Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через час Вил решил, что его преследователи успели разредиться и охватить все поместье. Итак, глубоко вздохнув, он отправился в путь. Не позволяя себе ни малейшего промаха, парень перебегал от дерева к дереву, не забывая время от времени оглядываться. Покинув лес, он выбрал самый дальний путь по парующим полям в обход дома. После часа утомительной ходьбы по затвердевшим бороздам, Вил, наконец, сделал короткий привал у огромного букового дерева на дороге, ведущей к деревне Обербрехен. Он прислонился усталой спиной к гладкому стволу и неспешно опустился на землю под деревом, чтобы обдумать свое положение.
Вдыхая летний ночной воздух, Вил почувствовал, как в его молодом сердце зародился тихий вызов внешнему миру – могучее и живительное чувство самонадеянности и независимости. Весьма приятное чувство, – подобное ощущение он испытал в тот момент, когда сбил с ног Анселя. Но Вил признал в себе еще более глубокое изменение, могущественное преображение, которое захватило его всего, – превращение мальчика в мужчину. Это чувство разлилось по его телу, и юноше оно понравилось.
Он вытащил из-за пояса добытый с таким трудом трофей, зажал в ладони его рукоять – оленью ножку – и с наслаждением провел пальцами по острым, с зазубринами, краям искусно выделанного лезвия. Но звуки приближающихся всадников потревожили мальчика, и он наскоро вложил кинжал обратно, крепко прижался к широкому стволу, посмеиваясь («эта добыча вам не по зубам»), пока его несостоявшиеся захватчики скакали мимо. Он потуже затянул кожаную котомку Лукаса и полоской воловьей шкуры привязал её себе к поясу, поглядывая на почти безлунное небо. Нежное щебетание проснувшихся птиц напомнило ему, что он должен спешить.
Глава 2
Бегство
Отец Пий
У матери начался нескончаемый приступ кашля, разбудивший Карла с Марией, сидевших теперь в страхе и трепете, не в состоянии снова заснуть. Незадолго до заутреннего звона Карл в нетерпении встал в низком проеме и уставился в ночное небо. Ему почудилось, будто он услышал набатный колокол из далекого аббатства, и старался, если что, не пропустить его в очередной раз. Он шагнул к калитке, навострив уши: «Что за тревога?»
Мария подошла к Карлу и беспомощно заглянула ему в лицо.
– Говорю тебе, с ней все будет хорошо, – убеждал Карл сестренку, хотя сам и не был в этом уверен. Но, всегда предпочитая надежду реальности, он убедительно закивал и повторил слова брата Лукаса: «За самым темным часом в ночи приходит рассвет».
Они пошли в комнату матери. Марта все так же дышала с большим трудом. Карл окунул примочку в миску с водой и вытер матери лоб и шею. Он закалял свое сердце наперекор тьме, внушая себе, что он верен и спокоен в ожидании чуда. «Как благ Господь… как благ Господь будет к нам, ежели…» – его размышления приняли немного отчаянный ход.
Марта приподнялась на локте.
– Где Вил? – закричала она. – Где мой сын? Никогда, никогда его нет рядом, когда он мне нужен.
Карл на мгновенье растерялся: он не знал, как ответить, но солгать не решался.
– Вил пошел за братом Лукасом, и…
– Я же сказала, что мне будет помогать фрау Анка, и что мне не нужен здесь этот безумный монах! – проскрипела она. Тут ее тело бросило в дрожь, и кровь плеснулась изо рта и носа, испачкав горловину ее льняной сорочки и потрепанное одеяло, которое она лихорадочно сжимала руками. Лишившись остатков мужества и самообладания, Карл второпях протянул руку, чтобы помочь ей, но при этом опрокинул миску. с водой и пролил ее на материнскую кровать.
– Довольно, – выбранила его Марта. – Вы, дети, ни на что не годны.
Мариины глаза выдали, как сильно ранили ее эти слова, и дрожащая девочка укрылась в темноте. Карл пошел за ней и, наклонившись, прошептал:
– Ты знаешь, что она часто так говорит… Но в глубине сердца она не такая, и…
– Я все слышала, недомерок, – прохрипела Марта. – Думаешь, ты меня достаточно любишь? Так, что ли? Ты, и твой брат, и эта… ваша сестра принесли мне горе в рождении, и теперь муки в смерти. Ваши это грехи, и грехи вашего отца, что я сейчас несу на себе. И страдания, которые я терплю, – ваши они: вам должно страдать, а не мне.
Горькие обвинения едва успели достигнуть цели, как озлобленная женщина скатилась на край кровати, извиваясь от боли и задыхаясь от кашля и блевотины.
Лицо Карла пылало, а глаза еле сдерживали поток слез. С пустой миской он выскочил наружу, отчаянно пытаясь снова завоевать материнское расположение. Он зачерпнул свежей воды и прибежал обратно:
– Мама, у меня чистая вода для…
– Глупец, – просипела Марта, выбивая миску из дрожащих рук мальчика. – Всегда был глупцом. Вечно путаешься под ногами, шут проклятый. С самого рождения: скачешь и скачешь всюду, как жаба неприкаянная. На каждом шагу – шум и суета, куда ни пойди – шум и беспорядок. С меня довольно… хоть умереть дайте спокойно. – Рассвирепев, женщина задрожала, хватая ртом воздух, глоток за глотком. – Выйди вон из моей комнаты… и забери эту дочь дьявола с собой.
Марта замахнулась на детей.
– Пошли прочь от меня. Ежели умирать, дайте мне умереть с миром, подальше от вас двоих… О, неужели это те дети, которых я взрастила? – застонала женщина, и голос наполнился жалостью к себе. – Было время, когда я думала: «возможно, возможно еще есть надежда». Но я всегда знала, что это не так, всегда знала это глубоко в сердце… Теперь дайте мне уйти из этой несчастной жизни так, как я и прожила ее… в одиночестве. – Марта закрыла пожелтевшие глаза и принялась причитать: – Пропала моя жизнь, сгинуло мое счастье, все сгинуло.
На потрясенных детях не было лица. Они глядели на мать широко раскрытыми глазами, потом, не сводя с нее взгляда, бок о бок вышли из комнаты и сели возле очага.
– Жаль, что Вила сейчас нет, – прошептал Карл. Он крепко прижал колени к груди и спрятал заплаканное лицо в ладонях.
– Может, нам позвать священника? – предложила Мария с некоторым сомнением в голосе.
Карл помолчал, потом ответил, также неохотно.
– Он и впрямь говорил, чтобы мы звали его, когда бы он ни понадобился.
– А… мама ненавидит его, да и Вил тоже, – напомнила Мария.
Карл кивнул.
– Да. Но разве может священник сделать что-то плохое?
Он медленно развернулся к двери. Мария, почувствовав его замешательство, сжала руку брата и поцеловала его в щеку.
– Я… я вернусь очень скоро, Мария.
С грустью глядя на сестренку, Карл выдавил из себя слабую улыбку и исчез в темноте.
* * *Вил отступил от широкого букового ствола, приготовившись сделать последний рывок на пути домой. Он подтянул гамаши, затянул веревочный пояс, стягивавший его шерстяную тунику, откинул капюшон с головы на плечи и провел длинными пальцами по своим светлым волосам. Глубоко вдохнув, мальчик отправился в путь.
Быстроногий парень скоро миновал Обербрехен. Небо просветлялось. Ближе к дому он засмеялся, припомнив восхитительный момент столкновения Анселя с землей. Он представил, как стражник лежит там со ртом, набитым травой и грязью, и, как обычно, яростно рычит, неуклюже поднимаясь на ноги. Но тут память вернула его к угасшему лицу бедного Лукаса, и вновь реальность его ночного происшествия сжала его сердце. Грусть и настигающая опасность отрезвили его, и Вил вновь сосредоточился на своем бегстве, прислушиваясь только к ударам мозолистых стоп по сырой земле, да позвякиванию болтавшейся сумы.
Вдруг его оглушил грохот копыт, и парень метнулся в сторону от дороги. Закатившись в канаву с высоким сорняком, он плотно натянул капюшон и лежал ничком на земле, пока три воина не проскакали мимо. Потом он выдохнул задержанный воздух и с опаской вернулся на открытую дорогу.
* * *Карл торопился на юго-запад, к дому отца Пия на восточной окраине Обербрехена. За его спиной уже пробился золотой краешек восходящего солнца. Свежий легкий ветерок ерошил рыжие кудри мальчика. Пока прохладный туман подбирался к залитым росою полям, петух и певчая птица огласили пришествие нового дня. Мальчик, теперь довольный своим решением, с уверенностью спешил по дороге.
Внезапно откуда-то из-за поворота налетели всадники и едва не сбили с ног перепуганного паренька. Чтобы избежать неминуемой смерти под копытами лошадей, ошарашенный Карл бросился в сторону. Озадаченные появлением мальчика в неясном утреннем свете, всадники привстали на стременах, чтобы удержать лошадей.
– Ты, мальчишка, – прикрикнул один воин с каменным лицом. – Не двигайся, а то умрешь.
Карл замер, задрожав от страха, когда двое других спешились и направились к нему.
Командующий крепко взял бедного Карла за тунику и поднял онемевшего мальчика над землей.
– Что за лихо ты замышляешь? Говори. Кого ты видел?
Мальчик в замешательстве стал заикаться.
– Я… я видел только людей, направлявшихся на поля. Я иду за отцом Пием… моя матушка заболела… и…
- Пляска Св. Витта в ночь Св. Варфоломея - Сергей Махов - Историческая проза
- Караван идет в Пальмиру - Клара Моисеева - Историческая проза
- Ванька Каин - Даниил Мордовцев - Историческая проза
- Ведьмы. Салем, 1692 - Стейси Шифф - Историческая проза / Ужасы и Мистика
- Лепестинья. Род - Лариса Лозина-Макаренко - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Эзотерика
- Век Просвещения - Петр Олегович Ильинский - Историческая проза
- Caprichos. Дело об убийстве Распутина - Рина Львовна Хаустова - Историческая проза
- Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы - Георгий Андреевский - Историческая проза
- Хата за околицей; Уляна; Остап Бондарчук - Юзеф Крашевский - Историческая проза
- Хазарский словарь (мужская версия) - Милорад Павич - Историческая проза