Однажды Семен уговорил – отваги было через край – автоматчиков, сопровождавших танки, чтобы они взяли его с собой в атаку. Ему выдали автомат, и он вместе с другими автоматчиками ринулся в бой. Из боя вышел целым и невредимым, даже получил за этот бой орден Красной Звезды, но при этом – и строгий нагоняй от командира полка за непозволительную самодеятельность. Как можно бросить ПМП? А раненые?
В танковом полку к Семену в ПМП после каждого боя приносили обожженных танкистов. Они выскакивали (если успевали) из горящих машин, объятые пламенем, и катались по земле, пытаясь затушить огонь. Они дико кричали от боли. Прикосновение к обгоревшей коже приводило к болевому шоку. Обгоревшие лица вызывали глубочайшее сострадание, а он бессилен был им помочь. Семен помнил, как в далеком детстве он мечтал найти способ лечения ожогов. Эта мечта привела его в медицину. Теперь она становилась осознанной целью. Он уже врач и многое понимает, но придется подождать, когда кончится война.
А что музыка? Оставила ли она, наконец, врача Семена Скурковича в покое?
– Музыка не оставляла меня ни на минуту, – признаётся он. – В голове постоянно звучали какие-то мелодии, услышанные или вдруг возникавшие как бы сами по себе.
– По ходу наступления, – продолжает вспоминать Семен, – мы часто останавливались в домах, где был рояль или пианино. О моем умении играть всем было известно, и меня тут же тащили к инструменту. Набивался полный дом, и я часами играл, импровизировал, аккомпанировал нестройному хору голосов, поющему полюбившиеся песни. Мои друзья Гоша Беленький и Миша Вилькин написали стихи, а я – музыку нашей полковой песни «Гвардейское знамя».
Сейчас, когда я вспоминаю об этом на 92-м году жизни, мне очевидно, что слова и музыка очень примитивны, но в то время они отражали наши мысли и чувства.
Пожелтевший листок фронтовой газеты со словами песни сохранился в бумагах Семена Владимировича как память о прошлом, и он протянул его мне:
– Можете прочитать, но не судите строго.
Песня начиналась со строк:
Мы стояли насмерть за страну родную,
По приказу Сталина мы в атаку шли.
И заканчивалась на мажорной ноте словами о светлом послевоенном будущем:
На своих знаменах мы несем народам
Счастье и свободу, дружбу и любовь.
Отгремят, промчатся огневые годы,
Солнце мирной жизни засияет вновь.
Как эти слова были созвучны мыслям и надеждам однополчан! Песню пели, и Семен был этому по-авторски рад.
Скуркович дважды был ранен. Первый раз – на австро-венгерской границе. Снаряд разорвался рядом с ним. Его нашли на краю воронки, без сознания, присыпанного жуткой смесью земли и крови. Санитары отложили его в к убитым. Но неподалеку оказались два ангела-спасителя, два офицера – украинец и русский.
– Дывысь-ка, у нього ще кров бижить струмком.
– Слушай, так если мертвый, кровь вроде бы не должна бежать.
Контузия была тяжелейшей, но обошлось без серьезных ран. Подлечившись в госпитале, Семен вернулся в свой полк.
Второе ранение случилось под Веной. На этот раз пуля пробила мягкие ткани бедра, не задев кость. Повезло! Даже госпиталь не понадобился. Несколько перевязок, немного похромал – и все.
Кроме упомянутого ордена Красной Звезды военврач Семен Скуркович получил еще орден Отечественной войны II степени. К медали «За оборону Москвы» прибавились медали «За освобождение Белграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены» и, наконец, долгожданная медаль «За победу над Германией».
После окончания войны Семен – уже в чине капитана медицинской службы – почти два года прослужил в оккупационных войсках в румынском городе Констанца.
В 1947 году капитан Скуркович демобилизовался и вернулся в Москву, имея удостоверение инвалида войны. Москва произвела на него тяжелейшее впечатление. Она еще не оправилась от войны. Пенсии, которую он получил по инвалидности, едва хватало на полуголодное существование. Ему было трудно понять, почему в побежденной Румынии люди жили лучше, чем в победившей России.
Еще не устроившись на работу, он решил написать письмо знаменитому композитору Сергею Прокофьеву. Музыка всегда звучала в нем. Он записывал ее с надеждой, что его музыку оценят профессионалы. И вот он пишет письмо признанному музыкальному авторитету, вкладывает в это письмо ноты сочиненной им скрипичной пьесы и с наивностью, свойственной творчески одаренным людям, ждет ответа маэстро с оценкой своего «шедевра».
Случилось почти невероятное – знаменитый композитор не просто ответил ему, а пригласил в гости. В назначенный день и час Семен явился по указанному адресу.
После взаимного «здравствуйте» Сергей Прокофьев без лишних слов предложил гостю пройти к роялю и сыграть что-то из его сочинений. Семен сыграл и с нетерпением ждал, что же скажет мастер. А тот, никак не выразив своего отношения, предложил выпить по чашке чая. На столе уже стояли красивые чайные чашки, а рядом – печенье, конфеты и еще какие-то сладости. После недолгой паузы Прокофьев отечески улыбнулся:
– Ну что ж, у вас явный музыкальный талант и вполне обоснованная тяга к сочинительству. А чем занимались до армии?
– Я врач, закончил Второй медицинский.
– Замечательная профессия. Но нельзя быть кем-то и еще композитором. Это требует полной самоотдачи. Более того, если вы долго не сочиняете музыку, дар сочинительства может ослабеть и даже совсем исчезнуть. Поэтому решайте. Но если выберете музыку, приходите, и я возьму вас в свои ученики.
Семену было очень лестно получить высокую оценку всемирно известного композитора, но медицина опять взяла верх. Однако Семена Скурковича не привлекала карьера практического врача. Он хотел заниматься только научно-исследовательской работой, но получить ее было не так просто. Еще не определившись, Семен много времени проводил в Медицинской научной библиотеке. Он следил за последними новинками в медицине, генерировал собственные идеи, и мысль найти такое место, где он придется ко двору со своими идеями, не оставляла его.
И... да здравствует Его Величество Случай! В большом фойе библиотеки, где на короткий отдых от изучения научной литературы собирались медики, Семен разговорился с молодым хирургом, бывшим фронтовиком.
В разговоре Семен поделился, что ищет работу, и новый знакомый сказал, что в Институте гематологии и переливания крови профессор Н. А. Федоров ищет молодых и перспективных сотрудников. Семен тут же вспомнил, что этот профессор был ассистентом кафедры, когда Семен, еще учась в институте, занимался на этой кафедре студенческой научной работой.
Профессор Н. А. Федоров принял Семена Скурковича очень радушно. В его лаборатории трудились в основном пожилые женщины – прямое следствие войны, – и он нуждался в молодом энергичном сотруднике. Семен Скуркович начал работать врачом-лаборантом. Зарплата, конечно, – одно название, но плюс пенсия по инвалидности и пока отсутствие семьи позволяли вести относительно сносное существование. Главное – у него теперь интересная и увлекательная работа.
Через короткое время он получил тему кандидатской диссертации. Работая с утра до вечера с полной отдачей, он после успешной защиты диссертации в 1950 году становится кандидатом медицинских наук.
Интенсивная работа продолжается, и пять лет спустя (ему всего 33-й год) Семен Скуркович завершает работу над докторской диссертацией. Молодой и перспективный доктор наук получает звание профессора. Через некоторое время его группа выходит из-под крыла профессора Федорова и получает самостоятельный статус лаборатории иммунологии.
Известный рентгенолог, профессор Э. Новикова в автобиографической книге «Рентген моей жизни» тепло вспоминает «советы молодого, талантливого и очень смелого, искреннего, независимого ученого, проф. Скурковича Семена Владимировича». Один из таких советов последовал от него, когда она подыскивала сотрудника в свою группу: «Сотрудников надо выбирать очень осторожно, узнать все о них. С женой или мужем можно разойтись, если они не подошли друг другу, а от плохого, склочного сотрудника в условиях советской власти избавиться очень трудно».
Хорошо понимал Семен Владимирович окружающую действительность. Знал он и то, что отсутствие партбилета является серьезным препятствием для успешной карьеры. Тем не менее, каждый раз, когда ему предлагали вступить в партию, он искренне и убежденно объяснял, что очень серьезно к этому относится и должен еще работать над собой, чтобы быть достойным. Так и не стал никогда членом КПСС.
Что же это были за научные исследования, в которых Семен Скуркович получил выдающиеся результаты и мировое признание?
Помните вопрос, который мучил Семена еще в детстве? Почему при небольших ожогах организм справляется с бедой, а большие обожженные поверхности кожи приводят к гибели? Есть ли возможность помочь организму в борьбе за жизнь?
