Форма входа
Читем онлайн Записки истребителя - Анатолий Кожевников
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
В сложных фигурах лучше испытывается машина, а следовательно, и качество работы механика.
- Хорошо, сделаем, - ответил я ему.
Когда эскадрилья взлетела и, набрав высоту, построилась в клин звеньев, один самолет, вопреки указаниям и наставлениям, крутанул "бочку", потом другую, а на подходе к Нухе вышел из строя, снизился до бреющего и на огромной скорости пролетел от верхней окраины города до нижней. Там он с набором высоты сделал двойную замедленную "бочку" и пошел на посадку.
Легко догадаться, что самолет этот был мой. Командир эскадрильи не замедлил "вручить" мне за это на построении восемь суток ареста.
- Хорошо, что домашним, а не на гауптвахте,- подбадривал меня Вовченко. - Ну, да на то и поговорка: плох тот солдат, который не сидел на гауптвахте. А самолет-то, товарищ командир, надежный...
- Нет, Вовченко, плох тот, кто попадает на гауптвахту. Командир эскадрильи прав...
Вскоре начались интенсивные полеты. Летали целыми днями. Однако чем дальше, тем больше школьная жизнь становилась мне в тягость. Понимая необходимость пребывания в тылу и подготовки курсантов, я вместе с тем всей душой тянулся на фронт: хотелось самому участвовать в уничтожении фашистской нечисти.
Подал рапорт с просьбой направить меня в действующую армию. Ответа нет. Тогда решил написать письмо в Главное Политическое Управление Советской Армии. Я прикинул, сколько может идти письмо в Москву, и решил терпеливо ждать. Однако прошло значительно больше того, что планировалось мною, а ответа нет. Неужели письмо оставят без последствий? Однажды, в день материальной части, когда я осматривал правление самолета, Вовченко спросил меня: - Что-то вы, товарищ командир, не веселые?
- Письмо написал, на фронт прошусь, а ответа нет.
- Письмо? А про меня вы в нем писали? Я тоже с вами пойду, - взмолился Вовченко. - Мне еще нужнее там быть. У меня семья на Украине осталась. Семью вызволять надо...
Прошло еще некоторое время, и меня вызвали в штаб. В штабе я получил командировочное предписание в действующую армию. Здесь же узнал, что со мной командируется и Сеня Филатов. Значит, мы опять вместе! Быстро собираюсь. Забежал на аэродром к механику и курсантам. Обиженный Вовченко бросил на землю ключ, которым дотягивал гайку цилиндра.
- Неужели вы, товарищ командир, без меня? Я же вас просил...
Долго пришлось объяснять ему, что дело здесь не во мне, пока, наконец, он не сдался.
- Ну, ладно. Выходит, так надо: мне, старику, работать здесь, а вам на войну. Давайте по русскому обычаю посидим на дорогу.
Сняв шлем, Вовченко сел здесь же, у самолета. Все последовали его примеру. Вовченко первым встал, и, расцеловавшись, мы расстались.
Всю ночь на попутных машинах добирался я до штаба. Опять те же перевалы, ущелья, снова перевалы и, наконец, Евлах.
Сеня уже получил личное дело, проездные документы и поджидал меня.
Утром мы штурмом овладели входом в вагон и во второй и последний раз оставили школу.
СНОВА НА ФРОНТ
Едем через Баку, Дербент, Махачкалу. Везде отпечаток войны. Воинские эшелоны, идущие на фронт, встречные эшелоны с побитыми пулями и осколками бомб вагонами, зенитные батареи, маскировка...
Подъехали к Сталинграду. На перроне снег, в морозном воздухе звонко отдавались скрипы сапог. Дыхание войны здесь чувствовалось сильнее, чем в Закавказье. Не знал я тогда, что ждет этот город всего лишь через несколько месяцев.
На перроне ко мне подошел старичок.
- Ты, милый, не матросик будешь? Не видел ли моего сынка, Егорова по фамилии. Он на Черном море воюет...
Ему очень хотелось получить утвердительный ответ, но сына старика я не знал и, конечно, видеть не мог.
Старичок сокрушительно покачал головой и направился к группе моряков с тем же вопросом.
"Видно, каждый поезд встречает, хочет о сыне знать", - подумал я.
- Нет писем от сынка, храни его бог, - говорил старик на ходу, ни к кому не обращаясь.
Не один он переживает тревогу за своего сына. Нет у нас сейчас в стране человека, чтобы не беспокоился за судьбу близких, за судьбу Родины, - сказал Сеня. - Вот и я не знаю, жив ли брат? Все мы так живем.
Размышления прервал паровозный гудок. Скрипя колесами, поезд отходил от Сталинграда.
В Москву приехали вечером. Шел снег, было по-январски холодно. Затемненная Москва, казалось, притаилась в тишине, но заводы работали, город напряг мускулы, он питает фронт, наносящий смертельный удар фашизму.
Садимся на трамвай и едем на Неглинную. В трамваях не слышно былого смеха, нет празднично одетой молодежи. Люди молчаливы и сосредоточенны. Некоторые внимательно и с уважением смотрят на нас, принимая за фронтовиков - защитников Москвы. А мы, только что приехавшие из глубокого тыла, совсем не похожего на Москву, чувствуем от всего этого какую-то неловкость. Наконец трамвай на Неглинной. Мы вышли около Рахмановского и через минуту уже поднимались на четвертый этаж к Сениным родственникам.
Когда вошли в квартиру, первыми словами Сени были: "Еде брат?" Беспокойство его оправдалось. Брат ушел с ополченцами защищать Москву и не вернулся.
Его жена, Авдотья Петровна, рассказала о гибели мужа. Мать двоих детей, она тяжело переживала свое горе.
- А где же Иван? - спросил Сеня после долгого раздумья о сыне брата, своем племяннике.
- На заводе. Он за станком отца стоит. Все думает уйти на фронт. Даже в военкомат ходил, да не взяли. Ростом, говорят, не вышел, а и лет-то ему всего лишь пятнадцать.
Пока разговаривали, закипел чайник. Все с удовольствием поглядывали на керосинку - этот единственный источник тепла. В комнате была минусовая температура. А как обрадовалась маленькая Маша - дочь хозяйки - колбасе, которую выдали нам сухим пайком! Чай пили молча. Особенно вкусным и приятным показался мне московский кипяток.
В наш разговор вступила бабушка. До этого она только слушала нас да покачивала головой. Старушка хорошо помнит японскую войну, пережила первую мировую войну, гражданскую, и вот теперь Великая Отечественная война. Бабушке больше восьмидесяти лет.
- Вы что, ребятки, наверно, на войну собрались? И не дождавшись ответа, со слезами на глазах крестит нас, приговаривая: - Сохрани вас бог, помоги вам да укрепи ваши силы, чтобы сразить проклятого супостата.
Говорила она немного нараспев:
- Ведь только начали жить по-настоящему, всего стало хватать, и сынок зарабатывал хорошо. Люди начали ходить нарядными, как в праздник, а тут такое горе свалилось на Россию. А вы, ребятки, неужели по воздуху летаете?
- Летаем, бабушка, - ответил Сеня.
- Страшно, поди, мои милые, да ничего, немцу-то страшнее: он ведь на верную смерть лезет, хоть и не знает этого, а мы за свое стоим. Мы советскую-то власть еще в семнадцатом году со стариком моим ставили. Вы, ребятки, не бойтесь его, немца-то, бейте, тогда и побьете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Записки истребителя - Анатолий Кожевников бесплатно.
Похожие на Записки истребителя - Анатолий Кожевников книги
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- На взлет! Записки летчика-истребителя - Федор Архипенко - Биографии и Мемуары
- Жизнь летчика - Эрнст Удет - Биографии и Мемуары
- Триста неизвестных - Петр Стефановский - Биографии и Мемуары
- По тонкому льду. О нравах в хоккее - Александр Кожевников - Биографии и Мемуары
- Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах - Вадим Юрьевич Солод - Биографии и Мемуары / Литературоведение
- Маршал Варенцов. Путь к вершинам славы и долгое забвение - Юрий Рипенко - Биографии и Мемуары
- Любовь к истории питая - Сергей Михайлович Каменев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Записки геологоразведчика. Часть 1: Семейные хроники, детство, школа - Александр Виноградов - Биографии и Мемуары
- Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение - Вильфрид Штрик-Штрикфельдт - Биографии и Мемуары
