Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не успел Рейнгольд возразить что-нибудь, как его брат уже скрылся за дверью. Ошеломленный быстрой сменой впечатлений в последние десять минут, Рейнгольд молча смотрел на широкую, почти квадратную фигуру вошедшего человека. Тот опустил на пол внесенный им изящный чемодан и вытянулся возле него по стойке смирно.
— Матрос Вильгельм Иона с корабля «Эллида». В настоящее время в услужении у их высокородия капитана Альмбаха! — отрапортовал он и попытался сделать движение, которое, вероятно, должно было изобразить почтительный поклон, но не имело с ним ни малейшего сходства.
— Отлично! — рассеянно произнес Рейнгольд. — Оставьте пока свой багаж! Мне нужно прежде всего знать, как долго думает пробыть здесь брат.
— Мы останемся несколько дней у дядюшки, — совершенно спокойно ответил Иона.
— Вот как? Это уже решено?
— Точно так!
— Не понимаю Гуго, — пробормотал Рейнгольд, — он как будто и не подозревает, какая встреча ему предстоит, а ведь мои письма должны были достаточно его подготовить. Я не могу допустить, чтобы он один выдержал всю бурю.
Он сделал движение по направлению к двери, но коренастая фигура матроса совершенно заслонила ее; молодой Альмбах окинул его изумленным и в то же время сердитым взором, однако тот не тронулся с места, а лишь лаконично заявил:
— Его высокородие господин капитан изволили сказать, что они сами все приведут в порядок там, наверху; они разом все уладят.
— В самом деле? — спросил Рейнгольд, пораженный непоколебимой уверенностью, с которой были произнесены эти слова. — По-видимому, вы отлично знаете своего капитана.
— Великолепно!
Нерешительно, словно колеблясь, подчиниться ему воле брата или нет, Рейнгольд подошел к окну, выходившему на двор, и увидел трех-четырех слуг, которые с выражением отчаянного любопытства пытались заглянуть в контору. У него вырвался возглас сдержанной досады, и он снова обернулся к матросу:
— В доме, очевидно, уже все узнали о прибытии брата. Ведь чужие у нас в конторе вовсе не редкость, значит, именно вы возбуждаете такое любопытство.
— Ничего не значит, — проговорил Иона. — Пусть себе весь дом на нас глазеет, это для нас не ново. Дикари на южных островах поступают точно так же, когда «Эллида» бросает там якорь.
Лестное сравнение для обитателей дома! К счастью, его никто не слышал, за исключением Рейнгольда, а тот все же счел необходимым удалить предмет всеобщего любопытства. Он приказал Ионе пройти в соседнюю комнату и ждать там капитана, сам же остался в конторе и стал прислушиваться, не донесутся ли голоса спорящих: частная квартира Альмбаха была в верхнем этаже. Молодой человек боролся с самим собой, не зная, исполнить ли так категорически поставленное ему братом условие и предоставить Гуго самому себе или по крайней мере попытаться прикрыть его неизбежное отступление. А в том, что оно неизбежно, Рейнгольд ни минуты не сомневался. Он так часто присутствовал при обвинительных приговорах семьи над его братом, что боялся сцены, которую и тот не в состоянии будет выдержать. Однако он слишком хорошо знал свое собственное положение по отношению к дяде, чтобы не предвидеть, что его вмешательство лишь ухудшит дело.
Прошло более получаса в этом мучительном ожидании; наконец, раздались уверенные шаги, и в контору вошел капитан.
— А вот и я! — воскликнул он. — Дело улажено.
— Что улажено? — поспешно спросил Рейнгольд.
— Разумеется, примирение. Я только что, как любимый племянник, переходил из объятий дядюшки в объятия тетушки. Пойдем наверх, Рейнгольд! Тебя только и не хватает для полноты картины. Но ты должен быть готов к трогательному зрелищу: они все плачут.
Рейнгольд недоверчиво взглянул на брата:
— Не знаю, Гуго, ты шутишь или…
Молодой капитан весело расхохотался.
— Ты, кажется, совсем не доверяешь моим дипломатическим способностям. Во всяком случае не думай, что дело уладилось совсем легко! Я, конечно, приготовился к буре, но здесь решительно свирепствовал ураган… Ну и что ж? Мы, моряки, люди привычные. А когда мне удалось заговорить, до чего не так-то скоро дошло, победа уже была решена. Я мастерски разыграл возвращение блудного сына; я призывал небо и землю в свидетели моего исправления, рискнул даже упасть к ногам, и это подействовало, по крайней мере на тетушку. Я обеспечил себе прежде всего слабейший — женский — фланг, чтобы затем соединенными силами ударить в центр, и победа была блестящей! Помилование по всей форме! Группа мира… Но, Боже мой, не смотри на меня так недоверчиво! Уверяю тебя, я говорю совершенно серьезно!
Рейнгольд недоумевающе покачал головой, но невольно облегченно вздохнул.
— Вот и понимай, как хочешь! Я считал это совершенно невозможным! Видел ты… мою жену? — спросил он каким-то странным тоном.
— Разумеется, — протяжно ответил Гуго. — То есть видел-то совсем немного, а слышал и того менее, так как она совершенно стушевалась при этой сцене и даже не плакала вместе с другими. Все та же маленькая кузина Элеонора, в детстве постоянно забиравшаяся в угол, откуда не могли выбить ее даже наши мальчишеские проказы… И она-то стала твоей женой! Но теперь я должен полюбоваться отпрыском дома Альмбаха. Где он у вас?
Рейнгольд поднял на брата глаза, и его суровое лицо как-то разом просветлело.
— Моего мальчика? Я покажу тебе его. Пойдем к нему!
— Слава Богу, наконец-то я вижу проблеск счастья на твоем лице! — произнес капитан с серьезностью, которой даже трудно было ожидать от него. — До сих пор я тщетно искал его в тебе, — добавил он тихо.
Глава 3
Торговый дом «Альмбах и Компания» пользовался хорошей репутацией как на бирже, так и вообще в коммерческом мире, хотя, как уже упоминалось, и не был особенно значительным. Отношения его главы с консулом Эрлау были не исключительно делового свойства; их дружба началась еще в то время, когда они мальчиками без всяких средств поступили в ученье в один и тот же торговый дом. Один из них впоследствии сделался богатым негоциантом, и его корабли бороздили почти все моря земного шара, а торговые связи распространились на все части света. Другой основал скромный торговый дом, дела которого никогда не выходили за известные пределы. Альмбах робел перед смелыми спекуляциями, боялся больших предприятий, да и не был создан для того, чтобы руководить ими; он предпочитал умеренный, но верный барыш и почти никогда не обманывался. Его общественное положение так же отличалось от положения Эрлау, как старинный, мрачный дом с высокой крышей и решетчатыми окнами на канале не имел ни малейшего сходства с княжеским дворцом консула на портовой набережной.
- Эгоист - Эльза Вернер - Исторические любовные романы
- Брак по расчету. Златокудрая Эльза - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Любовь и честь - Мередит Дьюран - Исторические любовные романы
- Эгоист (дореволюционная орфография) - Элизабет Вернер - Исторические любовные романы
- Первые ласточки - Элизабет Вернер - Исторические любовные романы
- Капризы юной леди - Элизабет Вернер - Исторические любовные романы
- Фея Альп - Элизабет Вернер - Исторические любовные романы
- Анжелика и заговор теней - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Семь нот любви - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы