Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Московия… так в средневековье называли Русь… Зачем Господь дал мне прибор? Вероятно, с целью, пока мне неведомой.
Конечно, я не сомневался, что именно Бог дал мне возможность лицезреть грехи столицы! Сатане ни к чему это, елико ему нет нужды любоваться на своё порождение.
Я откинулся на стену за спиной, полулёжа. Поднёс прибор к правому глазу:
– Коли Бог хочет сделать из меня наблюдателя чужих грехов, – я подчиняюсь.
Поворот надписи-кольца. Щелчок. И горячный шёпот, изошедший из моего нутра при виде очередной картины в окуляре:
– Господи Иисусе!
ОСКВЕРНИТЕЛИ МОГИЛ– Так, ещё чуть…
– Тяни-тяни!
– Ставь!
– Е-есть…
Мужички стукнули гроб на край могильной ямы. Отпустили веревки, стёрли пот.
– Давай-ка сразу подале? – предложил один.
– Верно, – согласился второй.
Они, пыжась, подхватили гроб с торцов и шагнули в сторону от могилы.
– Ста… ставим, блять!..
Гроб тяжело упал на сырую землю.
– Сцуко, здоровый боров.
– Мертвецы вообще тяжелые.
Реплики прозвучали апатично, – так говорят о неинтересных вещах. Затем мужички присели прямо на гроб. Достали сигаретки, прикурили. Сцена случилась недалеко от кладбищенской стены. По традиции жанра светила луна, довольно неплохо освещая дислокации и сюжет. Если глянуть сверху – то можно было понять, что кладбище не маленькое. Вполне, что Ваганьково, – то, что находится в московском районе 1905 года, а может даже Новодевичье.
Рядом со стеной зияла свежевырытая могила, откуда минуту назад был вытянут (на двух веревках) красный гроб с нашитым на нём черным крестом. Деревянный ящик достали двое мужичков в затрапезной одежде, обоим лет где-то по 30-ти. Бывшие зэки, – явно! Один часто кашлял как во время разговоров, так и без оных, – туберкулез, к Ванге не ходи.
– Как считаешь, удачно зашли? – прозвучал заинтересованный вопрос от рыжего Иннокентия.
– Самого жмура я не видел, но видел похороны, – кашлянул Митя. – Это… было круто!
– Тогда… тогда почему этого… дятла похоронили в таком нищем гробике? – Иннокентий слегка пристукнул кулаком по крышке, под которой покоилась трупная начинка.
– Хрен его знает, – беспечно кашлянул Митя. – Вполне, что гробик сострогали скромняшечкой, дабы оградить трупачок от ублюдков вроде нас.
– А есть ишо варианты? – полюбопытствовал Иннокентий.
– Есть, Кеша, – зевнул приятель. – Быть мож… таков наказ покойника, который… последовал примеру Ивана Васильевича Грозного. Царь Иван наказал похоронить себя в монашеской рясе, что и было воплощено челядью.
– Для чего? – не врубился Кеша, недоуменно щурясь. – Поиздержался што ль?…
– Та не, – усмехнулся Митя. – Царь Иван просто бздел попасть в ад за то, што сгубил уйму народа, залил кровью Русь. И вот дабы показать Богу раскаяние и смирение, он и лёг в свой склеп в одежде монаха.
– Ааа… Кинул Господу леща, – сообразил Кеша. – Мыслил, что типа Бог его помилует и в ад не пошлёт.
– Ага. Вполне, што наш жмур тоже мыслил похожим образом, – Митя откашлялся и подхватил топор с земли. – А может и не мыслил. Давай робить, в общем, ща узнаем…
За несколько секунд веревки были сдернуты с гроба. После мужички – с помощью топора и выдерги, отломали крышку. Слышались скрежет выдираемых гвоздей и пыхтенье.
– Харэ! – наконец, подытожил один из грабителей. Мужички отбросили инструмент и вновь отёрли пот. Отряхнули руки. Осталось поднять крышку.
– Ты знаешь, Кеша, почему живым гаврикам принято выкать, а жмурикам – тыкать? – вдруг прозвучал вопрос в могильной тишине.
– Живым тоже тыкают, – удивился Иннокентий. – Я ж не выкаю тебе, а ты… мне. А?
– Я говорю, ваще, о правилах в обчестве, – пояснил подельник. – Мы с тобой кореша и без церемоний. А в… трамвае, в аптеке, в…
– В магазине?
– Да, и в магазине… – незнакомые граждане выкают. Ты ж не гришь халдею «Дай мне пива»? А ты гришь «Дайте пива»!
– Ну… верно… – задумался Кеша.
– А жмуров всегда тыкают. Им всегда грят: Пусть те земля будет пухом.
– И… что с того? – удивился приятель. – Какого хрена?
Митя с превосходством ощерился:
– У живого гаврика есть душа. А у жмура души нетути, она отлетает в момент смерти. Поэтому ему тыкают, а гаврику выкают. Так-то, Кеша. Вся соль в душе!
– О, бля! – поразился подельник, с веселым удивлением глядя на Митю. – Ну ты ваще бля!.. Знаешь… я вот што скажу – добрый бы из тебя получился монах, если б не выгнали из обители за пьянку.
Торжество, на удивление, исчезло из глаз Мити, он… как-то грустно усмехнулся. И рыкнул:
– Харэ болтать! Робим!
Мужички приподняли крышку на «попа», выдирая остатки гвоздей… Толкнули её – крышка упала на землю.
– Фууу! – оба глянули на мертвеца.
В деревянном ящике лежал молодой мужчина с прямым пробором на голове. Руки крест-накрест, а на мизинце мутно переливался в лунном свете жёлтый перстень с большим зелёным камнем.
– Ой-ёй! – Митя с усилием приподнял трупческую руку. – Знатный изумрудик!
– И кафтанчик в цвет, нулёвый, – обрадовано произнес напарник, трогая воротник серого фирменного костюма, в который был облачен труп. – Тыщ пять бакинских, не менее…
Мужички без долгих разговоров подхватили труп за ноги и голову:
– Раз… Два…
– Три!.. – труп был вынут из гроба и положен рядом. Сам гроб мужички скинули назад – в могильную яму. Затем, с изрядной сноровкой, раздели покойника. После Митя занялся съёмом перстня, а Кеша отошел к ногам, – снять туфельки. Любое кольцо не так просто снять с пальца трупа, Митя тихо матерился и безуспешно дергал холодную, тяжелую, твердую руку покойника.
– Твою маму!.. Кеша! – не выдержал он. – Дай мне перо-бабочку, ща отрежу палец ему…
Приятель не спешил подавать испрошенное и Митя нетерпеливо обернулся. Последнее, что он увидел – это лезвие топора, занесенное в темно-синих небесах. Лезвие, с противным чавканьем, глубоко и точно вонзилось Мите между лопаток. Бывший монах прошептал нечто невнятное и упал ничком на жмура!
– Так-то лучше, – Кеша приподнял топор за топорище – инструмент приподнялся вместе с наживлённым на него человеком, так глубоко сидел в спине. Убийца отставил пакет с фирменной одеждой в сторонку и взялся обеими руками за топорище. Стал отходить, мертвый подельник на топоре волочился следом. Кеша столкнул труп в могилу вместе с топором в спине и вернулся к выкопанному жмуру. Опустился перед ним на коленки, взялся за кольцо основательно и… дёрнул изо всех сил. Безуспешно! Тогда… убийца выхватил нож-бабочку, выкинул лезвие и два раза с нажимом – полоснул по мизинцу. Палец отскочил, а перстень плавно соскользнул в жаждущие лапы Иннокентия.
– Супер! – осквернитель наставил украшение на луну, любуясь. Огромный зелёный камень в золотом обрамлении, в свете причудливого лунного света. Фееричное зрелище!
В шею Кеши вонзился клинок длинной финки. Он натужно всхрипнул… из носа истекла кровь, и подонок рухнул на жмура! На то самое место, где пять минут назад лежал убитый им приятель. И практически в той же позе.
Здоровенная ладонь с грязными ногтями схватила Кешу за плечо, рванула. Труп перевернулся с живота на спину. Над Кешей склонился косматый, бородатый мужик в телогрейке. Поднял перстень, глянул на него с прищуром, крякнул:
– Седни у меня ниче так улов. – Он без суеты и деловито… – положил драгоценность в карман, любимую финку отправил следом, прежде обтерев о Кешу, заглянул в пакет с костюмом за пять тыщ и одобрительно хмыкнул. Потом сбросил в могилу покойников.
– Эх, – мужик поднял лопату-штыковку с кучи земли, рядом с ямой. – А сторожем быть тоже… ниче так себе работа…
Он начал кидать землю, засыпая яму с тремя покойниками. Насвистывая в такт своим движениям какую-то явно разухабистую мелодию.
6. Ранним солнечным утречком
Мое сознание разбудил солнечный луч, погладивший лицо. Я приоткрыл глаза и с наслаждением потянулся. Затёкшие члены благодарно вздохнули. Я по-прежнему полулежал, прислонившись к стене – спиной, ощутимая нагрузка на позвоночник!
– Семь часов утра, – послышался женский голос. – Пора завтрака.
Я неловко повернул голову к окну – там находилась портье, она стояла вполоборота ко мне и рассматривала улицу в прибор.
– Эля… – выдавил я. Не имея возможности осмотреть себя в столь неудобном положении – я быстренько себя ощупал и понял, что одет. Это немного успокоило. Я рывком сел на кровати, пружины нежно скрипнули.
– Доброе утро, отец Борис, – продолжила девушка. Мне показалось, что она улыбается, хотя по профилю определить эмоцию было трудно. Эльвира повернулась ко мне, глядя на меня в прибор. После убрала его, подмигнула:
– Я принесла вам супчик, как и обещала.
– Ааа… эм… – языком овладел столбняк. Человек со сна гораздо менее умеет выражать свои мысли, нежели в любом другом состоянии.
- Василиса Прекрасная и братья Горынычи (СИ) - Нова Алёна - Юмористическая фантастика
- Вторая сказка на ночь (СИ) - Влада Ольховская - Юмористическая фантастика
- Специальный агент высших сил - Алексей Зубко - Юмористическая фантастика
- Чего хотят демоны - Андрей Белянин - Юмористическая фантастика
- Избранная для мага (и кот) (СИ) - Лина Калина - Любовно-фантастические романы / Юмористическая фантастика
- Кащей - Дмитрий Мансуров - Юмористическая фантастика
- Монстрячий взвод - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Я и мои друзья, и выживание в лесу - Иван Евгеньевич Литвинов - Героическая фантастика / Русская классическая проза / Юмористическая фантастика
- Казак в раю - Андрей Белянин - Юмористическая фантастика
- Белое солнце Пандоры (На Пандоре только психи) - Сергей Александрович Давыдов - Боевая фантастика / Повести / Разная фантастика / Фанфик / Юмористическая фантастика