Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она задула свечу и легла в сено; сова сидела у нее на пальце.
Козы жевали, рыгали и глотали, проводя за этим занятием уютную ночь. Лишь издаваемые ими звуки нарушали ночную тишину.
Тело матушки замерло. Сова почувствовала, как ведьма проникает в ее мозг, и вежливо подвинулась. Матушка еще пожалеет об этом перемещении; два Заимствования в один день — и утром она будет совершенно разбита и одержима страстным желанием жрать мышей. Раньше, в младые годы, ей это было нипочем — она бегала с оленями, охотилась с лисами, узнавала странные темные обычаи кротов и редко проводила ночь в собственном теле. Но с возрастом Заимствование давалось ей все труднее и труднее, особенно возвращение. Может быть, скоро наступит момент, когда она не сможет вернуться и оставшееся дома тело превратится в груду мертвой плоти… Хотя, честно говоря, это не такая уж и плохая смерть.
Волшебникам подобные вещи знать не полагалось. Если маги и проникали в сознание другого существа, то делали это как воры — не из коварства, но потому, что им, тупым болванам, просто не приходило в голову сделать это как-то иначе. Да и зачем им захватывать контроль над телом совы? Они же не умеют летать, этому надо учиться целую жизнь. Тогда как ненасильственный способ состоит в том, чтобы вселиться в мозг птицы и направлять его так же мягко, как ветер шевелит листья.
Сова встрепенулась, взлетела на узкий подоконник и бесшумно выскользнула в ночь.
Облака уже разошлись, и в свете полупрозрачной луны заманчиво сверкали горы. Бесшумно скользя между рядами деревьев, матушка смотрела на мир совиными глазами. Когда этому научишься, только так и стоит путешествовать! Больше всего ей нравилось Заимствовать птиц, исследуя с их помощью укромные высокогорные долины, куда не ступала нога человека; потаенные озера между черными утесами; крошечные, обнесенные стенами поля на клочках ровной земли, примостившихся на отвесных скалистых склонах, — владения неприметных и скрытных существ. Однажды она путешествовала с гусями, пролетающими над горами каждую весну и осень, и до смерти перепугалась, когда обнаружила, что чуть было не вылетела за точку возврата.
Сова покинула лес, скользнула над деревенскими крышами и, подняв облако снега, приземлилась на самой большой, заросшей омелой яблоне в саду кузнеца.
Не успели ее когти коснуться ветки, как она поняла, что не ошиблась. Дерево отвергало ее, она чувствовала, как оно пытается столкнуть ее.
“Я не уйду”, — подумала она.
“Ну давай, терроризируй меня, — в тишине ночи произнесло дерево. — Если я дерево, значит, можно, да? Вот она, типичная баба”.
“По крайней мере, сейчас от тебя хоть какая-то польза есть, — в ответ подумала матушка. — Лучше быть деревом, чем волшебником, а?”
“Это не такая уж плохая жизнь, — заявило дерево. — Солнце. Свежий воздух. Время для раздумий. А весной — пчелы”.
В том, как дерево промурлыкало “пчелы”, было нечто столь сладострастное, что у матушки, содержащей несколько ульев, пропало всякое желание есть мед. Она почувствовала себя так, как будто ей напомнили, что яйца — это нерожденные цыплята.
“Я здесь по поводу девочки, Эскарины”, — прошипела она.
“Многообещающий ребенок, — подумало дерево. — Я с интересом слежу за ней. И она любит яблоки”.
“Ах ты свинья!” — воскликнула шокированная матушка.
“А что я такого сказал? Может, мне еще извиниться перед тобой за то, что я не дышу?”
Матушка придвинулась ближе к стволу.
“Ты должен отпустить ее, — приказала она. — Магия начинает просачиваться наружу”.
“Уже? Я потрясен”, — сказало дерево.
“Это неправильная магия! — выкрикнула матушка. — Это магия волшебников, не женская магия! Эск пока не знает, что это такое, но сегодня ночью ее магия убила дюжину волков!”
“Великолепно!” — откликнулось дерево.
Матушка заухала от ярости.
“Великолепно? А что если она поспорит со своими братьями и случайно выйдет из себя, а?”
Дерево пожало плечами. С его ветвей посыпались снежные хлопья.
“Тогда ты должна обучить ее”.
“Обучить? Много я знаю о том, как учат волшебников!”
“Пошли ее в Университет”. “Она же женщина!” — заорала матушка, подпрыгивая вверх-вниз на своей ветке. “Ну и что? Кто сказал, что женщинам не дано быть волшебниками?”
Матушка заколебалась. С тем же успехом дерево могло спросить, почему рыбам не дано быть птицами. Она сделала глубокий вздох и заговорила. Но тут же остановилась. Она знала, что должен существовать резкий, колкий, уничтожающий и, прежде всего, самоочевидный ответ. Вот только, к ее крайнему раздражению, он никак не приходил ей в голову.
“Женщины никогда не были волшебниками. Это против природы. Ты еще скажи, что мужчина может стать ведьмой”.
“Если определять ведьму как человека, который поклоняется всесозидающему началу, то есть почитает основной…” — завело дерево и не затыкалось несколько минут.
Матушка Ветровоск с нетерпением и досадой слушала выражения типа “ряд Матерей-Богинь”, “примитивный культ луны” — уж она-то знала, что такое быть ведьмой. Это травы, порча, ночные полеты по округе и верность традициям, но это никоим образом не связано с общением с богинями — будь они матерями или кем-то еще, — которые, судя по всему, способны на весьма сомнительные проделки. А когда дерево начало толковать о “танцах нагишом”, матушка попыталась заткнуть перьями уши — пусть где-то под затейливыми наслоениями ее сорочек и юбок имеется немного кожи, это еще не значит, что данное обстоятельство заслуживает ее одобрения.
Дерево закончило свой монолог. Матушка подождала немного, чтобы окончательно убедиться, что яблоня не собирается ничего добавлять, и спросила:
“Это и есть ведовство, да?”
“Оно самое. Его теоретический базис”.
“У вас, волшебников, бывают чудные идеи”.
“Я больше не волшебник, а просто дерево”.
Матушка встопорщила перья. “А теперь послушай меня, господин Дерево Теоретический Базис. Если бы женщины рождались для того, чтобы стать волшебниками, они умели бы отращивать длинные седые бороды, она не будет волшебником, тебе это ясно, волшебство — это совершенно неправильный способ использования магии, это всего-навсего свет, огонь и баловство с Силами, ей это совершенно ни к чему, и спокойной тебе ночи”.
Сова сорвалась с ветки. Матушка не тряслась от ярости только потому, что это мешало полету. Волшебники! Слишком много болтают, держат заклинания пришпиленными в книгах, словно бабочек, но хуже всего то, что они считают, будто только их магия стоит того, чтобы ей заниматься.
Матушка была твердо уверена в одном: женщины никогда не были волшебниками и не собираются становиться таковыми сейчас.
* * *Под бледным светом уходящей ночи она вернулась в домик. Ее тело, поспав на сене, чувствовало себя отдохнувшим, и она надеялась посидеть несколько часов в кресле-качалке и привести в порядок свои мысли. Это было время, когда ночь еще не совсем закончилась, а день не совсем начался — мысли были четкими, ясными, и ничего им не мешало. Она…
Посох стоял у стены, рядом с кухонным шкафом.
Матушка застыла на месте.
— Понятно, — сказала она наконец. — Так, значит, да? В моем собственном доме?
Она очень медленно подошла к очагу, бросила на угли пару поленьев и раздувала огонь до тех пор, пока языки пламени, взревев, не поднялись до самого дымохода.
Удовлетворенная итогом своих усилий, она повернулась, пробормотала на всякий случай несколько предохранительных заклятий и схватила посох. Он не сопротивлялся, и она едва удержалась, чтобы не упасть. Посох оказался у нее в руках, и она торжествующе расхохоталась, почувствовав, как он покалывает ей ладонь и как магия, словно воздух в грозу, потрескивает в нем.
Как все просто! Видно, боевой дух посоха куда-то испарился.
Призывая проклятия на волшебников и все их творения, она занесла посох над головой и со стуком опустила в огонь, в самую жаркую часть пламени.
Эск вскрикнула. Звук пролетел сквозь пол спальни и серпом взрезал темный домик.
Матушка была старой, усталой женщиной и не совсем хорошо соображала после долгого и тяжелого дня, но, чтобы выжить, ведьма должна научиться делать поспешные и очень смелые выводы. Матушка еще смотрела на охваченный пламенем посох и прислушивалась к доносящимся сверху воплям, а ее руки уже тянулись к черному чайнику. Она опрокинула воду на огонь, выхватила из очага посох, над которым поднимались клубы пара, и взбежала по лестнице на второй этаж, с ужасом думая о том, что ей предстоит там увидеть.
Эск сидела на узкой кровати, целая и невредимая, но вопящая во все горло. Матушка прижала ее к себе и попыталась успокоить; она не знала точно, как это делается, однако рассеянное похлопывание по спине и неопределенные ободряющие звуки вроде бы достигли цели. Крики перешли в рыдания и, в конце концов, в тихие всхлипы. Матушка разобрала слова “огонь” и “горячо”, и ее губы сжались в тонкую горькую полоску.
- 01 Ведьмы. Творцы заклинаний - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Ведьмы Плоского мира - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Народ - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Последний герой. Сказание о Плоском мире - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Угонщики - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Монстрячий взвод - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Бац! - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Шляпа, полная неба - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Ночная стража - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Благие знамения - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика