Форма входа
Читем онлайн Признать невиновного виновным. Записки идеалистки - Зоя Светова
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Я не пишу аналитических статей и никогда не относила себя к «пикейным жилетам», обсуждающим любые действия власти, упорно отыскивая в них логику или, напротив, ее отсутствие. Я не из журналистской тусовки «ельцинской поры», у меня нет «источников» во властных структурах, и я не пытаюсь «высасывать из пальца» и создавать на пустом месте сенсации, как делают это многие мои коллеги. Меня прежде всего интересует общество. Интересуют люди.
Во времена Бориса Ельцина журналистику прозвали четвертой властью. Тогда это было правдой: журналисты могли влиять на происходящее в стране. Они способствовали окончанию первой чеченской войны, а активное участие прессы в президентской кампании обеспечило Борису Ельцину превосходство над коммунистами.
В 1997 году Анатолий Чубайс потерял пост министра финансов после так называемого «дела писателей», когда его и других госчиновников обвинили в получении чересчур высоких гонораров за еще не изданную тогда книгу о приватизации. В России этот скандал широко освещался в СМИ. И это, пожалуй, единственный случай, когда чиновник столь высокого ранга лишился своего поста из-за публикации в газете.
С приходом Путина к власти ситуация существенно изменилась. Влияние прессы на властные структуры и общество резко сократилось. Сама свобода прессы стала медленно исчезать.
Сначала власть действовала мягко и изощренно. Подчиняя себе телеканалы, она использовала так называемые «споры хозяйствующих субъектов». От нелояльного к власти олигарха телеканал переходил в руки суперлояльного. Очевидно, что программная политика некогда независимого телевидения резко менялась. Новый владелец ставил на телеканал своих «смотрящих» – нередко бывших или действующих сотрудников спецслужб. И эти люди обеспечивали необходимую цензуру.
Газеты и журналы в силу невысоких тиражей не имели такого влияния на общество. Но постепенно очередь дошла и до них. Многие поменяли собственников. Смена происходила по той же схеме. «Резонанс» оказался одной из газет, которую до поры до времени было разрешено оставить, как «форточку». Для того, чтобы общество могло немного дышать в затхлом воздухе постепенно устанавливающейся цензуры и самоцензуры.
Таких «форточек» в России осталось совсем немного. Влияние их на общество и власть было незначительным. В то же время они создавали иллюзию свободы слова и позволяли власти имитировать демократию в России.
Честно говоря, я и тогда не знала и не знаю до сих пор, кому на самом деле принадлежала газета, в которой я работала. Генеральным директором издательского дома был известный в журналистской тусовке человек. Владельцем называли совершенно неизвестного мне господина, который вроде бы приобрел газету с видом на будущие парламентские и президентские выборы. Сам он собирался избираться в сенаторы от какой-то таежной области. В общем, ему зачем-то понадобилась газета.
Впрочем, проблема собственника меня особенно не волновала. Самым главным для меня была возможность писать. Возможность трибуны. Мне хотелось защищать людей. И помогать им через газету. Это то, что я могла сделать реально, добиваясь хоть какого-то, пусть минимального результата.
Между тем с каждым годом правления юриста Владимира Путина судебная и правоохранительная системы становились все более зависимыми от верховной власти. Они превращались в хорошо известные по советским временам структуры «чего изволите», когда решения, как правило, выносились по звонку «сверху». Вместе с тем милицейские и судейские чиновники обращали внимание на публикации в газетах и зачастую проводили по ним проверки. Если публикации были очень громкими и шум поднимали сразу несколько газет, а потом подключались правозащитники, то прокуратура могла возбудить уголовное дело. Это бывало редко. Но обнадеживало.
Глава седьмая. Отбор присяжных
Судья Елена Алексеевна Филиппова сидела в своем кабинете и читала дела. То есть она не то чтобы досконально изучала все подробности дел, рассмотренных в горсуде. Правильнее было бы сказать, что она отбирала из общей кипы папки с особо интересующими ее делами, сверяясь с записями в своей записной книжке. А там было отмечено, на какие судебные процессы следовало обратить особое внимание. Отобрав те дела, которые ей были нужны, из общей кипы папок, Елена Алексеевна принималась изучать приговоры. Особенно их резолютивную часть. Она сверяла сроки наказаний, назначенные ее подчиненными, с теми сроками, которые были указаны в ее записной книжке. Как правило, цифры сходились, и Елена Алексеевна, с удовлетворением отмечая галочкой просмотренное дело, переходила к следующей папке. Эту нехитрую, но важную работу она совершала под музыку Вивальди. На столе стоял портативный приемник, и Вивальди соответствовал миролюбивому настроению хозяйки кабинета.
Бесшумно вошла секретарша. Она чуть дотронулась до локтя Елены Алексеевны и прошептала: «Господин Ведрашку желает с вами переговорить». Секретарша была молодой миловидной женщиной, с которой судья Филиппова познакомилась, когда та, будучи судебным репортером одной из центральных газет, пришла брать у нее интервью. Хотя интервью вышло не очень комплиментарным, Филипповой понравилась журналистка, и через некоторое время она предложила той пост пресс-секретаря суда. Журналистка согласилась и очень быстро стала правой рукой Елены Алексеевны, незаменимым помощником, понимавшим начальницу с полуслова. Ее звали Вера. И это имя судье Филипповой особенно нравилось. Она не так давно крестилась, построила во дворе горсуда маленькую часовню, и ей казалось, что имя секретарши созвучно ее новому мироощущению, а значит, будет способствовать повышению имиджа председателя горсуда в общественном мнении. Вера осуществляла одновременно функции личного секретаря Елены Алексеевны и пресс-секретаря суда. Уволившись из газеты и поступив на работу в суд, Вера теперь свысока смотрела на бывших коллег. Она очень быстро забыла, что совсем недавно сама была судебным репортером и тщетно пыталась раздобыть информацию у судей. Сейчас, неторопливо прогуливаясь по коридорам горсуда, Вера всем своим видом показывала, что только ей позволено фильтровать информацию для прессы, и уверенным голосом зачитывала перед телекамерами заранее подготовленные и вылизанные пресс-релизы, умело отсекая опасные вопросы бывших коллег. Она быстро научилась снабжать их информацией, которая казалась вполне правдоподобной, но не всегда была достоверной. Вера гордилась тем, что председатель горсуда доверяла ей свои секреты и иногда делилась конфиденциальной информацией.
Визит Ведрашку был незапланированным, но Елена Алексеевна догадалась, что речь пойдет о деле Алексея Летучего. Она отложила папки с приговорами в правый ящик стола, записную книжку, испещренную тайными цифрами, понятными только ей одной, засунула в левый ящик и попросила Веру вызвать судью Мухину.
Ведрашку расшаркался и извинился перед Еленой Алексеевной, что пришел без предупреждения.
– Ничего страшного! Я понимаю, что у вас срочное дело, – заверила его судья Филиппова. – Я уже вызвала судью Мухину. Сейчас без церемоний приступим к делу.
Галина Викентьевна буквально вбежала в кабинет председателя горсуда:
– Вызывали?
– Вызывала. Садитесь, пожалуйста. Речь пойдет, как я понимаю, о вашем новом деле.
С разрешения присутствующих дам Ведрашку закурил свою непременную сигару. Потом вынул из старомодного кожаного портфеля, который прекрасно сочетался с его нестандартной внешностью уставшего от жизни интеллигента, две тоненькие папочки. Синюю передал Елене Алексеевне, красную – Галине Викентьевне.
– Это списки тех самых кандидатов в присяжные, которых вы должны вызвать 15 января 2004 года.
Судья Филиппова присвистнула:
– Ну и состав! Самому старшему 67 лет! Средний возраст кандидатов – 45 лет. Где же вы таких набрали?
– Надо знать места, – довольно улыбнувшись, заметил Ведрашку.
– Среди тридцати человек всего три пенсионера. Остальные занимают серьезные должности: предприниматели, директора. Ничего себе! – судья Мухина не скрывала удивления. – Согласятся ли такие люди оставить работу и сидеть в суде?
– Во-первых, вы, дорогая моя, как я вам уже говорил, проведете процесс очень быстро, за две недели максимум, – предупредил ее Ведрашку. – Во-вторых, для этих кандидатов вопрос об участии или неучастии не стоял. Их попросили прийти, и они придут. Им объяснили, что если их отберут, им придется принять участие в судебном процессе.
– То есть вы хотите сказать, что все эти тридцать человек – хорошо подготовлены и знают, чего от них ждут? – поинтересовалась судья Мухина.
– Я не могу ручаться за всех. Но абсолютное большинство кандидатов – бывшие сотрудники спецслужб или люди, которые по роду деятельности были связаны со спецслужбами. Мы ведь время зря не теряли. Пришлось поработать с картотекой бывших агентов, уволившихся сотрудников. В общем, учтите – на отбор придут серьезные люди. Ваша задача, Галина Викентьевна, следить, чтобы адвокаты ничего не заподозрили. Есть в этом списке два человека, которые мне кажутся вполне подходящими на роль неформальных лидеров: это Александр Дружинин и Роман Брюн. Они, кстати, знакомы между собой, учились вместе в одном престижном вузе. Отметьте их фамилии в своем списке. Это надежные люди. Сейчас оба трудятся в крупных промышленных фирмах, связанных с Западом. Поэтому они не обязаны сообщать ни о своем прошлом, ни о своей принадлежности к спецслужбам. Тем более что обстоятельства их пребывания на секретной службе мало кому известны. Обратите внимание: в списке есть несколько переводчиков «Интуриста». Это люди, на которых тоже можно положиться. Есть несколько бывших сотрудников ФСБ, которые теперь подвизаются в бизнесе. Они знают, что ответить, если их спросят о прошлой работе. Они не будут скрывать, где они раньше трудились. Кто-то из них возьмет самоотвод. Других с удовольствием отведут адвокаты, освободив тем самым места для наших неформальных лидеров. В списке есть и несколько женщин. Это тоже кандидаты на исключение из списка присяжных. Надо избавиться от тех, кто вам покажется слишком интеллигентными. В ходе процесса с ними могут возникнуть проблемы. Они не станут прислушиваться к доказательствам, могут поверить на слово подсудимому. Женщины, знаете ли, бывают чересчур сердобольными. Начнут жалеть обвиняемого. И, не дай бог, мы получим шесть человек, которые признают, что он достоин снисхождения. Нам же нужен чистый обвинительный приговор, без каких-либо скидок. Для этого дела больше подойдут люди простые, которые не очень много думают. В список мы включили рабочую, столяра, горничную гостиницы «Пекин». С ними будет проще работать.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Признать невиновного виновным. Записки идеалистки - Зоя Светова бесплатно.
Похожие на Признать невиновного виновным. Записки идеалистки - Зоя Светова книги
- Идеи на миллион, если повезет - на два - Константин Бочарский - Публицистика
- Советский Союз, который мы потеряли - Сергей Вальцев - Публицистика
- Наша первая революция. Часть II - Лев Троцкий - Публицистика
- «Враги Путина» - Данилин П. Поляков Д. - Публицистика
- 1913. Что я на самом деле хотел сказать - Флориан Иллиес - Биографии и Мемуары / Исторические приключения / Культурология / Прочее / Публицистика
- Правильная революция - Сергей Кара-Мурза - Публицистика
- Опрокинутый мир. Тайны прошлого – загадки грядущего. Что скрывают архивы Спецотдела НКВД, Аненербе и Верховного командования Вермахта - Леонид Ивашов - Публицистика
- Открытое письмо Валентину Юмашеву - Юрий Гейко - Публицистика
- Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах - Бенджамин Дэниелс - Публицистика
- Рубикон - Павел Раста - Публицистика
