Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вошла Ариадна, и я едва успела сделать беззаботное лицо. Моя единственная любовь и отрада, все остальное и все остальные – случай, каприз, мой мимолетный вздор…
– Почему ты бледна? – спросила я, целуя ее. – Плохо спала?
– Я гуляла по южной галерее, – сказал она со вздохом. – На той, откуда виден Лабиринт. Потом убежала – этот рев… Еще я слышала разговор, и мне страшно…
– Что может испугать царевну в ее собственном дворце?
– Правда ли, что он мой брат?
Мне не хватило воздуха, комната завертелась в бешеном танце, но вместо ярких ковров вокруг меня кружились серые стены Лабиринта. Лишь боги да верные люди знают, сколько я приложила усилий, чтобы уберечь ее от слухов и сплетен, и вот…
– Кто тебе это сказал, глупышка? – спросила я с веселым смехом и веселым лицом.
– Им ничего не будет?
– Кто же наказывает за глупую болтовню?
– Стражники у южных ворот говорили между собой. Они не видели меня.
– Глупости, успокойся, – сказала я, обняла ее и прижала к себе, чтобы она не видела моего лица. – Люди любят распускать самые нелепые слухи о власть имущих – это от зависти. По их мнению, вся грязь и жестокость мира собраны во дворцах. Ну, неужели ты способна поверить, что твоя мать…
– Прости, – шепнула она. – Я наговорила глупостей.
– Я не сержусь. – Я действительно не могла сердиться на нее даже в эту минуту. – Лучше скажи – что с тобой происходит? Нянюшки жалуются – ты стала рассеянной и странной, то грустишь без причины, то неизвестно от чего смеешься.
– Мне просто скучно. Говорят, когда-то во дворце было гораздо веселее.
Я легонько отстранила ее и заглянула в глаза. Пожалуй, она уже выросла, а я и не заметила. Забыла, что сама в семнадцать лет не считала себя девчонкой и уже успела узнать в одной уединенной комнатке, что бывает, если мужчине позволить абсолютно все.
Если посмотреть на нее мужскими глазами – она красива, готова стать женщиной и чувствует это. Но я не хотела бы, чтобы началось у нее, как у меня, – маленькая комнатка и самоуверенный смазливый офицер. Естественное желание матери – чтобы дочь не повторила ее ошибок, пусть даже мать и не собирается в своих ошибках каяться. Но где я ей найду подходящего жениха, если из-за проклятого Минотавра молодые люди из знатных критских семей давно не появляются во дворце? О чужестранцах и говорить нечего…
– Не грусти, – сказала я. – Скоро во дворце вновь станет весело, будет много юношей, ты полюбишь самого лучшего и красивого, и мы сыграем такую свадьбу, что позавидует весь мир… А сейчас иди к своим девушкам, у меня важные дела. И прикажи Клеону явиться ко мне, он ждет за дверью.
Еще одна сторона дела, подумала я, глядя ей вслед. Я должна уничтожить Минотавра и ради счастья Ариадны, а найдет она счастье лишь тогда, когда дворец вновь станет веселым, когда Лабиринт перестанет отпугивать людей. Я борюсь за счастье Ариадны. Ради нее я должна выиграть затянувшуюся на двадцать лет войну.
– Убрать стражу южных ворот в подземелье, – сказала я, прежде чем Клеон успел открыть рот. – И передушить всех немедленно. Что с нашим делом?
– Яд был отличный, – сказал он хмуро. – Мог бы свалить и быка, но…
– Человека с яблоком схватили, а твой стрелок промахнулся, – закончила я за него. – Горгий был так любезен, что лично сообщил мне об этом… Ты отправил деньги в Фест и Амнис?
– Нет. И не собираюсь.
Я остолбенела от изумления. Впервые он признавался, что палец о палец не ударил для исполнения моего приказа.
– И не собираешься?
Он посмотрел мне в глаза открыто и дерзко:
– И не собираюсь. Это бессмысленно, царица. Даже если мы подкупим гарнизоны не двух, а десяти городов, им не занять дворец и не взять Лабиринта. Хотя бы потому, что в этих гарнизонах полным-полно обленившихся бездельников, почти разучившихся держать меч, а дворцовые войска Кносса, охрана Миноса и стража Горгия – лучшие солдаты Крита. Пароли, тайны укреплений, секретные планы на случай каких-либо неожиданностей – этого не могу узнать ни я, ни даже ты. Ты можешь победить, лишь если тебе помогут Минос или Горгий.
– Но они же никогда…
– Я сказал все, что хотел сказать.
– Клеон… – И я с ужасом услышала в своем голосе беспомощность. – Неужели даже ты ничего не можешь сделать?
– Да. – В его голосе была та же беспомощность, а еще – грусть и безнадежная усталость. – Увы, царица, я ничего не могу. Не знаю, что придумать. Со мной такое впервые, а уж ты-то меня знаешь.
– Ты верный слуга, – сказала я. – Я была довольна тобой до сих пор, но ты ведь сам понимаешь, насколько важно для меня, чтобы сгинуло это чудище. Я порой грозила тебе плахой – исключительно из вспыльчивости, по злости. А сейчас говорю совершенно спокойно – если ты не найдешь выхода, мои палачи превзойдут самих себя… Что ты молчишь? Страшно?
– Страшно, – сказал он. – Очень.
И я видела, что это действительно так. Больше других смерти и пыток страшатся сами палачи.
– Тогда сделай что-нибудь, – сказала я.
– Сделал, – сказал он. – Я нашел тебе человека.
– Кто это?
– Толкователь снов. В его распоряжении была шайка из двадцати человек. Устраняли чьих-то соперников в торговых делах и в любви, поджигали, убивали. Словом, за соответствующую плату могли как нельзя лучше истолковать сон клиента согласно его желаниям. Я приказал полиции перевешать всю шайку – кроме, понятно, самого гадальщика – его нужно было лишь оставить без прежних источников дохода, разрушить надежды на будущее.
– И ты считаешь, что какой-то мелкий прохвост может сделать так, что под его дудку запляшет сам Минос?
– Можешь сейчас же отправить меня в подземелье до завершения дела, – торжественно сказал Клеон. – Это отнюдь не мелкий прохвост – просто у него не было возможности взяться за крупные дела. Я могущественнее его, но я его боюсь, и хвала священному петуху, что он об этом не знает. Но я-то, я знаю его лучше, чем он сам, – к иным людям следует предусмотрительно приглядываться заранее… Наше счастье и его беда, что он родился в семье гончара, а не поблизости от трона. Это страшный человек. Я не смог найти решения, но он найдет.
Я знала, что Клеон, кроме смерти и пыток, не боялся никого и ничего. Сомневаюсь, боялся ли он богов. Вряд ли. И если он в таких выражениях говорил о человеке, человек того стоил. Но прожить после выполнения всего ему порученного такой человек должен не долее минуты – подбирая для себя слуг и исполнителей, знай меру. Пусть они будут коварнее хозяина, пусть будут умнее, но ни в коем случае они не должны быть способными напугать такого человека, как Клеон. Услуги – и смерть.
– Здесь все, что мне известно о его делах, – сказал Клеон. – Прочти сначала.
– Хорошо, – сказала я. – Как ты считаешь, на время разговора с ним следует поставить за портьеру телохранителя?
– Совсем ни к чему, – сказал Клеон. – Такие люди никогда не убивают сами. Случается, что за всю свою подчас очень долгую жизнь они так и не обучаются владеть оружием. И в руках его не подержат – оно им ни к чему. Их оружие – ум.
Харгос, числится открывателем засовов главного входа Лабиринта
– Подвинься, Мина, я встану. Что-то еще вина захотелось. Ну да, пью слишком много. Так ведь нельзя иначе. Если пить не буду, с ума сойду и как начну рубить всех подряд… Даже Горгия, понимаешь? Даже его. Даже не смотря на то, что я ему, как отцу, верю. Больше – отец у меня препустой был человек, брехун первостатейный… Одно хорошо – хвала священному петуху, два года никто уже не суется в Лабиринт драться с Минотавром. Но ведь эти восемнадцать лет из памяти не выбросишь? Куда там, и пытаться нечего.
Сорок три человека. Ну и что? На войне я втрое больше убил. Но то ведь война – там ты с мечом, а не с кинжалом, и на тебя идут с мечом, и смотрим мы друг другу в глаза, и целимся в грудь, все честно. А здесь? Поганое это дело – превратить солдата в палача. Правда, было мне тогда поменьше двадцати, глуп был, но какая разница? Тогда я ничего не понимал, и сейчас ничего не понимаю – просто верил и верю Горгию, а Горгий клянется священным быком, священным петухом и священным дельфином, что это государственная необходимость. Ну, предположим, плевал я в глубине души на эту самую государственную необходимость, штука эта для меня малопонятная и расплывчатая, мне бы только Горгию верить, потому что никому и ничему больше не верю, такой уж удался. Только б Горгию… Знаешь, Мина, временами страх берет, на таких мыслях себя ловишь – а если и Горгий чего-то не понимает? Нет, не может такого быть – тогда уж все, ничего не останется.
Сорок три человека. На моей совести все. Всех я один положил, всех на том самом месте – в коридорчике, у поворота. Очень удобное место. Вступил он в Лабиринт, настроившись на бой с Минотавром, ждет, когда шаги чудища загремят, и отодвигается у нею за спиной совершенно бесшумно плита. А из щели – я. Кошкой. С кинжалом. Только первые двое успели крикнуть, побарахтаться. Наловчился я вскоре. Остальные, клянусь священным петухом, понять ничего не успевали. Сорок три… Хорошо все же, что понять они ничего не успевали – и им вроде бы не так обидно, и мне вроде бы полегче на душе. А Минотавр – он где-то там, в глубине, в самом центре, я его и не видел никогда, и пропади он пропадом, мне бы только в Горгии не разувериться… Интересно, те, что еду носят, видели его когда-нибудь? Живет там, в Лабиринте, Минотавр, сомнений нет, но какой он? А ну их всех. Какая у тебя кожа нежная…
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- ПЕРЕКРЕСТОК - Петр Хомяков - Альтернативная история
- Заговор Сатаны. ИСПОВЕДЬ КОНТРРАЗВЕДЧИКА - Игорь БЕЛЫЙ - Альтернативная история
- Попаданки в матросках! - Михаил Сергеевич Кубрин - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания / Фанфик / Фэнтези / Юмористическая фантастика
- Сила ведлов - Александр Абердин - Альтернативная история
- Потомки роксоланов (СИ) - "Andrey" - Альтернативная история
- Мираж «великой империи» - Александр Бушков - Альтернативная история
- Оранжевая страна. Фельдкорнет - Александр Башибузук - Альтернативная история
- Красная звезда - Александр Богданов - Альтернативная история
- Китобой - Андрей Панченко - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания