чтобы эта тварь оказалась самцом. Я мысленно бормотала молитвы, с силой ударяя слейвику под хвост.
Атриус применил свою магию, и воздух наполнился мельчайшими капельками соленой, едко пахнущей крови.
По телу слейвика прошла судорога. Я не могла от него отлепиться: мы оба находились в воздухе. Я цеплялась за его хвост, а он молотил хвостом по камням, делая борозды в граните. Ему было очень больно. С каждым прыжком слейвик опускался все ниже.
Еще один головокружительный прыжок.
Внимание Атриуса было целиком сосредоточено на нас. Я чувствовала, как он через магию пытается управлять кровью слейвика, хотя и со скромным успехом. Наверное, слейвики были столь же невосприимчивы к магии крови, как и ко многим видам оружия.
Плечо грозило меня доконать. Левой рукой я отчаянно цеплялась за хвост слейвика, все более липкий от крови. Мне было никак не дотянуться до эфеса кинжала, застрявшего в теле чудовища.
Воспользовавшись несколькими секундами покоя, я потянулась к кинжалу, но пальцы, скользкие от крови, едва задели эфес.
Прядильщица, на что ты меня обрекаешь?
Кое-как я продвинулась по хвосту слейвика чуть дальше, когда…
И снова ощущение невесомости в животе. Мы снова падали. Три секунды показались вечностью.
У меня перехватило дыхание.
«Я сейчас погибну», – равнодушно подумала я, одновременно пытаясь забраться по хвосту еще выше.
Чудо, что я не опрокинулась и не разбилась о камни. Еще большее чудо, что мне удалось схватиться за эфес оружия.
Я чувствовала Атриуса. Его сущность была предельно спокойной. Силой магии он пытался заставить слейвика опуститься. Рядом с ним стоял Эреккус, держа наготове лук. Но стрелять пока было рано. Пусть еще снизится.
Собрав остатки сил, я перебралась на спину слейвика, чтобы через считаные секунды спрыгнуть оттуда и осуществить задуманный маневр.
Я намеревалась полоснуть его по распростертому крылу – тонкому и перепончатому.
Мой удар пропорол тонкую кожу, а я рухнула вниз.
Никому не пожелаю падать на камни. Все куда-то отодвинулось и смешалось. Слейвик взвыл от боли, но этот вой я слышала словно из-под воды.
– Стреляйте! – скомандовал Атриус.
Три стрелы вонзились с чешуйчатую кожу. Нити передавали боль и предсмертные судороги слейвика. В этом было даже что-то скорбное. Он сопротивлялся смерти до последнего, однако с каждой секундой слабел и наконец распластался на камнях.
Я встала, когда он еще находился на последнем издыхании. Каждый натужный вздох был короче предыдущего.
И снова вокруг нас установилась неестественная тишина.
Я подошла к мертвому слейвику. Он упал на острую и узкую вершину ближайшей скалы, отчего его тело зависло над нами. Сломанное, располосованное мной крыло почти касалось земли. Свернутая шея застряла в расселине.
Пока слейвик был жив и двигался, я не могла оценить его размеры. Сейчас у меня кружилась голова от одной только мысли, что я взбиралась на это чудовище. Его длина вчетверо превосходила длину человеческого тела.
Я коснулась его крыла, почувствовала остатки ауры и… сделанное открытие меня ужаснуло.
– Это детеныш, – сказала я.
Эреккус выругался на обитранском.
– Ты о чем вообще думала?
Голос Атриуса заставил меня временно забыть о мертвом слейвике. Он подошел ко мне, пыхтя от ярости. Но я сразу обратила внимание на то, что плечо у него в крови, а правая рука висит, как плеть.
– Приятно слышать знакомый голос, – усмехнулась я.
Эреккус глазел на мертвого слейвика.
– Детеныш, – повторил он.
Я уловила все, о чем он не сказал.
– Сомневаюсь, что они вырастают намного крупнее, чем этот, – произнесла я. – Но они становятся сильнее. И смышленее. Обычно слейвики не забираются так далеко на юг.
– И не уходят далеко от стаи, – добавил Атриус.
Он что-то знал о жизни слейвиков. Почему-то меня это не удивило.
Эреккус выкатил глаза.
– От стаи? – взревел он и вновь схватился за лук.
– Других поблизости нет, – поспешила успокоить всех я.
Я снова прижала ладонь к камню – хотелось убедиться, что я не вру. В этих местах не было никого, кроме нас. Я очень слабо ощущала признаки других живых существ. Вероятно, тоже слейвиков. Но они находились очень далеко.
– Это молодой самец, – продолжала я. – Когда они достигают зрелости, их часто прогоняют из стаи, пока прыть не уляжется.
– А этот забрался слишком далеко от дома.
Атриус потрогал хвост мертвого слейвика. Может, мне показалось, что в голосе у него прозвучала грусть. Если вдуматься, судьба детеныша перекликалась с его собственной.
Мое внимание снова вернулось к его плечу и руке. Она по-прежнему не двигалась.
Я мысленно отругала себя за посредственные целительские способности. Должно быть, Атриус это понял по моему лицу.
– Все нормально, – пробормотал он.
– Но ты же правша.
Он помолчал. Наверное, опять я досадила ему своей наблюдательностью.
– Я прекрасно владею обеими руками, – нарочито беззаботным тоном ответил он.
Неистребимая самоуверенность.
– И все-таки мы займемся твоей рукой, – сказала я. – А потом двинемся дальше. Мы и так потеряли слишком много времени.
Эреккус уже рылся в своем мешке, откуда достал бинты и склянку с какой-то мазью. Он поспешил к Атриусу, но тот хмуро посмотрел на него. Эреккус молча протянул мне бинты и мазь.
– Передай всем: скоро уходим, – приказал Атриус.
Наложенная мазь заставила его поморщиться. От покусанной руки исходил жар. Зубы слейвика проникли глубоко, разорвав кожу и ткани. Слюна чешуйчатой твари, попавшая в рану, грозила воспалением. Не удивлюсь, если слюна была еще и ядовитой. Оставалось лишь уповать на стойкость вампирского тела, справлявшегося с ранами лучше, чем человеческое.
– Не засни я, этого бы не случилось, – пробормотала я, приподнимая его руку для перевязки плеча.
Левой рукой Атриус взял меня за подбородок и повернул лицом к себе.
– Ты сделала невероятную глупость.
Прядильщица милосердная, меня уже тошнило от постоянных напоминаний о моей глупости.
– Ты…
Но потом он сказал:
– Спасибо тебе.
Поцелуй Атриуса был таким нежным и быстрым, что едва почувствовала прикосновение его губ.
Я остановилась, изумленная неожиданным поворотом, затем снова взялась за бинт.
– Ты бы сделал для меня то же самое, – тихо ответила я.
Других слов на ум не приходило. Потом я сообразила, что другие слова и не требуются.
Больше мы ничего не говорили. Я закончила перевязку, и мы снова погрузились в туман. И снова шаг за шагом стали двигаться к цели.
40
Последующие дни вытянулись в одну сплошную цепь, такую же туманную, как пространство вокруг нас. Переходы до изнеможения. Нехитрая еда и сон. Спали по очереди и меньше, чем надо бы. Потом шли дальше. И так день за днем. Без солнца и луны было невозможно понять,
