первых же слов: «Ах, Шапиро?.. Знаем этого учёного мужа, знаем!.. Учителя со всех концов Советского Союза забросали нас критическими письмами дю поводу его знаменитого учебника… Многие письма написаны очень ядовито. Одно, например, заканчивается так: «Бесспорно, товарищ Шапиро написал знаменитый учебник: самый плохой учебник в истории школьного дела в России… Ну, и отправьте его по назначению: в качестве экспоната в школьно–исторический музей. А школу необходимо освободить от такого учебника: без него заниматься легче и успешнее, чем с ним…» Или другое письмо: «Наркомпрос, — говорит оно, — разваливает дисциплину в школе, не допуская там абсолютно никаких наказаний. Может быть, учителям разрешат применять хотя бы одно наказание за самые тяжкие проступки учащихся: оставлять наказанного школьника на один час в школе — для послеурочных занятий по учебнику Шапиро? За эффективность этого наказания можно ручаться…» В своих письмах учителя резко осуждают Наркомпрос за такой учебник: «С пользой для дела учебник Шапиро может быть заменён любым дореволюционным учебником грамматики, даже самым худшим. Если Наркомпрос из сотен учёных–языковедов и многих тысяч преподавателей русского языка не мог найти лучшего автора для составления учебника, значит, это подтверждает ту характеристику Наркомпроса, которая дана ему в учительской поговорке:

«Из Нарком–проса не выйдет, друг, Нарком–чтшена…»

Посмеялись учителя в редакции над этими язвительными письмами своих коллег. А потом спросили редакционных работников:

— Но почему же «Учительская газета» не напечатала ни одного из многочисленных критических писем?

— А вы думаете, что мы можем делать все, что пожелаем?! — услышали учителя встречный вопрос журналистов. — Грамматика Шапиро — это официальный учебник для школ, утверждённый высшими партийно–государственными органами в стране: Центральным Комитетом партии и Наркомпросом. Поэтому нам не разрешается критиковать его в газете, публично…

— Но вы все же не унъгвайте, — утешили в редакции на прощанье учителей. — Письма педагогов не останутся без последствий. Мы их в редакции собираем и регулярно, пачками, пересылаем Наркомпросу: для осведомления и принятия соответствующих мер. Чиновники Наркомпроса уже говорят нам, что этот «поток учительских «приветственных» писем им уже в печёнку въелся…» Будем вместе с вами надеяться, что тысячи учительских писем все ж таки доконают Наркомпрос. Он не выдержит этого натиска и заявит; «Сдаюсь!»...

* * *

У Наркомпроса бегемотова кожа. А за ним и над ним стоит Центральный Комитет партии, который отделён от учительских масс крепостной стеной. Поэтому очень нескоро учителя смогли «доконать» эти высокие «твердокаменные» учреждения. Долго, очень долго пришлось ожидать учителям результатов своих законнейших требований.

Но они всё-таки дождались этого радостного дня. Незадолго до германо–советской войны грамматика Шапиро была заменена другим официальным учебником русского языка, грамматикой учёного языковеда, профессора Бархударова. И педагоги и школьники с большим удовольствием сжигали ненавистный учебник Шапиро: тот учебник, который два десятилетия мучил учителей, школьников и родителей, выдержал 15 изданий, обошёлся родителям во много миллионов рублей, развёл в советской школе пышные сорняки малограмотности и вызвал у многих школьников отвращение к родному языку и неприязнь к школе…

Эта смена учебников была большим школьным праздником: и для преподавателей, и для учеников, и для родителей.

О школьных хрестоматиях

Сетовали учителя также и на школьные хрестоматии. Половина их. заполнена хорошим материалом из классиков русской литературы, а другая половина — недоброкачественной, бездарной агиткой.

Школьные хрестоматии политизированы пропагандным материалом. Политизированы все хрестоматии, начиная с книг для чтения в I классе начальной школы и кончая хрестоматиями для старших классов средней школы.

Этот пропагандный материал имеет своей целью воспитывать у школьников чувство «советского патриотизма», т. е. духа преклонения перед всем коммунистическим, враждебности ко всему некоммунистическому. Прежние школьные хрестоматии, в большинстве, имели своей задачей: содействовать всестороннему воспитанию учащихся, прежде всего, моральному.

Большое место в хрестоматиях было отведено материалам о семье и семейном воспитании. Этот материал был близок школьникам и важен для них. Стихи, рассказы, сказки рисовали образы дедушек, таких близких внукам. Эти дедушки учили внуков житейской мудрости, труду и делали им всевозможные игрушки.

«Подождите, детки,

Дайте только срок:

Будет вам и белка,

Будет и свисток».

Со страниц хрестоматии вставали живые образы бабушек, которые любовно ухаживали за внучатами и рассказывали им интересные сказки.

А в советских хрестоматиях дедушки и. бабушки встречаются очень редко, так же редко, как в современной советской жизни. И только в одном виде: как олицетворение темноты и варварства… Старая пословица говорила: «Яйца курицу не учат…» Но советским школьникам рекомендуется обращаться со своими дедушками и бабушками по новой, советской, пословице: «Кому же и учить курицу, как не яйцам?!.»

Один педагог–коммунист в Советском Союзе додумался даже до теории о «диктатуре детей в социалистическом обществе»… Подобно тому, как социальная пирамида при социалистическом строе перевёрнута вверх ногами и в обществе установлена «диктатура пролетариата», прежнего самого низшего класса, — так и в семье, в быту, должна быть перевёрнута возрастная пирамида. Прежний самый низший возрастной слой, дети, должен быть поставлен на самом верху: он будет осуществлять «диктатуру детей» над всеми другими возрастными группами…

Лозунг «на выучку к детям» Маяковский сформулировал в таком виде:

«Безграмотная старь,

Садися за букварь!..»

В дореволюционных хрестоматиях было много интересных материалов: об отце, матери, взаимоотношениях детей с родителями. Эти материалы прививали, укрепляли и развивали у школьников любовь и уважение к родителям.

В советских хрестоматиях материалов на эту тему вообще очень мало. А помещённые материалы говорят о том, что дети гордятся только тогда, когда родители «сознательные», то есть коммунисты, или «знатные люди», то есть награждённые, прославленные. О любви детей к родителям безо всякой политической подкладки, к простым обыкновенным людям, в советских хрестоматиях ничего не говорится. Такая обыкновенная детская любовь к своим простым родителям властью не поощряется.

Если же родители «отсталые», к примеру, религиозные, тогда детям рекомендуется «перевоспитать» их.

А для тех случаев, когда родители что–либо скажут или сделают вопреки указаниям партии или власти, — рекомендуется для подражания пионер Павел Морозов, который сделал политический донос на своего отца и посадил его в тюрьму. За это Павел Морозов очень прославлен в Советском Союзе: в радиопередачах, газетах, журналах, книгах. Место прежних «сентиментальных» и «аполитичных» рассказов о взаимоотношениях между родителями и детьми теперь заняли поэмы о доносчике на отца: он представляется в печати как образец для воспитания школьников в духе «советского патриотизма»…

О школе, ученьи и учителе в прежних хрестоматиях было много интересных материалов: рассказов, стихотворений, воспоминаний, очерков. Самыми увлекательными из них были рассказы

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 129

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов бесплатно.

Похожие на Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов книги

Почему Путин боится Сталина - Юрий Мухин - Прочая документальная литература
Летопись мужества - Илья Эренбург - Прочая документальная литература
Сергей Фудель - Николай Балашов - Прочая документальная литература
Балтийский флот в революции. 1917–1918 гг. - Кирилл Назаренко - Прочая документальная литература
Летопись театра кукол в России XV–XVIII веков - Борис Голдовский - Прочая документальная литература
Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин - Ольга Грейгъ - Прочая документальная литература
От разорения к достатку - Александр Нечволодов - Прочая документальная литература
Николай II: две войны и революции - Борис Романов - Прочая документальная литература
Энциклопедия русской жизни. Моя летопись: 1999-2007 - Татьяна Москвина - Прочая документальная литература
Русская литература первой трети XX века - Николай Богомолов - Прочая документальная литература

Оставить комментарий