Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет, — говорит она и садится рядом со мной на белое постельное белье. Ее взгляд согревает мою кожу.
Я наблюдаю, как она тянется за чем-то рядом с кроватью. Наклонившись ближе, она улыбается, и что-то холодное скользит по моим ушам. Я снова могу сфокусироваться на вещах.
— Лучше? У тебя были линзы… но я принесла очки. — Она мягко улыбается.
Позади нее смотрит другая Леа. Я задаюсь вопросом, хорошая она или плохая. Что-то происходит, но я не могу сказать что. Я так устал, и ничего не помню, какой день или где мы.
Я снова смотрю на свои руки, а затем на Леа. Я пытаюсь коснуться ее взглядом, потому что не могу руками. Чувствую себя так странно. Как будто я не на кровати.
Она кладет руку мне на ногу.
— Я надеюсь, что ты не злишься на меня. Я не знала, что делать, поэтому позвонила Рэймонду. Ты помнишь что-нибудь с Денвера? С больницы?
— Я не люблю больницы, — хриплю я.
— Я знаю, что не любишь. — Ее голос немного печальный. — Ты там недолго был. Они прооперировали твое запястье… вот это, — говорит она, потянувшись к моему левому запястью. — Потом мы доставили тебя в Вегас.
— Я в Вегасе? — сглатываю я, несмотря на сухость в горле.
— Да. Лана ухаживает за тобой.
Лана позади нее приподнимает брови. Как Леа. Тройняшки. Нам ведь не хватает еще одной?
Я хочу коснуться Леа, но руки так болят.
Леа продолжает говорить, но я не могу разобрать слов. Она выглядит так, будто все еще любит меня. Она не оставила меня. Но она должна.
Я тянусь к ней, несмотря на боль в руке.
— Леа…
Она встречается со мной взглядом, ее глаза наполнены любовью.
— Что-то не так?
Слова застревают в горле, и я смотрю на свои руки. Не могу поверить, что так их испортил. Не верится, что Леа видела, как я вышел из себя подобным образом.
Я пытаюсь двигать руками, чтобы закрыть лицо, но они так сильно болят, поэтому останавливаюсь. Обычно я бы сделал это в любом случае, но…
В этот раз я просто не могу. Слишком устал.
Я отворачиваюсь от нее и пытаюсь сдержаться. Это не срабатывает. Я чувствую, как слеза скатывается по щеке, стекая к подбородку. Я всегда был таким. В детстве я плакал, когда уставал.
Я закрываю глаза.
Чувствую ее руки на моей голове и щеках. Они такие мягкие и холодные.
— Лана сказала, что у тебя лихорадка, — говорит она мягко. — Как твои руки? Я знаю, они, должно быть, болят. Особенно эта. — Она касается левого плеча.
Леа гладит мое лицо. Я пытаюсь согнуть пальцы, потому что не заслуживаю ничего, кроме боли.
— Ты устал? Хочешь поспать? Лана может дать тебе что-нибудь, если нужно.
Я быстро открываю глаза.
— Нет.
— Ладно. — Она садится ближе ко мне и гладит мои волосы.
Я знаю, что должен сказать ей. Будет разумным позволить ей возненавидеть меня.
Но я не говорю.
Я позволяю себе чувствовать ее руки. Именно об этом я мечтал. О Леа, когда она прикасается ко мне. Я часто думал, почему у меня не было других проблем. Наркотики или алкоголь. Еще больше траха. Но всегда была Леа, которая сдерживала меня.
Я хочу сказать ей об этом. Поблагодарить ее. Но я плохо себя чувствую. Я ненормальный. Она не знает, что я за человек.
Мои мысли обрываются, и в следующее мгновение, могу сказать, что меня сейчас стошнит. Я открываю глаза. Хватаю подушку, прижимаю к своей груди, и меня рвет на стерильную белую ткань. Оттого, что хватаю подушку, руки болят еще сильнее, и от этого я чувствую себя еще хуже.
— Я нехорошо себя чувствую. Я хочу остаться с тобой, Шелли.
— Не в этот раз, Люк… Мне жаль…
— Я дам тебе еще болеутоляющего, — говорит сестра Леа. — Тебе нужно поспать, хорошо?
Я продолжаю лежать, когда чувствую, как она шевелит мою капельницу. Что со мной не так? Мне не нужны лекарства, чтобы избавиться от боли. Мне просто нужна боль. Когда кто-то протирает мою шею и грудь полотенцем, я не двигаюсь. Теплое полотенце касается моего лица, и я чувствую дуновение воздуха, когда на мне поправляют одеяла. Левая рука сдвигается, и я стискиваю зубы.
— Прости — Холодные руки касаются левого бока. — Нам нужно перевязать это.
— Мне жаль… — голос Леа возле моего уха. Ее нежная рука гладит мое лицо.
Ее сестра возится с моей рукой. Я пытаюсь не обращать внимания, но это чертовски больно, и вынуждает мою голову, лицо, и шею гореть.
— Ты можешь… идти, — говорю я между затрудненными вдохами.
Тишина повисает в воздухе.
— Ты знаешь, я не хочу уходить.
— Ты должна.
Ее нежная рука на моем бицепсе, контрастирует с болью в левой руке.
— Я люблю заботиться о тебе, — говорит она. — Я хочу быть здесь.
Лана поднимает мою левую руку за локоть, и я чувствую прохладную подушку.
— Все сделано, Леа. Держи меня в курсе.
Я глубоко вдыхаю с закрытыми глазами. Я ощущаю уход Ланы.
Снова открыв глаза, рядом только Леа. У меня дежавю из прошлого. От воспоминаний кружится голова.
— Лукас, у тебя никого нет. Кто будет заботиться о тебе?
— Я не уйду. Пожалуйста, не пытайся заставить меня. — Ее мягкие руки остаются на моей коже. Чувствую, как матрас прогибается под ее весом. Осторожно перемещаясь рядом с моей правой рукой, которая по-прежнему опирается на подушки, Леа устраивается рядом. Бедро к бедру, плечом к плечу. Я чувствую ткань ее одежды на своей разгоряченной коже. Ее нежная рука на моей груди. Опустив щеку мне на плечо, она выдыхает мое имя.
Ее тело мягкое и теплое. Мое холодное и дрожит.
* * * ЛеаПочти два года. Вот как долго мы делили стену. Я думала, что знаю о нем многое. Я ошибалась. Сейчас я вижу, что он делал. Он собирал факты обо мне, но он был жадным, чтобы обмениваться ими. Я знала его привычки, знала звук его шагов, как ощущается его рука, мягкость его волос и громыхание его голоса — я была одураченной.
Люк сказал Матери обо мне, он знал обо мне. До ее дома.
Прошло два дня с тех пор, как мы покинули Дом Матери, и я все еще разбираюсь в этом.
Я получила достаточно информации для исследования. Я еще не говорила ему, потому что Рэймонд предложил не делать этого, пока он не пойдет на поправку, но мы в доме Люка. Не в клубе, а в его доме. У него есть дом.
Сейчас я стою на кухне. Настоящая кухня со столешницей, черными шкафчиками и блестящей стойкой из нержавеющей стали. В холодильнике лаймовый греческий йогурт, сливочное масло и вишневая кока-кола.
Вне всяких сомнений, самое большое удивление — это мальчик по имени Эхо, сын Люка.
- Гибель Тайлера (ЛП) - Довер Л.П. - Современные любовные романы
- Хладнокровно (ЛП) - Видзис Анна - Современные любовные романы
- Одна ночь в Санта-Монике (СИ) - Дарк Нико - Современные любовные романы
- Грязное желание - Кей Рилэй - Современные любовные романы
- Ох, Мороз, Мороз... (СИ) - Волкова Дарья - Современные любовные романы
- Жестокий поцелуй - М. Джеймс - Современные любовные романы
- Все разбитые осколки - Риа Уайльд - Современные любовные романы
- Все разбитые осколки (ЛП) - Уайльд Риа - Современные любовные романы
- Опасные клятвы - М. Джеймс - Современные любовные романы
- Карим - Анетта Молли - Современные любовные романы