инструкциям.
Сайлас встал и помог мне подняться с земли, сразу же притянув меня к своей груди. Его рот накрыл мой, и он быстро скользнул языком внутрь. Прямо посреди загона он поцеловал меня, как будто мы были одни в его спальне.
Я поцеловала его в ответ. Наши языки переплелись. Зубы покусывали друг друга. Губы исследовали каждый сантиметр. Ни один из нас ничего не утаивал.
— Это моя сестра! — крикнул Джесс рядом с нами. — Совесть есть, Грант?
Он оторвался, и мы оба улыбнулись, как идиоты, в то время как команда вокруг нас смеялась.
— Ты отлично справилась, детка, — сказал он. — Я так чертовски горжусь тобой.
Мое сердце воспарило от похвалы.
— Я тоже горжусь собой.
Если бы Эллиот не пялился на нас, это был бы идеальный момент. Неважно. Я повернулась обратно к Сайласу и начала смеяться.
— Я вся в дерьме. Эти джинсы уже никогда не будут прежними.
— Эх, — сказал он. — Это просто зеленая трава и вода.
— Я лучше пойду внутрь, а тебе лучше вернуться к вязанию веревки.
— Ладно. Увидимся через некоторое время. — Он быстро поцеловал меня, прежде чем я перелезла через забор и пересекла посыпанную гравием площадку к главному дому.
Просторный дом Грантов был одним из самых красивых, которые я видела во всей долине Джеймисон. В бревенчатом доме Эллиота и Оливии было широкое крыльцо, тянувшееся по всей длине фасада. Первый этаж был полон окон, а на крыше было два больших слуховых окна, вырезанных в жести.
Внутри дом был полон сочных пород клена и гикори. Оливия отделала помещение кожей цвета эспрессо и темно-зеленой мягкой мебелью, что придало всему помещению деревенскую атмосферу. Кухня была единственной комнатой в доме, которая не была темной и уютной. Там было полно кремовых шкафчиков, приборов из нержавеющей стали и желтых гранитных плит. Это не сочеталось с остальной частью дома, но каким-то образом все равно смотреть прекрасно.
— Хэй, — сказала я Оливии и маме, которые стояли на кухне. — Я могу чем-то помочь? Мне не терпелось узнать все о приготовлении еды для такого количества людей. Я хотела знать все о том, как быть ведущей клеймения, как Оливия.
Потому что через двадцать лет я хотела быть здесь, работая над приготовлением праздничного блюда для клеймения, который был большим днем не только для Сайласа. Это был бы наш большой день.
Остальная часть клеймения пролетела в мгновение ока. Мы с Оливией неустанно трудились, чтобы приготовить первоклассное блюдо из ребрышек и индейки для праздничного ужина. Возможно, она и не была на улице в грязи, но Оливия сегодня работала усерднее, чем кто-либо другой на ранчо, и благодаря ей все казалось легким.
Ни разу она не испытывала стресса или спешки. Она двигалась с грацией и эффективностью, точно зная, что нужно сделать, чтобы приготовить изысканное блюдо более чем на сорок персон. Мое уважение и восхищение мамой Сайласа выросло в десять раз за один день.
— Фух, — сказала я, когда последний человек прошел через очередь к буфету на кухне. — Это было безумие. Ты потрясающая.
— Спасибо, милая, — сказала Оливия. — Твоя помощь была спасением.
В следующем году я пообещала себе, что сделаю еще больше, чтобы разделить ее нагрузку.
— Мама? — Сайлас позвал от входной двери. — Ты можешь выйти сюда?
— Я подойду, — сказала я, дотрагиваясь до плеча Оливии. — Тебе следует поесть и выпить большой бокал вина. Ты это заслужила. — Она улыбнулась.
— Ты знаешь? Я думаю, что так и сделаю.
Я поспешила наружу. Сайлас стоял у подножия ступенек крыльца, Кураж прямо за ним.
— Что случилось?
— Где мама?
— Внутри делает столь необходимый перерыв.
— Оу. Мне нужно расседлать его и почистить. Я надеялся, что она сможет сбегать в загон и забрать вакцины у папы. Их нужно убрать в холодильник.
Я поцеловала его в пыльную щеку.
— Я сделаю это.
— Лис…
— Со мной все будет в порядке. Мы с твоим отцом не можем вечно избегать друг друга. Ему просто придется привыкнуть к тому, что я рядом. — После ужина месяц назад мы почти не виделись с ним, но я имела в виду именно то, что сказала. Мы не можем избегать друг друга вечно.
Сайлас вздохнул.
— Я просто не хочу, чтобы он расстраивал тебя или портил твой день.
— Как я уже сказала, со мной все будет в порядке. Иди и позаботься о Кураже, а я встречу тебя в сарае. Я поставила наши тарелки в духовку, чтобы мы могли поесть вместе.
— Спасибо, детка. — Он подарил мне еще один быстрый поцелуй, прежде чем мы разошлись
Я расправила плечи и направилась к загону. Пожалуйста, не позволяй ему быть ослом. Но если он все-таки им будет, пожалуйста, держи рот на замке.
— Эллиот? — позвала я.
Он резко отвернулся от стола, который убирал.
— Что?
Я нашла свою фальшивую улыбку.
— Сайлас сказал, что вакцины нужно хранить в холодильнике. Я пришла, чтобы забрать их у тебя.
Он проворчал что-то грубое себе под нос и повернулся, чтобы закрыть маленький синий холодильник и без слов сунул его мне. После того, как я провела весь день, помогая ему и его жене, он даже не мог пробормотать «спасибо»?
— Не за что, — отрезала я и тут же пожелала, чтобы эти слова вернулись обратно в мой рот. Почему я просто не проигнорировала его и не ушла?
Черт возьми, Фелисити.
С красным лицом и стиснутой челюстью Эллиот оглядел меня с ног до головы.
— Хорошо выглядишь, вся в дерьме.
Теперь мой гнев было не удержать в узде. Мои губы скривились.
— В чем твоя проблема?
— В тебе. Тебе здесь не место.
Мои глаза сузились.
— Ты меня не отпугнешь.
— Да? — усмехнулся он. — Это мы еще посмотрим.
Мы несколько мгновений пристально смотрели друг на друга, прежде чем я, наконец, отвернулась, чтобы уйти, изо всех сил сжимая ручку холодильника.
— Какой прекрасный вид, — сказал он. — Ты уходишь. Сделай мой год лучше, Фелисити. Не останавливайся, пока не достигнешь океана.
Я подняла руку, но ничего не сказала. Мой средний палец говорил сам за себя.
Вечерний воздух начинал остывать, но мне было невыносимо жарко. Я потопала обратно в сарай и выгрузила вакцины в мини-холодильник, захлопнув дверцу, когда закончила.
— О-о-о, — сказал Сайлас у меня за спиной.
— Да. О-о-о.
— Черт, — отрезал он. — Что он сделал?
Я громко выдохнула и повернулась к нему лицом.
— Он был просто своим обычным неприятным «я». Хотя, по правде говоря, он не совсем виноват. Возможно, я позволила себе кое-какую колкость.
— Это
