Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эстер, в чем дело?
— Приезжайте. Приезжайте, пожалуйста.
Виктор никогда не слышал, чтобы Эстер кого-нибудь о чем-либо просила.
— Я… сейчас… оденусь только… — пробормотал он пересохшими губами.
В трубке послышался хлопок, как будто разбилась лампочка, и крик, похожий на крик испуганного ребенка.
— Приезжайте скорее! — Линия замерла.
Виктор плеснул в лицо водой, напялил последнюю чистую рубашку, костюм, купленный Салли ему ко дню рождения, и вышел на улицу, которую недавно покинуло Рождество.
Почти напротив дома, на другой стороне улицы у тротуара торчал фургон с надписью: «ЗАСТРОЙКА ЗАГОРОДНЫХ УЧАСТКОВ». Салли, увидев Виктора сквозь тонированное стекло, произнесла в мобильник слово «Вышел». Фургон тут же тронулся с места, и Салли больше не оглядывалась на своего бывшего любовника.
Виктор фургона не заметил, не заметил он и легко, не по сезону одетую молодую парочку, двинувшуюся за ним. Следуя за Виктором по Бродвею, закаленные молодые люди разделились.
7
Не пройдя и половины квартала, Виктор услышал голос, который меньше всего хотел бы услышать:
— Эй, постой!
Арт. Виктор пожалел, что не пошел по другой стороне. Плотный молодой господин с кафедры истории в кашемировом пальто и розовой рубашке схватил его за руку. В своей последней публикации он авторитетно доказывал, что западные армии на протяжении всего хода мировой истории неизменно одерживали победы не только вследствие храбрости солдат и таланта полководцев. Главной причиной их военных достижений были возвышенные вдохновляющие идеи и нерушимые моральные принципы, коими они, в отличие от своих немытых противников, руководствовались. «Слава богу, не читал этого бреда», — подумал Виктор.
— Как дела, Талент?
— Слушай, мне некогда.
— Ты не к Холлистеру? Боюсь, поезд уже ушел. Твою фамилию вот-вот соскребут с двери. Вот так. Решил наконец свою рисовую головоломку?
Виктор ничего не ответил, но настырный собеседник оказался на диво догадлив.
— Браво! А дальше что? Мы вбухиваем в них продовольствие тоннами и годами, а все эти Руанды, Заиры и Сомали в знак благодарности режут глотки друг другу да взрывают наши города.
— Слушай, ты на диво успешно изучил третий мир. И это всего-то за пару секс-ходок в Таиланд, — съязвил Виктор. — И родины выдающийся защитник. Разве что форму не носил. Знаешь, расскажи все это декану Холлистеру. А раз я теперь уволен, то никому ничем не обязан и информацией могу делиться даром с кем угодно. Да-да, знаю, продажные чернозадые правительства, знаю, очень интересно, потом расскажешь, некогда мне. — Виктор продолжил путь.
— К Мейеру дуешь? Не тех друзей выбираешь себе, Талент… — В голосе Арта звучала угроза.
Оторвалась от созерцания витрин и двинулась по следу и молодая парочка охотников, внимательно следя за своей двуногой дичью.
8
Мейер Крукенберг прикинулся сумасшедшим еще до того, как впал в безумие по-настоящему.
— Чтобы этот гадючник меньше шипел, — отзывался он о своих ученых коллегах, пожимая плечами и стирая салфеткой кофе с губ. Легендарный историк, мальчиком эмигрировавший из Кенигсберга в нацистской Восточной Пруссии, никогда не появлялся в своем кабинете. Огромной стопкой копилась почта. Студенты бормотали что-то об отпуске по болезни, а обслуга шепталась о других причинах.
— Профессор Крукенберг был просто чудом, — объяснял Виктору декан Холлистер, когда еще возлагал на него какие-то надежды. — Но однажды… — Холлистер выдержал эффектную паузу, — он отключил все телефоны на кафедре… — еще пауза, — и пригрозил сделать то же самое с компьютерами. Без объяснения причин. Полиция приезжала.
Виктор стал делать крюк, чтобы каждый раз, бывая в институте, проходить мимо здания кафедры истории. Но Мейера не выследил. Студенты обогащали легенду о нем новыми деталями: в психушке… помер… Любопытство Виктора — праздное, надо признать, — росло.
К его удивлению, оказалось, что старик Мейер тоже интересуется им. Однажды Виктор читал лекцию о промышленной дефорестации бассейна Амазонки. В задних рядах сверкнули круглые очки, насаженные на нос сухого старика. Он сразу узнал старого очкарика, хотя выглядел тот иначе, нежели на фотографии в буклете института. После лекции, пока студенты разъезжались на своих новеньких джипах по чистеньким домам, к моложавым мамочкам в Коннектикут и Нью-Джерси, Мейер буравил Виктора своими «бутылочными» очками.
— Кофе будешь? — спросил старый сыч вместо приветствия.
Так начались почти еженедельные встречи, во время которых Виктор мог поделиться своими результатами и посоветоваться с разумным и сочувствующим собеседником. Мейер не был специалистом в ботанике или агрономии, но Виктора это нисколько не смущало, ибо каждый раз, оказавшись в затхлой квартирке Мейера, он узнавал что-то новое и неожиданное о разных уголках мира и закоулках времени, в которых ему не довелось побывать.
Иногда Мейер и во время этих встреч вел себя странно. Однажды он не впускал Виктора до тех пор, пока Эстер не спустилась по лестнице и не крикнула мужу, что все в порядке. Мейер оправдывался «какими-то хулиганами, подкинувшими хлопушки в подъезд». Виктор, конечно, не поверил, но расспрашивать не стал.
Виктор ускорил шаг, стараясь не поскользнуться на обледеневшем асфальте. Он пересек 125-ю улицу. Гарлем. Уже близко. У Ленокса что-то защекотало в затылке. Обернулся — ничего особенного. Подростки швыряют снежки в сломанный городской автобус с дремлющим в ожидании машины техпомощи водителем. Виктор подошел к угловому дому, в котором обитал Мейер.
Замок зажужжал еще до того, как Виктор нажал кнопку звонка. Глянув вверх, он увидел исчезающую в окне серебристую шапку волос; вошел внутрь и закрыл дверь, так и не заметив своих преследователей.
9
Госпожа Крукенберг всегда подавала крепкий кофе и густые сливки. И всегда в настоящих мейсенских чашках, расписанных синим кобальтом.
Но чего не смогли совместными усилиями добиться Красная Армия и американские бомбардировщики, Мейер совершил несколько минут назад. Наследственные чашки, пережившие бомбежки Второй мировой войны, валялись на полу, рассыпавшись на тонкие бледные лепестки.
— Тише, — Эстер прижимала палец к губам и моргала заплаканными глазами, — не будем его беспокоить.
Обычно Эстер шутила с Виктором, призывала бросить «эту Салли» и познакомиться с «настоящей девушкой, из Берлина, откуда же еще», с такой, какой она сама была когда-то. Сейчас в ее глазах читалось отчаяние.
— Я все уберу, — прошептала она, стараясь не наступать на осколки стекла и фарфора. — Вы потолкуйте. — Она остановилась перед исцарапанной запертой дверью и еле слышно постучала. — Shatzi? Da bin Ich,[2] — нараспев протянула она и приоткрыла дверь.
В ответ послышалось фырканье, потом раздался слабый голос Мейера.
— Du wirst Mich umbringen, — ответил он на языке своего детства. — Ausgerechnet Du.[3]
— Мы желаем тебе только добра, — мягко заверила Эстер, открывая дверь шире. — Здесь я и Виктор.
Она подтолкнула Виктора в комнату, прошептав ему на ухо:
— Шепотом, только шепотом. И все будет хорошо.
Она осторожно прикрыла дверь и заспешила на кухню.
Виктор остановился у двери, свыкаясь с темнотой и обстановкой. Мейер наглухо затянул окна шторами, комнату освещал лишь экран монитора. Возможно, Мейер просто не знал, как выключить компьютер. Книжные шкафы, книжные полки. Сам хозяин сжался в кресле возле громадного книжного шкафа. Из толстых томов отрезанными языками торчат полоски закладок. На полу осколки лампочек.
— Я же велел не приходить, — буркнул Мейер, не поднимая головы. — А он заявился. Грубо. И глупо.
— Чего вы от меня ждете, Мейер? Спросить, что за кошмары вас мучат? Зачем вы терзаете жену? Скажите.
— Вы шли не в одиночку. — Мейер мотал головой, как будто отгонял безумие. — За вами следили и сейчас ждут внизу. — Он замолчал, поглаживая темный предмет, лежащий у него на коленях.
Виктор, скрипя битым стеклом, приблизился, но так и не смог разглядеть, что это.
— Уходите, — устало произнес Мейер. — Идите к этой своей… девице.
— Она от меня ушла.
Легкая скептическая ухмылка прежнего Мейера.
— Тоща для вас слишком.
— Мейер, что происходит?
Мейер вздохнул, поднял руку, и Виктор увидел, что на коленях его лежит большой неуклюжий пистолет. Почтенный профессор Крукенберг поглаживал оружие, как мурлычущего кота.
— Скажите, Виктор, вы верите… — Пауза.
— Во что?
Мейер погрузился в созерцание своей металлической игрушки, вертел ее в руках, проводил пальцем по стволу, рукоятке, спусковому крючку.
- Банкир дьявола - Кристофер Райх - Триллер
- Моя сестра - Мишель Адамс - Триллер
- Клинок молчания - Лэй Ми - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Черная башня - Луи Байяр - Триллер
- Девочка из прошлого - Брайан Макгиллоуэй - Триллер
- Шантаж - Джон Гришем - Триллер
- Необычное расследование - Юрий Коренев - Триллер
- Любимые вне закона - Янина Олеговна Береснева - Детектив / Триллер
- Когда ты исчез - Джон Маррс - Триллер
- Заводная девушка - Анна Маццола - Исторический детектив / Триллер