Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Для лучшей машины в мире мне хотелось придумать что-нибудь оригинальное. — Конечно, в избытке скромности применительно к собственным детищам Патрона упрекнуть было нельзя, но в том жесте, которым он погладил статуэтку, сквозила беззащитность, с которой любящий отец думает о том, что люди высмеют его единственного сына. — Слон, объяснил мне Рембрандт, это истинный царь зверей. У него нет ни врагов, ни соперников. По крайней мере, не было, пока не появился человек. — Он отвернулся от статуэтки, в его голосе внезапно прозвучала неуверенность. — Как вам кажется, брат бы меня одобрил?
Гривен в задумчивости переступил с ноги на ногу.
— Ну, а где найти лучшее место для размещения его работы? Где еще она привлечет к себе всеобщее внимание?
Лицо Бугатти просветлело, он явно обрадовался тому, что интуиция не подвела его.
— Вы знаете, вы совсем не такой, как я себе представлял. Первый человек, который приобретет королевский лимузин. Я имел в виду совершенно другую персону.
— Благодарю вас, — несколько иронически отозвался Гривен.
— Я хотел сделать вам комплимент. Человек предполагает, а Бог располагает, не так ли? Да, мне кажется, творение Рембрандта попадет в хорошие руки. — Бугатти достал из кармана золотые часы. — Уже почти пять. У нас остается время до ужина. Я убежден, господин Гривен, что вы там будете… — Он пожал плечами, что в данном случае должно было означать включение Гривена в «большую семью». — А сейчас займемся, если так уместно выразиться, закуской.
Бугатти, извинившись, вышел позвонить и, вернувшись, ничего не объяснил Гривену. Гизелла и Брюллар промчались в обратном направлении по территории завода, как две кинозвезды, не снисходя до фабричных рабочих, приветствовавших и их самих, и своего босса. Бугатти и Гривен вошли в ангар, наполненный небесно-голубыми автомобилями Тридцать пятой модели… а кое-где попадалась и Тридцать седьмая, и, судя по внешнему виду, даже Сороковая. И они поехали вновь, на этот раз — мимо целого ряда построек, остроконечные крыши которых казались гофрированными, затем сбавили ход, увидев молодого мужчину — это был Анри с конюшни, — который уже дожидался их у особенно больших двойных дверей.
— Ты успел вовремя. — Спешившись, Бугатти передал конюху поводья. — До конца дня лошади нам не понадобятся.
Гривен хотел было погладить Гизеллу на прощанье, но она прянула ушами и подалась от него в сторону. К счастью, ее владелец и наставник, кажется, не заметили этого. Бугатти проследил за тем, как Анри уводит лошадей, а затем вновь достал связку ключей.
— Не подадите ли вы мне руку?
Патрон, как и большинство людей, с которыми доводилось сталкиваться Гривену, руководствовался в своих действиях косвенными мотивами; в данном случае, думал Гривен, речь шла о том, чтобы произвести максимальное впечатление демонстрацией своего детища. Нажатие на дверную ручку — и в образовавшуюся щель стало возможно увидеть статуэтку Рембрандта. Затем дверная щель расширилась — и дневной свет упал на радиатор в форме подковы, на передние фары, на длинные крылья машины. Размеры ее оказались просто невероятны — значит, Сан-себастьянские воспоминания не солгали. О Господи, да серебряный слоник на радиаторе оказался в аккурат на той же высоте, что еще совсем недавно глаза Гизеллы!
Бугатти прошествовал мимо полированных поверхностей из хрома и никеля, мимо огромных панелей корпуса, по-прежнему остающихся небесно-голубыми.
— Я испытываю некоторые затруднения. Рембрандт никогда не показывал свои работы незавершенными, и я стараюсь следовать его примеру. В корпусе я уверен, что же касается окраски… — Он пренебрежительным жестом указал на голубые выпуклости, позаимствованные, как тут же сам признал, у старого «паккарда» и, соответственно, производящие впечатление сравнительной дешевки. — Убежден, что моим клиентам захочется чего-то совершенно другого.
Он со значением помолчал. Гривен понимал, чего ждут от него. Все происходило, как некогда сформулировал Пабст, — предстояло открыть еще одно окно.
— Я ни в коем случае не взял бы на себя смелость усомниться в вашем вкусе, господин Бугатти. Но у меня действительно есть кое-какие задумки. И я прихватил с собой рисунки. Строго говоря, это не только мое пожелание, но и просьба фройляйн Краус.
— Что само по себе характерно. — Это был шелковый и вкрадчивый голос Элио. Но откуда же он взялся? Незаметно подошел? Нет, он стоял здесь, в ангаре, в тени королевского «Бугатти». — Фройляйн Краус почти всегда умеет настоять на своем.
Как долго он уже слушал их беседу? Гривен был слишком заинтригован, чтобы рассердиться по-настоящему. Элио, вычищающий грязь из-под ногтей, казалось, был счастлив отвлечься от своих разбирательств с Мео Константини.
— Я принимаю приглашение, — сказал Элио Главному Здешнему Начальнику. — И как знать? — Это он уже обращался к Гривену. — Может быть, вам когда-нибудь понадобится шофер.
— Хватит глупостей! — Но даже в эту минуту глаза Бугатти следили не за людьми, а за машинами. Он сел в лимузин, открыл дверцы и спереди, и сзади. — Скоро стемнеет. Элио, ступайте на свое место. Господин Гривен, садитесь рядом со мною и тщательно наблюдайте за всем, что я сделаю. У королевского лимузина имеются свои… причуды. И некоторые из них, если они застигнут вас врасплох, могут оказаться опасными.
И тут, когда Гривен уселся на непривычно высокое сиденье, его озарило. Великая Фантазия обернулась явью, начала сбываться, в буквальном смысле пришла в движение. Если бы только Люсинда была сейчас здесь! И чего бы только не отдал Гитлер, чтобы оказаться сейчас на его месте! Что ж, Гривен теперь все понял. И он чувствовал на себе взгляд Элио с заднего сиденья, взгляд, столь же задумчивый и испытующий, как его собственный в гитлеровском Мерседесе, когда он, не зная, о чем пойдет разговор, уставился в затылок Эмилю Морису… Нет, подумал Гривен, когда мотор заработал. Лучше не обзаводиться привычкой судить о других людях чересчур безжалостно.
Глава двадцать девятая
«Это верно, Алан, вам тоже доводилось ездить на королевском „Бугатти“. Вы человек со связями, а я все время упускаю это из виду. Но для вас это было… чем, собственно? Музеем на колесах? А в те дни королевский лимузин был ослепительным символом всего современного и нового. Как будто за углом меня подстерегало мое собственное будущее. Что, впрочем, и произошло. С каждым новым поворотом я все больше превращался в Гарри».
Эйнштейн, должно быть, прав, — подумал Гривен, когда они выехали из ангара. — Если все в мире относительно, то кто возьмется отрицать, что королевский «Бугатти» является центром вселенной, а все остальное творение ему всего лишь покорствует?
Серебряный слоник стал словно бы острием ножниц, разрезавших мир надвое, превращавших его в две раздельные половины по обе стороны от бесконечного капота. Старый Жак у ворот… шато Сен-Жан… велосипедисты на дороге в Молсхейм, машущие им руками и поспешно освобождающие дорогу.
Бугатти, надвинув поглубже котелок, орудовал длинным напольным переключателем скоростей. Гигантская рука, казалось, подталкивала машину сзади — равномерно, но неудержимо. О Господи, а они ведь уже перешли на вторую скорость! Ветер врывался в открытые окна, продувая салон насквозь. Далеко впереди безостановочно катились по дороге огромные колеса. Эта поездка была истинным благословением, тем более, что Патрон обходился с каждым поворотом, как со сделкой, которую ему не хотелось заключать. Элио подался вперед.
— Восемьсот кубических дюймов! — Машина глухо, но неудержимо рокотала. — Поставить спереди пропеллер — и мы, наверное, поднимемся в воздух!
Должно быть, так оно и было, но пока что королевский лимузин с каждым мигом, казалось, все прочнее врастал в землю; выглядело это так, словно не он, а платаны и посевы пшеницы вот-вот сорвутся с места и поднимутся в небо. Бугатти повернул большой, красного дерева, руль — и пейзаж тут же повиновался ему, замелькав, как кинолента, прокрученная от конца к началу, — и вот уже перед ними пролегла прямая дорога, ведущая на гору Одиль.
Бугатти искоса, но победительно посмотрел на своего пассажира.
— Ну как, господин Гривен, вы не разочарованы?
— Вы же сами знаете, что нет. — На первом же повороте, когда дорога, идя в гору, начала петлять, Карл вцепился в поручни. — Какой у нее легкий ход! Она похожа на полную женщину, которая, несмотря на полноту, изумительно танцует.
После некоторого раздумия Бугатти решил, что это сравнение ему льстит.
— А что вы скажете, когда нам придется развернуться на сто восемьдесят градусов!
Они выехали на вершину незадолго до заката. У последнего поворота стояла колокольня, ее звон мелодично разливался по залитым янтарным светом окрестностям. Лимузин въехал во двор, за которым начинался сад, поросший кустами роз и подсолнухами.
- Кто-то мне должен деньги - Дональд Уэстлейк - Детектив
- Голый король шоу-бизнеса - Марина Серова - Детектив
- Страх высоты - Павел Шестаков - Детектив
- Магия убийства - Оксана Николаевна Обухова - Детектив
- Когда звезды чернеют - Пола Маклейн - Детектив / Триллер
- Тайна жертвенных ягнят - Алексей Макеев - Детектив
- Судьбу случайно не встречают - Евгения Горская - Детектив
- Пустая угроза - Дональд Уэстлейк - Детектив
- Зов пустоты - Максим Шаттам - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Любовный детектив - Агата Кристи - Детектив