Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По моему опыту, молодые поклонники научной фантастики обычно начинают с веры в утопию, и лишь потом под влиянием реального мира в их извилинах укореняются антиутопические идеи. С игрушечными ракетами в руках они думают, что все когда-нибудь станет лучше: у них пока нет причин считать иначе. В середине 1970-х Деннису было лет семь или восемь, и он пребывал в таком утопическом пузыре. Тогда ему попалась серия «Шоу Фила Донахью» с Бобом Нельсоном, бывшим мастером по ремонту телевизоров, который рассказывал о крионике и о том, как он еще в 1967 году заморозил первого мужчину. Нельсон был фанатом книги Эттингера и лидером одной из нескольких крионических групп, которые возникли тогда по всей стране: энтузиасты брали теорию Эттингера на вооружение и пытались воплотить ее на практике.
Того интервью оказалось недостаточно, чтобы Деннис уверовал в крионику, к тому же Нельсон, выступая от имени всего движения, не стал упоминать о многочисленных проблемах. Тела замороженных клиентов он хранил в гараже за моргом, капсулы сбоили, хладагент в них подливали все реже из-за того, что деньги подходили к концу, и он уже не мог покрыть даже собственные чеки[133]. В конце концов трупы забросили. Тем не менее передача заронила семя.
«В 16 или 17 лет, — продолжает Деннис, — я читал журнал Omni. Там было много очень глубокой научно-фантастической философии, но на понятном неспециалисту уровне. Однажды они опубликовали статью о молекулярных нанотехнологиях и обратной разработке жизни. Это был план».
Деннис — член Института крионики уже 20 лет и шесть лет занимает пост президента этой организации, демократической и некоммерческой. Работает он здесь не на полную ставку: по основному роду деятельности он парамедик в Милуоки. «Я шучу, что днем спасаю жизни на скорой помощи, а ночью отправляю людей на скорой помощи в будущее и надеюсь, что там для них найдется больница, — говорит он. — И тут и там одно и то же: нет гарантий, что тебя получится реанимировать».
До нашего разговора мне казалось, что он будет более уверен в идее, которую теперь представляет, а он продолжает повторять, что никто точно не знает, возможно это или нет, но главное, что никто не знает, что это точно невозможно. «Если кто-то категорически заявляет, что крионика сработает, то он не ученый. Если кто-то категорически заявляет, что она не сработает, — то же самое. Выяснить это можно только с помощью научного метода, то есть надо поставить эксперимент. Крионика для нас, в сущности, и есть коллективный эксперимент, который мы сами, без поддержки государства и спонсоров, финансируем. Все остальные, которых закапывают и сжигают, — контрольная группа. Лично я предпочитаю быть в экспериментальной группе, а не в контрольной».
При этом он подчеркивает, что крионика совсем не так безумна, как может показаться со стороны, и некоторые свидетельства говорят в пользу того, что когда-нибудь все получится. В качестве примера он приводит терапевтическую гипотермию, работающую по схожему принципу: понижение температуры тела, в данном случае после остановки сердца, позволяет замедлить жизненные процессы и временно снизить потребность головного мозга в питательных веществах и кислороде, без которых сознание может уже не вернуться. В книге «Необитаемая Земля. Жизнь после глобального потепления» (The Uninhabitable Earth: A Story of the Future) Дэвид Уоллес-Уэллс перечисляет недавно воскрешенные организмы[134]: в 2005 году — бактерия возрастом 32 тысячи лет, в 2007 году — живший восемь миллионов лет назад жук, в 2018 году — червяк, который попал в вечную мерзлоту 42 тысячи лет назад. По сообщению The New York Times, в 2019 году ученые извлекли мозг тридцати двух мертвых свиней и в некоторых случаях сумели восстановить клеточную активность[135]. «Медленно, но верно накапливаются факты, которые, судя по всему, подтверждают логику крионики, — говорит Деннис. — И потом, даже если у нас не получится, мы все равно содействуем научному прогрессу, показывая границы возможного. Мы приносим пользу и в других областях, например вкладываем большие средства в исследование криоконсервации органов, которая однозначно полезна реципиентам при пересадке и одновременно на шаг приближает нас к криоконсервации организма в целом.
Деннис говорит, что не хочет изображать из себя пророка и продавать крионику как какую-то новую религию, потому что это оттолкнет людей. По его словам, труднее всего сделать так, чтобы люди поняли саму идею возвращения из мертвых, а ведь мы уже это умеем, и все зависит от определений.
«Если сотню лет назад у человека останавливалось сердце, все было кончено, оставалось только констатировать смерть, — объясняет мне Деннис, — а сегодня во многих случаях берут дефибриллятор, и мертвый “воскресает”. Мы научились делать сердечно-легочную реанимацию. Мы даем лекарства от сердца. Многие умирают, но кто-то потом благополучно выходит из больницы. Электричество раньше было чудом из “Франкенштейна”, а теперь играет важную роль в реаниматологии. Что бы мы сейчас делали, если бы держались за представление, будто вернуть человека к жизни невозможно?»
Антиутопические картины в научной фантастике всегда представлялись мне более убедительными. Может быть, это связано с тем случаем с лампочкой, когда я усомнилась в рассказе священника о Боге и мое подозрительное отношение к сущности, населяющей механизмы, выросло до общего недоверия к роботам (и духовенству). Жестокая пустошь в «Дороге» (The Road) Кормака Маккарти кажется мне ближе к нашему потенциальному будущему. Или прогнившее нутро за сияющим утопическим фасадом в «Бегстве Логана» (Logan’s Run), где жизнь прерывали по достижении «зрелой старости» в 30 лет (в романе все еще хуже — там людей списывали в 21 год). Или произведения Филипа Киндреда Дика. Читать новости и не приходить в отчаяние от прогнозов по смертности и нарастающего разрушения планеты мне кажется милым, но чуждым занятием. Однако Деннис так и не достиг этапа антиутопии: он по-прежнему смотрит на мир широко распахнутыми глазами и полон надежд. Он верит, что счастливое будущее возможно, что ради него стоит воскреснуть. Жить вечно кажется ему
- Маленькая всемирная история - Эрнст Х. Гомбрих - Зарубежная образовательная литература / История / Публицистика
- Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали - Джеймс Поскетт - Зарубежная образовательная литература / История / Публицистика
- Эмоциональность. Как чувства формируют мышление - Леонард Млодинов - Зарубежная образовательная литература / Психология
- Цивилизация майя - Дмитрий Викторович Иванов - Зарубежная образовательная литература / История
- Все ее мурашки. Как доставить удовольствие женщине - Белинда Без Табу - Зарубежная образовательная литература / Менеджмент и кадры / Психология / Эротика, Секс
- После. Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после - Брюс Грейсон - Биографии и Мемуары / Зарубежная образовательная литература / Прочая научная литература
- Реанимация. Истории на грани жизни и смерти - Мэтт Морган - Биографии и Мемуары / Зарубежная образовательная литература / Медицина
- 27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка» - Дэниел Джошуа Рубин - Зарубежная образовательная литература / Менеджмент и кадры / Самосовершенствование
- В мире древних животных - Т. Лоренс - Зарубежная образовательная литература / Зоология / Разное / Прочее
- Создание трилогии BioShock. От Восторга до Колумбии - Рафаэль Люка - Зарубежная образовательная литература / Хобби и ремесла