Форма входа
Читем онлайн Горизонтальная страна: Стихотворения - Александр Еременко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Лицом к природе
1За огородом начинался лес.И развивалась леса сердцевина.В ней шевелилась длинная пружинаи шелестел таинственный процесс.И, заплетаясь, уходила в лесгустая полимерная малина.Стояло солнце, плотное, как глина,и длинный луч качался, как отвес.Делился пруд и снова тарахтел.Он первый лед разламывал, как китель,и снова сокращался, как числитель,и снова что-то выдумать хотел.С какой глубокомысленной тоскойкопаясь в темном фейерверке видов,он ворошил новорождённых гадови потрошил разгневанной рукой!Но как цвела наждачная роса,когда сходились, щелкнув, вариантыи шли огнеупорные мутанты,как будто бы десанты, сквозь леса.Как хорошо в корпускулярный хламуйти с башкой, вращаясь, как Коперник,и, наступив с размаху в муравейник,провозгласить: «Природа есть не храм!»Московский лес игрушечно кипит.В нем зайцы мрут и плавают министры.А он стоит, промытый, как транзистор,и щелкает,и дышит,и свистит!..
2Цветы не пахнут. Пахнет самосвал.Два трактора буксуют на дороге.Четыре агронома, свесив ноги,сидят на стульях около реки.Сидят и смотрят вдаль из-под руки.Туда, где жар закатов остывает.И восемь рыбок медленно всплываютвнизу, как телефонные звонки.К ним подойдет, расталкивая плес,гофрированный гад из мезозоя,он без сапог, на нем пальто чужое,он весь — как бронепоезд без колес…Они зажарят мясо — и съедят.Задвинут речь — и свалит их зевота.Потом внезапно вспомнят, что суббота,и спиннинги над ними засвистят…«Природа есть не храм». И не вольфрам!В ней можно наступать на муравейник!
А по утрам гремит, как рукомойник,наполненный водою по утрам.
3Сама в себе развешана природа.На холмах экспонируют холмысвоих холмов округлости, где мыгуляем в котелках и с веерами,мужчины — в брюках, дамы — с топорами,собачки с автоматиками инебритый Марк в рубашке из бензина.За деньги можно, вынимая рукпустые клешни из вечерних брюк,смотреть, как развивается природа:направо — лес, налево — вытрезвитель,а прямо — речка в собственном соку,и пароход, похожий на клюку,и паровоз над ними, как числитель.Прекрасен лес и в лесе человек!Я так люблю варенье из малины.По почве погулять, насобиратьдля самовара пучеглазых шишеки возвратиться к вечеру домой…
.
А загорится — бомбами потушим!
«Над оседающим раствором…»
Над оседающим раствором,невозмутимого размера,тупым вращающимся торомвсплывала лунная химера.
Над металлическим забором.Над покосившимся примером.Где наклонялись над зазоромДва равномерных инженера.
Дышало гладом. Пахло мором.Как рыбьим жиром, душным жаром.Тупым отбором, диким жоромв прудах, лесах и на базарах.
В зеленых кольцах вился гад.И звезды плавали в болоте.
Я спал. Мне снился детский сад,как ДНК на повороте.
«Процесс написанья стихов…»
Процесс написанья стиховсродни голубому процессу:созвездию, выдоху, лесу,но выхода нет из лесов.
Задвинут тяжелый засов.Сдвигая массивные грозы,как льдины, всплывают вопросынад белым объемом лесов.
Не сдвинутся чаши весов.Безвыходность биоценоза.
И ноет, как будто заноза,в конце посещенья лесов.
Из поэмы
Мне триста лет. Мой механизм распался,перебирая в пальцах этот ветер,гребя на месте, деревянный мозг,куда б ни шел, повсюду натыкалсяна пустоту. Я никого не встретил,кто мне помог бы перекинуть мост
от этой потемневшей крестовины,расплющенной со страшным наиряженьемусилием, похожим на усы,до глубины, где, подставляя спиныраздавленному надвое теченью,вращаются такие же винты.
Напрасно я стремился, пропускаяизрезанную плоскостью громадусквозь пищеводы приводных ремней,заделать брешь в сознании. Глухаяструилась плоть, подобно водопаду,и исчезала между двух камней.
Я видел степь и дерзкий элеватор,и поршневые страсти Ползунова,и террикон, и домну на крови.Я расправлял сознанье, как локатор,но, как всегда, недоставало сновахорошей смазки, дружбы и любви.
Мне триста лет. Под жаворонком жирным,купающимся в небе оловянном,я лопасть побелевшую держуи, как пилой заржавленной, по жиламрассохшимся, пустым и деревяннымтаким подобьем ножика вожу.
Фотофакт
Хорошо работает тралмастер,снюрревод кроит из ничего.И о том, что «нету в жизни счастья»,на руке написано его.Он глядит веселыми глазамина большой, как дом, БМРТи большими красными рукамиразливает водку в темноте.Ни жены, ни качки, ни начальства,не боится Федя ничего.И о том, что много в жизни счастья,на лице написано его.
«Древесный вечер. Сумрак. Тишина…»
Древесный вечер. Сумрак. Тишина.Расшатанные, длинные коровы.Их звать никак, их животы багровы,и ихний кал лежит, как ордена.
«Там за окошком развивался лес…»
Там за окошком развивался лес.Как яйцеклетка. (Как грудная жаба.)Внутри него злодействует отвес,а снег над ним стоит,как дирижабль.Не падая, не опускаясь вниз,но так располагаясь вдоль сетчатки,что вместе с ним качаются участкиземли, как опрокинутый карниз.И вместе с арматурою корнейони спрессованы в одно большое эхоплотней, чем орден, тяжелей, чем бляхас насильно выдавленным якорем на ней…
Так длился лесиз белых электричек,и, вваливаясь, трудовой народ,когда я говорил, смотрел мне в рот,и я давал имсигарет и спичек.
«Извивается, как керосин…»
Извивается, как керосин,непристойная гладь озерная.Бросишь бомбу — всплывут караси.Кинешь трешку — всплывет «ледяная»[2].
«Туда, где роща корабельная…»
Туда, где роща корабельнаялежит и смотрит, как живая,выходит девочка дебильная,по желтой насыпи гуляет.
Ее, для глаза незаметная,непреднамеренно хипповая,свисает сумка с инструментами,в которой дрель, уже не новая.
И вот, как будто полоумная(хотя вообще она дебильная),она по болтикам поломаннымпроводит стершимся напильником.
Чего ты ищешь в окружающемметаллоломе, как приматая,ключи вытаскиваешь ржавые,лопатой бьешь по трансформатору?
Ей очень трудно нагибаться.Она к болту на 28подносит ключ на 18,хотя ее никто не просит.
Ее такое время косит,в нее вошли такие бесы…Она обед с собой приносит,а то и вовсе без обеда.
Вокруг нее свистит природаи электрические приводы.Она имеет два приводаза кражу дросселя и провода.
Ее один грызет вопрос,она не хочет раздвоиться:то в стрелку может превратиться,то в маневровый паровоз.
Ее мы видим здесь и там.И, никакая не лазутчица,она шагает по путям,она всю жизнь готова мучиться,
но не допустит, чтоб навекв осадок выпали, как сода,непросвещенная природаи возмущенный человек!
Из поэмы
Я мастер по ремонту крокодилов.Окончил соответствующий вуз.Хочу пойти в МИМО, но я боюсь,что в эту фирму не берут дебилов.
Мы были все недальняя родня.Среди насмешек и неодобреньяони взлетали в воздух у меня,лишенные клыков и оперенья.
Я создал новый тип. Я начинал с нуля.Я думаю, что вы меня поймете.Я счастлив был, когда на бреющем полетеон пролетал колхозные поля.
Но, видно, бес вошел в ту ночь в меня,и голос мне сказал, чтобы задаромон не пропал, ему нужна броня.И вот я оснастил его радаром.
Я закупил английский пулемет.На хвост поставил лазерную пушку…
Последний раз его видали в Кушке.Меня поймали, выбрили макушку,и вот о нем не слышу целый год.
Хотя, конечно, говорящий клопполезнее, чем клоп неговорящий,но я хочу работы настоящей,в которой лучше действует мой лоб.
Я мастер по ремонту крокодилов.Вокруг меня свобода и покой.Но чтоб в груди дремали жизни силы,я не хочу на все махнуть рукой.
. .
Прошу вернуть меня назад обратно(не верьте, что болтают про меня).И мы с моим биноклем семикратнымпродолжим изучение огня!
Добавление к сопромату
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Горизонтальная страна: Стихотворения - Александр Еременко бесплатно.
Похожие на Горизонтальная страна: Стихотворения - Александр Еременко книги
- Том 1. Стихотворения 1813-1820 - Александр Пушкин - Поэзия
- Стихотворения - Семен Надсон - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Том 4. Поэмы, сказки - Александр Сергеевич Пушкин - Поэзия
- Стихотворения (Лирика декабристов) - Владимир Раевский - Поэзия
- Стихотворения (Лирика декабристов) - Вильгельм Кюхельбекер - Поэзия
- Разведенная осень. Как я ее люблю… - Михаил Казаков - Поэзия
- Добавление к сопромату - Александр Викторович Еременко - Поэзия
- Дзержинская зима и любовь… Воркутинская разлука… - Владимир Герун - Поэзия
- Стихотворения - Николай Тряпкин - Поэзия
