям Голдинг - Проза
- Из сборника Форсайты, Пендайсы и другие - Джон Голсуорси - Проза
- Из сборника Оборванец - Джон Голсуорси - Проза
- Записки бойца Армии теней - Александр Агафонов-Глянцев - Проза
- Проданная замуж - Самим Али - Проза
