просипел я, – …если ты захочешь проводить со мной больше времени.
Рейчел медленно опустила руки. Пожалуй, слишком много для одного раза.
– Понимаю, мои шансы вообще поступить в универ с минимально допустимым средним баллом и четырьмя пропущенными годами практически ничтожны, однако я давно ничего не желал так сильно. Кроме одного… – Я посмотрел ей прямо в глаза; волоски на руках приподнялись от собственной решимости. – Кроме тебя.
Рейчел прикусила нижнюю губу. Ее взгляд смягчился. Она медленно придвинулась, не прерывая зрительного контакта.
– И я хочу тебя, Блейк. Прямо сейчас.
И уселась мне на колени.
Когда после выходных я вернулся в свою комнату в Сент-Эндрюсе, она показалась мне меньше, чем обычно, однако не настолько тесной и давящей. Возможно, это я вырос – и одновременно сбросил балласт, который таскал за собой четыре года.
Я распахнул окно во всю ширь, впустил внутрь свежий воздух. В Сент-Эндрюсе деревья тоже примерили на себя роскошные осенние наряды. Когда я посмотрел в сторону моря, даже в глазах запестрило. Затем я вспомнил об аналогичном, хотя и более потрясающем виде с высоты в две с половиной тысячи футов, и губы сами собой растянулись в широкой улыбке. Этот уикенд во многих отношениях выдался удачнее, чем я мог ожидать. Я ощущал себя практически другим человеком. Человеком, которому по плечу любые задачи.
Взгляд упал на письменный стол и затем переместился ниже, к запретному ящику, где некое письмо от некоего американского университета уже много лет прожигало дыру в сердце. Я медленно подошел к столу и присел на корточки. Провел по ящику рукой, ощутив что-то вроде покалывания в кончиках пальцев.
Я готов! У меня достаточно сил, чтобы наконец покончить с частью своего прошлого. Ящик, который я не открывал четыре года, лишился надо мной власти.
Я решительно взялся за ручку и потянул ее. Ящик был почти пуст; там лежал только толстый конверт, украшенный логотипом Мичиганского университета. Раньше я не мог избавиться от ощущения, что желто-синяя буква М надо мной насмехается. Теперь это была просто буква.
Кончиками пальцев я взял конверт и, не вскрывая, бросил в жестяную корзину для мусора. Все равно содержание письма я помню наизусть.
Порывшись в другом ящике, отыскал зажигалку. Затем, с корзиной для мусора в одной руке и с зажигалкой в другой, подошел к открытому окну.
Бросил последний взгляд на письмо и на большую букву М, которая так долго символизировала мое несбывшееся будущее. Затем глубоко вдохнул и, медленно выпустив воздух из легких, поднес зажигалку к конверту. Пламя занялось быстро. Моя прежняя жизнь рассеялась как дым; пришло время освободить место для чего-то нового. И в тот же момент невидимый груз на моих плечах стал ощутимо легче. Я распрямил спину и вдохнул свободнее.
Когда огненно-красное солнце скрылось за деревьями, окружавшими бухту Пассамакуоди, в корзине не осталось ничего, кроме пепла. Еще пара секунд, и остатки прежнего Блейка унесет ветром.
В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Рейчел!
Надеюсь, ты благополучно вернулся в Сент-Эндрюс.
Увидимся через неделю.
Х
Я улыбнулся. Мы сошлись на том, что Рейчел нужно еще немного времени – понять, чего она хочет на самом деле. Я был далек от мысли торопить ее и потому не оговорил конкретный срок. Но конечно, надеялся, что она сделает выбор в пользу меня и нашего совместного будущего, пока, честно говоря, неопределенного.
Мне очень хотелось ей рассказать, какой ритуал я совершил недавно и что значит для меня пепел. Ладно, через неделю скажу лично – Рейчел приедет в Сент-Эндрюс, чтобы поддержать Марли. Подруге предстоит встреча с матерью. И я написал в ответ:
Добрался нормально. Спасибо за незабываемый уикенд.
Не могу дождаться, когда снова увижу тебя,
потрогаю, понюхаю, попробую на вкус.
Х
Вместо ответа Рейчел прислала серию двусмысленных эмодзи – в том числе баклажан и бублик.
Я красочно представил в уме, что мы с ней будем вытворять при новой встрече.
Прежде чем отложить телефон, я помедлил, держа палец над иконкой приложения. Вообще-то еще рано для ответа, однако душа была не на месте. Я испытывал насущную потребность наконец начать новую жизнь. Слишком долго я сам не давал себе сделать шаг вперед. И вот теперь готов к большему.
С бешено стучащим сердцем я открыл сайт Нью-Йоркского университета, залогинился и кликнул на статус своего заявления. Там по-прежнему светилась желтыми буквами надпись: «Ответ ожидается». У меня упало сердце.
– Без паники. Это не отказ, – пробормотал я.
Однако внезапно выяснилось, что Нью-Йорк больше не представляется мне расплывчатой идеей. Не всего лишь одной из многих возможностей, ведущих к цели.
Нью-Йорк – это Рейчел.
Нью-Йорк – это всё.
43. Рейчел
В следующие выходные Марли встречала меня в аэропорту Сент-Джона. Я испытала сильное дежавю: почти ожидала увидеть Блейка, небрежно прислонившегося к старому «Шевроле». Сейчас он спросит, нужна ли помощь с багажом. Однако сегодня здесь были только я и Марли.
Мы задержались лишь на пару минут, чтобы купить кофе навынос, прежде чем отправиться дальше, в Мэн. Машину повела я – Марли была слишком взволнована и не могла сосредоточиться. Моя миссия – сделать все, что в моей власти, чтобы ее встреча с матерью прошла по возможности без стресса.
Едва мы отъехали от парковки, Марли начала изучающе на меня посматривать. Буквально дыру прожгла взглядом.
– Что случилось? – спросила я, подняв брови, и снова перевела взгляд на дорогу. – У меня губы в шоколаде? Или?..
Марли поморщила нос.
– Давай, выкладывай.
– Ты о чем?
– Как прошел уикенд?
– А-а… Нормально прошел.
– Я имею в виду, как прошла встреча с Блейком?
Я фыркнула. Само собой, подруге давно известно, что мы с Блейком пересеклись в Нью-Йорке. И разумеется, не от меня.
Имя Блейка повергло меня в нервную дрожь. С прошлых выходных мы не виделись, однако писали друг другу почти каждый день. Между нами установилась новая легкость в отношениях и одновременно возросла напряженность – от осознания того, что все возможно. Я знала, что Блейк надеется получить от меня окончательный ответ – стоит ли нам попробовать серьезные отношения. Однако я по-прежнему не решалась полностью открыть свое сердце. Опасалась сделать себя уязвимой.
Встреча в кафе показала, что слишком поздно вычеркивать Блейка из моей жизни. Я сама себе причиняла боль попытками убежать от него и от чувств, которые он
