Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторое время Санька стояла неподвижно и во все глаза смотрела на приближающегося бородача. Для человека из далекого будущего он выглядел слишком уж архаично.
Хотя во все времена встречались чудаки. И если сейчас вся Земля — заповедник, то среди его обитателей вполне возможна встреча с таким вот отшельником, стремящимся к полному слиянию с природой.
В это время незнакомец наконец-таки заметил Саньку и тоже остановился, откинув с головы капюшон. Некоторое время молча смотрел на Саньку. и она тоже во все глаза его разглядывала.
Судя по довольно обширной седине в бороде и длинных спутанных волосах незнакомца, был он далеко не первой молодости. впрочем, на глубокого старца тоже не походил. На первый взгляд было ему лет пятьдесят, от силы пятьдесят пять. Впрочем, кто знает, какая у них тут, в будущем, средняя продолжительность жизни и в каком именно возрасте мужчины выглядят на пятьдесят лет земного, то есть, Санькиного времени?
Взаимное молчание грозило затянуться надолго, и потому Санька решила заговорить первой.
— Здравствуйте! — сказала она и даже сама почувствовала, как дрожит ее голос (от волнения, что ли?). — Я тут брата ищу. Вы его не встречали?
Назвав Ивана братом, Санька ничуточку не погрешила против истины. Она и в самом деле считала его почти братом, хоть сам Иван был категорически с этим не согласен.
Бородач молча и даже с подозрением рассматривал Саньку. Впрочем, вполне возможно, он просто не понял ее вопроса.
— Вы что, по-нашему не понимаете? — спросила Санька, чувствуя себя довольно неловко под пристальным взглядом незнакомца. — Совсем не понимаете, да?
— Кто ты, отрок? — вдруг пророкотал бородач густым, нутряным каким- то басом. — Говоришь непонятно и одет чудно. Из скоморохов, что ли?
— Я из. — начала было Санька и осеклась.
Что-то было не так!
Бородач принял ее за мальчика, но как раз в этом-то ничего удивительного и не было. Саньку с самого раннего детства часто принимали за мальчика, ибо стриглась она всегда очень коротко, да и из одежды брюки и шорты всегда предпочитала платьицам да юбчонкам. Вот и сейчас она была одета в потертый джинсовый костюмчик. на ногах кроссовки, на голове — сетчатая бейсболка.
Но эти слова: «отрок», «скоморох». Да и сама одежда странного бородача. даже для «слияния с природой» она слишком уж необычная.
Пока Санька усиленно над всем этим размышляла, где-то неподалеку послышался топот копыт, и из-за поворота ближайшего холма вылетело около десятка всадников. Рука бородатого незнакомца тотчас ухватила Саньку за плечо, привлекла к себе.
— Отпустите! Вы что себе позволяете. — крикнула было Санька и замолчала, ощутив на своих губах шершавую ладонь бородача.
— Помолчи, отрок! — хрипло и властно зашептал бородач, не сводя напряженного взгляда с быстро приближающихся всадников. — Не то беду на обоих нас накличешь! Я говорить буду, а ты молчи! И глаз не поднимай, в землю лучше смотри!
Санька, как это ни странно, сразу же подчинилась властному его голосу и молча уткнулась взглядом в редкую траву у своих ног. Бородач, отняв ладонь, низко поклонился подъехавшим всадникам. Одновременно он так нажал другой рукой на плечо Саньки, что она тоже изобразила нечто вроде поклона, сама того не желая.
— Ты кто, монах?! — уверенным начальственным голосом выкрикнул ближайший из всадников. — Ты что тут высматриваешь?! Отвечай!
— Я — смиренный инок Феофан из Троице-Сергиева монастыря, — напевно и как-то по-особому униженно проговорил бородач. — С разрешения и благословения игумена брожу по местам святым, дабы замолить посещением мест сих заповедных давние грехи своя.
— Врешь, монах! — медленно и с явной угрозой в голосе произнес обладатель начальственного голоса. — Лазутчик ты, от воровских казаков Телятевского да Болотникова сюда засланный! Говори добром, ежели не хочешь с дыбой спознаться!
— Святой крест тому свидетель, что истинную правду сказал! — рука Феофана быстро скользнула куда-то под балахон, и он вытащил оттуда большой медный крест на тонком, потемневшем от времени шнурке. — Крестом сим и Спасителем нашим клянусь, что в мирские дела не вмешиваюсь, лишь о духовном пекусь, о спасении души своей многогрешной.
Наверное, лишь в этот момент предводитель всадников заметил Саньку, вернее, обратил на нее свое внимание.
— Это кто с тобой, монах?! — проговорил он скорее удивленно, нежели угрожающе. — По одеянию судя — из иноземцев.
— Сирота это, — не давая Саньке даже рта раскрыть, быстро заговорил Феофан. — А одет дивно, потому как из скоморохов он, от своих, вишь, отбился. А может, померли все товарищи его либо побили их казаки воровские. Из жалости с собой взял, в обитель воротимся — в послушники определю.
«Это не будущее! — вдруг пронзила Саньку страшная догадка. — Это прошлое! Далекое прошлое, и я. я в нем, кажется, крепко застряла!»
Осознав это (хоть разум все еще отказывался признать очевидное), она, вопреки строгому наказу монаха Феофана, вскинула голову и взглядом, полным ужаса, обвела обступивших их всадников.
Передний из всадников, довольно молодой и щеголеватый, был облачен в золоченую кольчугу, на голове его имелся остроконечный шлем с перьями. На широком кожаном поясе всадника тяжело покачивалась сабля, ножны ее были мастерски украшены голубыми и алыми камнями-самоцветами.
Его спутники тоже были вооружены саблями (без всяких, правда, украшений на ножнах), но вместо кольчуг имели на себе какие-то излишне толстые стеганые кафтаны с высокими стоячими воротниками. Головы трех всадников защищали округлые шлемы, отдаленно напоминающие немецкие каски времен Первой мировой, остальные же довольствовались простыми колпаками из толстого войлока.
Саньку вдруг охватило странное какое-то ощущение, ощущение полной нереальности всего того, что с ней сейчас происходило. Словно она неожиданно оказалась в фильме или, что вернее, на съемках исторического фильма. А вот сейчас откуда-то со стороны появится режиссер или оператор с камерой. и тогда.
— Опусти глаза, щенок! — рявкнул вдруг на Саньку всадник в кольчуге, взмахивая плетью. — Смерд поганый!
На Саньку неминуемо обрушился бы удар, но Феофан каким-то чудом успел заслонить ее, приняв плеть на себя. Всадники дружно расхохотались. впрочем, незло, а скорее насмешливо-добродушно, а всадник в кольчуге вновь взмахнул плетью.
— Не гневайся на него, боярин! — безропотно принимая удар за ударом, говорил Феофан все тем же напевно-заискивающим голосом. — Отрок еще, к тому же блаженный он, разумом весьма слаб.
И тут Санька закричала. Вернее, дико завизжала и, упав на землю, принялась кататься по ней, обхватив руками голову. Она уже ничего не соображала и ничего не желала соображать. Она желала сейчас лишь одного: чтобы этот кошмар, который так неожиданно ворвался в ее жизнь, поскорее закончился и она вновь оказалось в своем времени. Не в будущем (она уже не стремилась туда попасть), а именно в своем настоящем. Там, где осталась мама. ведь она там совершенно одна осталась!
— Падучая у него к тому ж! — глухо, как сквозь слой ваты, доносились до слуха Саньки слова Феофана. — Отпустил бы ты нас, боярин, век Бога за тебя молить будем!
Эти слова — последнее, что смогла еще расслышать Санька перед тем, как окончательно потерять сознание.
с другой же стороны, Санька Феофана все же немного опасалась. Что если, воспользовавшись темнотой и тем, что монах этот даже не смотрит в ее сторону, попытаться незаметно от него улизнуть?
В это время Феофан неожиданно повернул голову, и Санька, захваченная врасплох, не успела вновь зажмуриться и притвориться спящей или находящейся в бессознательном состоянии.
— Очнулся, отрок? — спросил Феофан прежним своим рокочущим басом. — Давай тогда к костру, вечерять будем!
Конечно, и сейчас можно было вскочить и задать такого стрекача, что вряд ли Феофан в его солидном возрасте смог бы за ней угнаться. Да, скорее всего, и не побежал бы он за ней. больно нужно.
Эта последняя мысль, как ни странно, немного успокоила Саньку. К тому же ее вдруг охватила странная какая-то апатия, безразличие. Куда ей бежать в этой чужой жестокой стране, как сможет она вести себя так, чтобы не привлекать излишнего внимания окружающих?! Одна одежда чего стоит, а речь, а поведение. и хорошо еще, что этот монах ее за мальчишку принял.
И Санька, поднявшись, медленно подошла к огню и уселась подле него, но не рядом с Феофаном, а чуть в стороне. На костре, в помятом медном котелке аппетитно булькало какое-то густое варево, и от одного только его запаха рот Саньки наполнился слюной. А может, она просто здорово проголодаться успела?
— Тебя как звать, отрок? — не глядя на Саньку, спросил Феофан, непрерывно помешивая в котелке большой деревянной ложкой. — Али ты и имени своего не помнишь?
- Унесенные ветром. Том 1 - Митчелл Маргарет - Прочее
- Унесенные ветром - Митчелл Маргарет - Прочее
- Сборник рассказов - Ирина В. Иванченко - Прочее / Русская классическая проза
- Системный Геймер 2 - Евгений Лисицин - Городская фантастика / Прочее / Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Первая любовь - Валерий Брюсов - Прочее
- Ежонок Фыр и букет для Мамы - Марина Владимировна Котельникова - Детские приключения / Природа и животные / Прочее
- Ведьмак 23го века. Том девятнадцатый. Стратегическое промедление. - Владимир Михайлович Мясоедов - Прочее / Периодические издания
- На Балканах - Василий Водовозов - Прочее
- Нелли девочка с красным бантиком - Габриэла фан - Прочие приключения / Прочее
- Русуданиани - Без автора - Прочее