убьёт!
Я даже не сразу поняла, что совершила роковую ошибку. Вадим вдруг рассмеялся и так вальяжно прислонился к соседнему креслу, очевидно, снимая напряжение с травмированной ноги.
– Вадим, и всё же, – мама наконец-то выпустила мою покрасневшую от силы материнской любви ладонь. – Что это всё значит?
– А это значит, что свадьбы не будет, – Вадим достал сигареты и, взглядом спросив позволения у мамы, закурил. – Вы же хотели познакомить меня с дочерью? Вот, считайте, что знакомство прошло более чем успешно. Любовь с первого взгляда, Марина Андреевна, она такая… Внезапная, ошеломительная и безжалостная. Ну? Когда сватов засылать? Имею неконтролируемое желание стать вашим зятем.
Каждое его слово лупило в солнечное сплетение. И этот его лёгкий, вальяжный, но, тем не менее, уверенный тон сбивал с ног! Вадюша! Ты что творишь?
– Нет, это смешно! – прыснул смехом отец. – Ты серьёзно считаешь, что имеешь право?
– Я серьёзно считаю, что свадьбы с Иванецким не будет, – рыкнул Вадим и дёрнулся, словно почувствовал, что объект спора торопливыми шагами пересекает зал в нашу сторону. Иван стрелял гневными молниями, а губы его были растянуты в животном оскале. – Николай Петрович, Марина Андреевна, я слово даю, что не допущу этой свадьбы!
– Какое слово, Вадим! Вьюники – последние люди на земле, в честное слово которых я поверю! – отец шептал, словно боялся, что могут услышать. Вьюники… Они знакомы? Чёрт! – Твой отец не умеет держать слово, и у меня нет оснований думать, что его сын чем-то от него отличается.
– Мне нет никакого дела до того, что у вас там произошло с отцом тридцать лет назад. Да и неважно это уже. Вы, Николай Петрович, боретесь с ветряной мельницей, но я всегда получаю то, что хочу. Всегда! Медленно, мучительно, но эффективно и бесповоротно. Смиритесь…
Пока Вадим огрызался от отца, я не могла оторвать от него глаз. Этому проницательному смелому и наглому засранцу шло всё! Он был как кинозвезда на красной ковровой дорожке. Притягивал взгляды женщин, так сдержанно и деликатно игнорируя их. По-мужски красивое лицо было спокойно, а глубоко посаженные глаза светились необъяснимым восторгом, и лишь темные тени свидетельствовали об усталости.
Как умалишенная, следила за его губами, с видимым нажимом стискивающими тёмный фильтр сигареты, наслаждалась тем, как вздымается его грудь, впуская отраву в лёгкие, как тянется ткань, приоткрывая расстегнутый ворот рубашки… Боже! Леся… Каждое его движение отдавалось сладкой истомой, лишь подогревающей кровь.
– Добрый вечер, – Иван специально встал так, чтобы закрыть меня своей спиной, и я даже обрадовалась. Расслабилась, чуть пошатнулась, но меня подхватила мама. Она стиснула мой локоть и аккуратно подтолкнула к креслу, давая понять, что лучше сесть, потому что сейчас я уже ничем не помогу. Достаточно натворили… Из этой каши уж точно чистыми не выбраться ни отцу, ни Вадику.
Отец с Иваном стояли стеной, ограждая меня от Вадима, и лишь ласковое поглаживание холодных пальцев мамочки дарили мне успокоение.
– Привет, – безэмоционально ответил Вадим.
– Всё хорошо? Мне показалось, что вы спорите? – Иван дернул головой, чтобы посмотреть, где я. Мама резко склонилась к столу, оперлась на локти и стала весело хихикать, пользуясь тем, что нас скрывает высокая спинка стула. Смеялась… Вот только глаза у неё были острее того клинка, касания которого я до сих пор чувствую у горла.
– Вадим Дмитриевич рассказывал, как его семье удалось отжать все рестораны у Каратицкого. Забавная история, кстати…
Я была шокирована. Смотрела на напряженный профиль отца, не выражающий ни единой эмоции. Он дежурно улыбался, делал маленькие глотки из бокала и в целом выглядел поразительно спокойно. Не сказал? Не сдал дерзость Вадима? Но почему? Аааа… Он тоже боится? Его напугали слова Ивана? Поэтому он решил поставить свадьбу на паузу? Чёрт! Я не выдержала и поймала его ладонь, ощущая ответное пожатие поддержки.
– Вадим, как жаль, что вы торопитесь, – мама и без слов поняла всё, что здесь произошло. Сделала шаг в сторону Вадима, протянула ему руку и подарила одну из тех ослепительных улыбок, которой удостаивался не каждый. – Но я обещаю, что мы вновь посетим ваш шикарный ресторан. Спасибо за приглашение.
– Всего доброго, – Вадим встал и ушёл. Его тяжелые шаги ещё долго бились в сердце. Мой Вадюша…
Дальнейшее празднование было каким-то нелепым, неуместным. Мне хотелось спрятаться, уйти, убежать! Я то и дело ловила обеспокоенный взгляд отца и коварную улыбку матери. И лишь Иван был максимально спокоен. Он прекратил муссировать тему свадьбы, даже не давил своим присутствием, не нарушал границ, возможно, потому что мама усадила меня по правую руку от себя. Я прятался в ветвях пальмы, следила за неминуемым закатом, ласково щекочущим речную гладь золотыми лучами, и молилась. Молилась, чтобы все это закончилось. Внутри жгли пустота и жалость к самой себе…
Что только что произошло? Чем это грозит всем? И что, маму вашу, делать дальше?
Физическая близость к Вадиму показала, что врать я не смогу… Нет во мне сил, чтобы противостоять его кипучей энергии и своей тлеющей под сердцем тоске. И что, мне теперь вечно мучиться? Что сделать, чтобы это всё прекратилось? Уехать? Или выйти замуж за Ивана?
Бред…
Я не смогу.
– Лесь, ты уже носом клюёшь! – мама строго зацокала языком, обдувая раскрасневшееся от танцев лицо салфеткой. – Тиша, проводи свою сестру. Не умеет веселиться, пусть дома чахнет над своими конспектами. Эх, молодежь…
– Думаешь, заблудится? – брат, пропустивший всё самое интересное, откровенно посмеивался надо мной, кидаясь оливками, как мальчишка. – Пойдем, мелкая, в такси тебя посажу.
– Я сам отвезу. Так надежнее, – Иван встал так резко, что вздрогнул даже отец. – Зачем такси? Я не пил.
– Иван, сейчас подъедет Сидоренко, – отец тоже встал, подавая мне мою сумочку. – Ты же пообещал помочь с моим вопросом. Это самый удачный момент, так сказать, в непринужденной обстановке.
– Может, завтра?
– Он улетает, Вань. Ты же сам сказал!
– Ну, хорошо, – Иван не скрывал раздражения, бросил на кресло салфетку и протянул мне руку. – Я сам посажу тебя в такси, Олеся.
– Пока, мам, – чмокнула родителей и двинулась следом за Иванецким.
– Завтра вечером мероприятие, ты помнишь? Мы приглашены. Или ты от меня бегаешь? – Иван замер прямо у выхода. – Олеся, я что-то сделал не так? Так ты скажи! А то молчишь и душу травишь своим испуганным взглядом. Просто скажи, и я исправлюсь.
– Ты специально давишь на меня, да? – я рывками надевала куртку, стараясь не смотреть ему в глаза. – Все эти разговоры, нарочитая близость… Устроил этот дешевый спектакль с поцелуем, родителей испугал напором. Что это значит, Иван?
– Это значит, что ты
