какие-нибудь планы?
Вообще-то, планов у меня целая гора с прицепом, вот только знать о них Голицыну, пожалуй, не следует. Не думаю, что нужно говорить о том, что я собираюсь в конце концов добыть третью часть Вороньего Амулета, а затем попытаться разгадать его секрет.
Потом еще Лазаревой со своим Атрибутом Распада неймется и Малахитовый Шепчущий Дом нас дожидается. Да и в Тенедоме меня заждались. Блин… Там еще учиться снова придется… Зараза…
— Кое-какие есть, Василий Юрьевич, — уклончиво ответил я. — До них ведь еще дожить нужно, до этих каникул. Экзаменов целая куча, да и вообще… Вы почему спрашиваете? Просто?
— Нет, не просто, — хмыкнул он. — Я вообще стараюсь просто так ничего не делать. Хочу тебе сказать, чтобы ты запланировал несколько дней на поездку в Москву. Александр Николаевич попросил передать, что будет рад тебя видеть у себя в гостях.
Так… Ну вот и еще один пунктик появился… Как я это все успею за каникулы?
— Спасибо, — ответил я и отхлебнул еще немного какао. — А когда? Я бы себе записал заранее, чтобы у меня одно дело другому не помешало.
— Ну ты даешь, Максим! — хохотнул он. — Этого я тебе сказать не могу, к сожалению. Сам бы с удовольствием записывал себе все дела заранее, вот только с Романовым это не проходит. Обычно все под него как-то подстраиваются. Думаю, у тебя тоже получится.
Вот я бы не был так уверен на этот счет…
— Постараюсь, — пообещал я и задумчиво почесал затылок.
— Да уж, будь любезен. Какими еще новостями поделишься? Говорят, у тебя новый приятель появился? Дуб Темникова, по-моему…
— Вообще-то, я его Бродягой зову. Хотите я вас с ним познакомлю?
Таким вопросом глава тайной канцелярии был немного удивлен. Как-то так складывалось в его жизни, что дубов среди его знакомых не было. Да и прочих деревьев тоже, если что. Поэтому мысль о том, что он сейчас встанет и пойдет заводить знакомство с дубом, показалась ему какой-то странной. Разве так бывает?
Ну если мальчишка смотрит на него своими яркими голубыми глазами и ждет ответа, то именно это сейчас с ним и происходило. Как все-таки много странностей с этим Темниковым…
— С удовольствием, — ответил Голицын и допил свой кофе. — Интересное будет знакомство.
Глава 26
К моему удивлению, Бродяга принял Голицына довольно тепло и даже пошумел ветками, после того как я их представил друг другу. Что-то подобное у него не часто случается. На моей памяти всего несколько раз такое было. Он даже Орлова особо не жаловал, чего уж тут.
Ну и с Василий Юрьевич Борисом тоже нашел общий язык. С конструктом вообще было попроще. Он парень общительный. Любит потрепаться о всяком разном. Целыми днями может рассказывать захватывающие истории, смысл которых кроме него самого больше никому не понятен.
Не знаю почему, но в какой-то момент мне показалось, что Голицыну не хочется заканчивать нашу прогулку. Мы сидели с ним в беседке возле озера, он слушал Бориса и смотрел на уток. Лишь иногда вдруг вспоминал, что он здесь не один и задавал мне какой-нибудь вопрос насчет учебы. Какую-нибудь ерунду, типа что мне больше нравится: алхимия или рунология.
Если бы я точно не знал, что озеро у нас в парке самое обычное, то можно было подумать, будто оно оказывает на главу тайной канцелярии какое-то мистическое воздействие.
Ну а я ему особо не мешал. Уроки идут, а причина отсутствия у меня уважительная, так что… Пусть сидит сколько ему нужно, если нравится. Тем более, что мне это тоже доставляло удовольствие.
Мы провели с ним возле озера почти два часа. В какой-то момент он глубоко вздохнул, хлопнул себя по ляжкам и сказал:
— Пора. Делу время, а потехе час.
— Как вам дуб? — спросил я у него, когда мы отошли от беседки достаточно далеко, чтобы Бродяга не услышал, если что.
— Я тебе завидую, Максим. Ты единственный человек, у которого есть такие вот друзья, — он впечатал в асфальт трость и рассмеялся. — Надо же, дуб и конструкт!
— Так-то вообще Борис он всей школе принадлежит, — напомнил я ему. — Он со многими ребятами общается.
— Общается со многими, а дружит с тобой… — сказал Голицын и подмигнул. — Поверь, я знаю практически обо всем, что у вас здесь происходит.
— А-а… Понятно тогда…
— Ладно, Темников, будем прощаться. Дуй на занятия и не забудь о нашем разговоре.
— Вы про Москву?
— Я больше про встречу с Николаем Александровичем, а где она может произойти, это уже второй вопрос. Скорее всего в Москве, а там видно будет.
— Да не забуду, конечно, с чего бы?
Он кивнул и пошел в сторону парковки, активно помогая себе тростью. Надо же… Всего несколько минут назад он выглядел полностью расслабленным, с блуждающей улыбкой на лице, и вот он уже отстукивает тростью свой каждый уверенный шаг.
Я еще какое-то время понаблюдал за Голицыным, а затем потопал к школе. Хочешь — не хочешь, а на уроки идти все-таки придется. Хорошо хоть половину дня пропустил. Мелочь, а приятно.
— Поздравляю тебя, мой мальчик, — сказал Дориан в тот момент, когда я с грустью размышлял о том, что до конца учебного года осталось всего ничего, а значит практически все время теперь будет посвящено учебе.
— С чем это?
— Даже я в твоем возрасте не был приглашен к Императору дважды, — ответил он. — Можешь считать, что я тобой доволен.
— Мной? Ты же все время говоришь, что я без тебя ноль без палочки! — хохотнул я. — Что вдруг изменилось?
— Вообще ничего. Просто себя я уже сам поздравил, — объяснил Мор свой неожиданный комплимент. — От тебя ведь не дождешься доброго слова, эгоист неблагодарный.
— Ну спасибо тогда.
— Не за что. Должен же хоть кто-то из нас соблюдать минимальные приличия в отношениях. Я, как более старший и опытный, решил взять эту трудную ношу на себя, — с чувством сказал Дориан. — Впрочем, как всегда. Просто кто-то этого в упор не замечает.
Вот же тип, а! Иногда мне кажется, что он сам временами себя считает кем-то вроде Императора.
— Совести у тебя нет, Мор! Ты половину дня только и делаешь, что талдычишь мне
