Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Луна стояла высоко в небе, и тишину ночи нарушал лишь рокот волн, бьющихся о скалы за гаванью. Джанет неожиданно поняла, что должна последовать голосу сердца и идти к скалам.
Она спрятала ключ от двери за корсаж, накинула на плечи шаль и вышла на улицу. Ей казалось, что внезапно выросшие крылья быстро уносят ее от дома, от спящих детей, вверх по крутой, узкой улочке Плина к побелевшим от мороза холмам, к безмолвному небу.
Джанет прислонилась к стене разрушенного Замка; у ее ног лежало море, в лицо ярко светила луна. Она закрыла глаза и сразу почувствовала, что все бередившие ее ум мысли отлетели, что усталое тело покинуло ее и она обрела странную силу и ясность сродни силе и ясности самой луны. Открыв через мгновение глаза, она обнаружила, что окутана туманом, а когда он рассеялся, увидела фигуру человека, который стоял на коленях перед скалой, опустив голову на руки. Она знала, что он исполнен мучительного отчаяния и горечи, что его несчастная заблудшая душа взыскует ее утешения.
Она подошла, опустилась рядом с ним на колени и, прижав его голову к своей груди, стала гладить рукой его седые волосы.
Он поднял на нее дикие карие глаза, горящие безумным страхом.
И она поняла, что он принадлежит будущему, тому времени, когда она будет мертвой лежать в могиле, но узнала в нем того, кто принадлежит ей, и только ей.
– Успокойся, любимый мой, успокойся, отбрось свои страхи. Я всегда рядом с тобой, всегда, никто тебя не обидит.
– Почему ты не приходила раньше? – прошептал он, крепче прижимая ее к себе. – Они пытались отнять меня у тебя, весь мир черен и полон демонов. Дорогая, любимая, нет правды, нет для меня дороги, которую я мог бы выбрать. Ты поможешь мне, ведь правда, поможешь?
– Мы будем страдать и любить вместе, – ответила она. – Каждая радость, каждая боль твоей души и твоего тела будут и моими. Дорога сама скоро тебе откроется, и тогда мрак покинет твою душу.
– Я часто слышал твой шепот и внимал твоим благословенным словам утешения. Ведь мы разговаривали друг с другом, одни в тиши моря, на палубе корабля, который есть часть тебя. Почему ты раньше никогда не приходила, чтобы вот так же меня обнять и прижать мою голову к своему сердцу?
– Я не понимаю, – сказала она, – не знаю, откуда мы явились, не знаю, как спала с моих глаз пелена и я пришла к тебе. Но я услышала, как ты зовешь меня, и ничто не смогло меня удержать.
– С тех пор как ты меня покинула, потянулись долгие трудные дни, я не следовал твоим советам и не оправдал твоей веры в меня, – сказал он. – Посмотри, какой я старый, мои волосы и борода поседели, ты же молода, моложе, чем я тебя помню, у тебя чистое девичье лицо и нежные, мягкие руки.
– Я не имею представления ни о том, что было, ни о том, что будет, но твердо знаю, что время непрерывно и здесь, в нашем мире, и в любом другом. Для нас нет разлуки, для нас нет ни начала, ни конца: мы неразлучны, ты и я, как звезды неразлучны с небом.
Тогда он произнес:
– Любимая моя, все шепчутся, будто я безумен, будто рассудок покинул меня и в глазах моих горит опасный огонь. Я чувствую, как ко мне подкрадывается тьма, и когда она окончательно наступит, я не смогу ни видеть, ни чувствовать тебя, тогда здесь останутся только пустота и отчаяние.
В эту минуту туча закрыла луну; он задрожал, и Джанет показалось, что на ее руках лежит ребенок, ищущий утешения.
– Когда мрак начнет подступать к тебе, не бойся его, в эти часы я буду держать тебя так же, как держу сейчас, – утешила она его. – Когда, борясь с самим собой, ты утратишь способность видеть, слышать, я буду рядом, я буду бороться за тебя.
Он откинул голову и смотрел, как, вся белая, с улыбкой на устах, она стоит на фоне неба.
– Этой ночью ты ангел, – сказал он, – ангел, который стоит у Небесных врат, ожидая рождения Христа. Сегодня Рождество, и в Лэнокской церкви поют гимны.
– Пятьдесят лет или тысяча, какая разница? – сказала Джанет. – И то, что мы оба пришли сюда, тому доказательство.
– Значит, ты больше никогда меня не покинешь? – спросил он.
– Никогда, никогда не покину.
Он опустился на колени и поцеловал ее запорошенные снегом ноги.
– Скажи мне, Бог есть?
Он заглянул ей в глаза и прочел в них истину.
С минуту они стояли рядом и, глядя друг на друга, видели себя такими, какими уже никогда не увидят на земле. Она видела перед собой мужчину, согбенного, измотанного жизнью, с буйными растрепанными волосами и страдальческими глазами; он же видел девушку, молодую и бесстрашную, с лицом, залитым лунным светом.
– Доброй ночи, матушка, красавица моя, любовь моя.
– Доброй ночи, любимый, дитя мое, сын мой.
И вновь разлился туман и скрыл их друг от друга.
Джанет стояла рядом с руинами Замка, под ее ногами море, шурша, набегало на скалы, и серебряная тропа тянулась по воде. Все было как прежде, ничего не изменилось. Она простояла здесь секунду, не более.
И все же она проделала путь в полвека, путь из окружающего ее мира в иное время, в иное пространство. Но не было в душе ее ни удивления, ни страха, а лишь великая любовь и благодарность.
Повернувшись спиной к морю, Джанет отошла от скал и стала спускаться по крутому склону холма в Плин. Уже миновала полночь и наступил день Рождества. Она немного постояла, прислушиваясь к звукам последнего гимна, доносимым ветром из Лэнокской церкви. То была тихая, сладостная песнь, в которой голоса простых людей несли миру радостную весть:
Слышишь полный торжестваГимн во славу Рождества,Вознесенный райским хоромНад ликующим простором?Иисус на свет рожден —Мир спасен, и грех прощен.Пой же с ангелами всеми:Царь родился в Вифлееме!Лейся, полный торжестваГимн во славу Рождества!
И Джанет улыбнулась и обратила взгляд на восток, где высоко в небе сияла звезда, очень похожая на Вифлеемскую.
Глава шестая
Вскоре после Нового года Томас повез Джанет в Плимут. Ему хорошо заплатили за отличный тендер[4], построенный на его верфи в ноябре; он был очень доволен своей работой и деньгами в кармане, отчего и решил, что часть их без особого ущерба может быть истрачена на короткий отдых для него и жены. В те времена это было настоящее путешествие, особенно зимой; до Карна им пришлось ехать в повозке, там переночевать и на следующее утро продолжить путь в дилижансе, который прибывал в Плимут во второй половине дня.
Детей оставили на попечение матери Джанет.
Раньше Джанет никогда не покидала Плина, и большой город совершенно ошеломил ее. Томас был в восторге от ее удивления и с удовольствием, не лишенным гордости, показывал жене все заслуживающие внимания места, рекомендуя себя при этом лучшим на свете гидом. Ему нравилось демонстрировать свое знакомство с названиями улиц и магазинов, хотя прошло уже довольно много лет с тех пор, как он здесь бывал.
– Ах, Томас, скажи на милость, – удивлялась она, – как это тебе удается помнить столько названий и ни разу не заблудиться? Ведь здесь все улицы похожи одна на другую.
– Это очень просто, Джени, – хвастливым тоном отвечал он. – Такому человеку, как я, не надо много времени, чтобы запомнить, как добраться до какого-нибудь места. Тебе это, понятное дело, трудно, ведь ты в первый раз выбралась из Плина и не знаешь ни одного города хоть немного больше него.
– Чего не знаю, того не знаю, – говорила Джанет, задрав подбородок. – А вот ты, скажу я тебе, слишком много о себе думаешь. Зато я гораздо лучше тебя знаю леса и скалы вокруг Плина. При самом небольшом тумане ты часами будешь кружить вокруг собственного дома, тогда как я уже давным-давно приготовлю ужин.
Томас не возражал, поскольку уже привык к тому, что последнее слово всегда останется за Джанет.
Тем не менее магазины совершенно заворожили Джанет, и она одобрила выбор Томаса, когда тот купил жене теплую серую пелерину и красивый аккуратный капор.
– Подумать только, что за цены, – шепнула она на ухо мужу, – да это же грабеж средь бела дня.
– Дорогая, я хочу, чтобы у тебя было только самое лучшее, – изрек он таким гордым и величественным тоном, каким мог бы ответить сам сквайр Трелони.
Когда она шла по улицам под руку с Томасом, немало мужчин оборачивались и смотрели ей вслед.
Она действительно была хороша, эта Джанет: густые черные волосы, большие зоркие глаза, решительный рот и подбородок. Она несла себя как королева. От внимания Томаса не ускользали взгляды, которые бросали на нее плимутские моряки, и он внимательно следил за тем, как она их принимает. Обычно, идя рядом с ним, она оставляла их без внимания, но один, видимо, изрядно пьяный молодчик наткнулся на Джанет и провел грязными пальцами по ее новой пелерине.
Томас хотел вмешаться, но Джанет взяла дело в свои руки, и матрос, ожидавший, что она отскочит от него с испуганным криком, вместо этого в полной мере ощутил на себе ее темперамент.
- Семен Палий - Мушкетик Юрий Михайлович - Историческая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Царь Иоанн Грозный - Борис Федоров - Историческая проза
- Наследник фараона - Мика Валтари - Историческая проза
- Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи - Историческая проза
- Счастье быть русским - Александр Бабин - Историческая проза
- Золото бунта - Алексей Иванов - Историческая проза
- Чингисхан - Василий Ян - Историческая проза
- Солнце над Бабатагом - Александр Листовский - Историческая проза
- Страшная тайна Ивана Грозного. Русский Ирод - Наталья Павлищева - Историческая проза