Форма входа
Читем онлайн Гора Мборгали - Чабуа Амирэджиби
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Дежурный офицер вызвал нас вместе, меня и Бехая, возможно, потому, что нами должно было заняться одно и то же отделение милиции. Еще одна гримаса судьбы: за столом сидел незнакомый офицер, не тот, что принимал нас. В пять часов заступила новая смена, и дежурный ушел, забыв передать мои данные сменщику. Полагаю, что с этой случайности и началась полоса моего везения... Просматривая заполненные бланки, офицер задал какой-то вопрос, приставил к нам конвоира лет сорока-сорока пяти и спровадил в девятое отделение милиции. Мы шли впереди, заложив руки за спину, а конвоир следовал за нами на расстоянии десяти-пятнадцати шагов. Миновав Воронцовский мост, мы вышли на улицу Камо. Не поворачивая головы, я шепнул Бехаю: "Как дойдем до Семеновской, беги вверх по улице, я кинусь в Куру". Снова гримаса судьбы. Как мог конвоир на таком расстоянии расслышать мой шепот, уму непостижимо, тем не менее он приказал нам остановиться. Мы остановились.
– Я слышал, вы собрались бежать. У меня семья, дети, не ждите пощады, я буду стрелять. Сами погибнете и меня втянете в историю. Даю слово, доставлю вас в милицию, сдам на руки, распишусь и ни слова о том, что вы хотели бежать. Лады?
Мы, естественно, сделали удивленные глаза, убеждая, что ничего подобного у нас и в мыслях не было.
– Марш! - прикрикнул он.
Мы двинулись. Конвоир доставил нас, передал дежурному бумаги на подпись. Не сказав ни слова лишнего, повернулся и ушел.
Прежде в отделениях милиции в комнате дежурного задержанным отводился закуток, обнесенный перилами с балясинами, а арестованным - камеры. Дежурный затолкал нас в закуток и занял свое место на возвышении с таким же ограждением. На телефонные звонки он отвечал так: "Девиати аделенья, дежурни старши лейтенант Тавадзе слушайт!" В зале... Нет, это был не зал, а большая комната... Народу здесь было тьма! Проститутки, карманники, доставленные по подозрению, тех же, кого ловили на деле, сразу помещали в камеры. Были и цыганки, торгующие катушечными нитками и прочей мелочью, и хулиганы, продолжавшие и здесь материться и драться. Дежурный "старши лейтенант Тавадзе" невозмутимо взирал на происходящее, подзывал к себе по очереди задержанных и, освобождая их одного за другим, сопровождал свои действия указанием:
– Казарян, выпусти этого!
Время шло.
Мы ждали, вот сейчас войдут оперативники, те, что нас, беглецов, ищут, и тогда пиши пропало. Обычно искали повсюду, включая и отделения милиции, могли же они попасть в милицейские лапы. Такое нередко случалось, но, по счастью, на сей раз никто из оперативников рвения не проявил.
Не существует положения, из которого не было бы выхода. Это девиз моей жизни от рождения и доныне. Мой мозг изрядно потрудился в той ситуации, отыскивая выход. Потрудился и добился результата. События развивались так. Дежурная комната опустела. Один из сотрудников был на посылках у дежурного - он уходил с поручением и спустя время возвращался за новым указанием. Второй, Казарян, сидел у входа, поклевывая носом.
– Уважаемый дежурный, позвольте подойти. Это я испрашивал разрешения выйти из закутка на пару слов.
– Иди!
Приблизившись, я прошелестел:
– Уважаемый дежурный, какой смысл нам сидеть здесь? Выпустите одного из нас, и он принесет документы. Много обещать не могу, но триста рублей я бы дал!
Тут Бехай, самовольно покинув закуток, вырос возле меня.
"Старши лейтенант Тавадзе" довольно долго размышлял и наконец решился.
– Ступай и принеси! - велел он Бехаю.
Дежурный досказать не успел, как Бехай сорвался с места. Я исхитрился ухватить его за рукав.
– Скажи моей матери, пусть вложит в документы триста рублей!
Эти слова, естественно, предназначались для ушей дежурного.
– Казарян, выпусти его!
Амнистия касалась Бехая, уже подскочившего к двери.
Я знал, что мне его больше не видать, - не мог же он впрямь поехать в Ланчхутскую колонию, где находилась моя мать. Даже если и поехал бы, мои документы надежно хранились в архивах Министерства госбезопасности. Но этот трюк входил в мой план. К слову сказать, я был уверен, что за обещанными тремястами рубля-ми дежурный пошлет именно Бехая. Все шло по моему сценарию, в котором мне была отведена роль трехсотрублевого заложника. Теперь все зависело от того, придут или нет в ближайшие час-полтора оперативники и обнаружат ли они меня в закутке, обнесенном перилами с балясинами.
Как бы то ни было, дело принимало нужный оборот Тавадзе покинул свой пост и вышел. Чуть погодя в дверном проеме блеснул очками Гулико Закарая. Я тотчас хлопнулся плашмя на скамью и притворился спящим. Я больше не нуждался в заступничестве Гулико. Более того, его присутствие, узнай он меня, грозило опасностью. Чин у Гулико был незавидный, и он из желания продвинуться по службе, отхватить очередное звание, мог заложить меня!.. Всяко бывает... Мне следовало заранее подумать об этом, но, как известно, утопающий и за соломинку хватается. Ладно, пусть бы только это. Но в моем плане обнаружился еще один грубейший просчет. Конкретно, вот какой. Гулико Закарая не меньше получаса болтал по телефону с какой-то девицей. Куда он только ни приглашал ее, чего только ни предлагал, но, вероятно, так и не уломал ее, поскольку, положив трубку, смачно выругался и, крайне раздраженный, покинул отделение. Вскоре вернулся дежурный Тавадзе и занял свое место. Я напряженно размышлял, пора или нет приступать ко второй части плана. Я боялся спешкой испортить операцию, так удачно начавшуюся. А вместе с тем надо мной висела угроза появления оперативных работников Выждав еще с полчаса, я снова попросил у дежурного разрешения допустить меня к столу.
– Уважаемый дежурный, - вполголоса начал я, чтобы вдруг не услышал Казарян, - что-то его долго нет. Прямо скажем, подозрительно. Пройти на улицу Гоголя - двух часов не требуется. Представим себе, что парень дезертир или уголовник. Пришел к моей матери, взял документы, деньги и ищи-свищи. В таком случае я вынужден буду заявить о пропаже паспорта и военного билета. Как прикажете заявлять?!
– Что?! Ты хочешь сказать, что не был с ним знаком? Вы не вместе?
– Мы были вместе, вернее, нас привели вместе, но откуда мне знать, кто он такой?
Такой глубокой задумчивости, в какую погрузился "дежурни девиати аделенья старши лейтенант Тавадзе", я, пожалуй, после статуи Родена, в жизни не видел. Стряхнув с себя оцепенение, он живо спросил:
– Где живешь?
– Гоголя, тридцать три! - так же живо откликнулся я.
Тавадзе взялся за трубку - вступал в действие грубый просчет моего плана - и набрал номер:
– Натела, привет! Как ты, любовь моя, надеюсь, хорошо?
Любезности длились примерно минуты три-четыре.
Сказать по правде, меня била дрожь, ноги подкашивались, я едва не падал. Опершись о перила, я внимал преамбуле своего смертного приговора.
– Ладно! - покончил с любезностями Тавадзе. - Посмотри-ка, проживает ли на Гоголя, тридцать три, Майсурадзе?
Я уверен, что подобные паузы обеспечили инфаркт не одной такой гениальной личности, как я!
Пауза тянулась бесконечно, Натела искала!
– Ну пока! Я еще звякну, - сказал дежурный и обратился к милиционеру: - Казарян, поди сюда!
Я думал, что Казарян вытащит связку ключей и, затолкав меня в коридор, запрет в одной из камер.
Ничуть не бывало.
– Веди его на улицу Гоголя за документами и сразу обратно. Приведешь назад, слышишь?!
Я сказал "спасибо" и... Чтобы я вернулся обратно?! Как же! Держи карман шире! Такое могло прийти в голову разве что идиоту...
То, что произошло дальше, можно в равной степени отнести и к разряду комедии, и к разряду драмы. Когда мы дошли до улицы Ниношвили, я свернул направо.
– Ты куда? - строго окликнул Казарян.
– Тут, в номере пятьдесят, живет моя тетя. Мама вечерами бывает у нее, ей одной скучно. Если ее не окажется на Гоголя, нам все равно придется возвращаться сюда.
Казаряну нечего было возразить против такого мощного аргумента. На улице Ниношвили прошла моя юность. Дворы двух смежных домов были разделены полуразвалившейся кирпичной оградой. Я вошел в подворотню, длинную и темную. Он за мной. Развернувшись, я врезал ему по челюсти. Я был верзилой - будь здоров! - и по моим соображениям, удар, довольно мощный, должен был послать Казаряна по меньшей мере в нокаут. Перескочив в соседний двор, я выбежал на улицу, гляжу - вслед за мной выскакивает милиционер. Не так уж сильно я его припечатал. Казарян открыл стрельбу. Я несся в направлении улицы Кадиашвили. Под деревом стояла влюбленная пара. Не знаю, как парень, но девушка, заслышав выстрелы, вскрикнула и хлопнулась плашмя наземь...
Я ушел, что и говорить. За всю свою жизнь я первый и последний раз поднял руку на милиционера. То, что на Гоголя тридцать три на самом деле проживал Майсурадзе, было самым важным совпадением из числа тех, коими была исполнена моя жизнь... Погоди, что получается, сколько же побегов Митиленич должен мне приписать?.. Как сколько?.. Первый - от чекистов, второй и третий в один день - из лагеря и от милиционера, четвертый и пятый - из Караганды, шестой - из бухты Ванина... Это был не побег, только попытка... Шестой... Этот побег... Черта лысого, пусть считает как хочет. Какая разница?! Да, ту ночь я провел на Кукийском кладбище. Могила, давно заброшенная, вся заросла сиренью, она была удивительно мягкой, вероятно, из-за почвы, которую годами размягчали облетавшие листья. Я спал мертвым сном. Несмотря на то, что накануне мне пришлось туго, проснулся я с рассветом и целый день провел на кладбище, поскольку высовываться до темноты было опасно. Я просидел возле чьей-то могилы, как безутешно скорбящий... Помню, пополудни пришли госпожа Нато Вачнадзе и госпожа Кира Андроникашвили, сестры. Посидели немного неподалеку, положили цветы на могилу и ушли. Я подошел к той могиле. Надписи не было. Интересно, на чьей могиле они были?
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гора Мборгали - Чабуа Амирэджиби бесплатно.
Похожие на Гора Мборгали - Чабуа Амирэджиби книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Беспокойный отпрыск кардинала Гусмана - Луи де Берньер - Современная проза
- Старик и ангел - Александр Кабаков - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Коржик, или Интимная жизнь без начальства - Евгений Некрасов - Современная проза
- Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
- Солнце и кошка - Юрий Герт - Современная проза
- Две строчки времени - Леонид Ржевский - Современная проза
- «Подвиг» 1968 № 01 - журнал - Современная проза
