Форма входа
Читем онлайн Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра - Прем Шуньо
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Ошо сидел с нами, когда музыканты играли индийскую музыку. Время от времени инструменты стихали. Но потом он вновь куда-то «уходил». Порой мне хотелось крикнуть ему: «Вернись, вернись».
В середине декабря Ошо прислал нам сообщение, что во время тишины он слышал, как кто-то распевал мантру, и это ему мешало. Никто не слышал ни звука, но я знала, что Ошо чрезвычайно восприимчив, и поэтому его послание нисколько меня не удивило.
Но, несмотря на просьбу перестать петь, звук продолжался и начал причинять Ошо боль в животе. Он сказал, что кто-то делает это намеренно, поскольку, когда он сидит с нами в Будда-холле, он абсолютно открыт и уязвим, ведь только так мы можем ощутить всю глубину его тишины. Нападки на Ошо были спровоцированы теми же людьми, которые уничтожили его коммуну в США. Позже он сказал, что это было ЦРУ и что они применяли черную магию.
Мы пытались найти человека или людей с помощью экстрасенса, а также методом простого исключения. Мы просили некоторых людей удалиться из Будда-холла. Звук шел в основном с правой стороны от Ошо. Он обычно открывал глаза и пальцем указывал на то место, откуда доносилось пение.
Однажды я сидела справа от Ошо чуть позади него. Я наблюдала за людьми, сидевшими рядом со мной, и постепенно один за одним их просили выйти, чтобы посмотреть, не исчезнет ли пение. Много раз Ошо поворачивал голову и долго и пристально смотрел в направлении, в котором сидел мой «подозреваемый». Но когда его удалили, звук не прекратился. Мы не могли найти злоумышленника, и это мешало всеобщей медитации. Мы сами создавали шум, когда подползали к кому-нибудь и тихонько просили выйти. У нас не было иного способа изловить негодяя. Мы сами ничего не слышали, и от этого блуждали в потемках. Однако Ошо осознавал все очень четко. Он точно знал, что происходит и откуда идет звук. Но мы не могли понять, что он хотел нам сказать.
Мы проверили все электроприборы в поисках какого-нибудь современного устройства, которое могло бы посылать смертельные лучи или издавать звук, не доступный для человеческого слуха.
В конце концов, уходя из зала 16 января, Ошо сказал мне: «Этот человек сидит в четвертом ряду». Мы засняли на камеру всех, кто сидел в четвертом ряду в тот вечер, и потом не раз просматривали запись, пытаясь понять, кто же из них пел мантру. Но Ошо сказал, то это был не один человек. Видя нашу беспомощность и подавленность, он попросил нас оставить поиски.
Он прислал сообщение, что мог бы вернуть эту энергию тому человеку да еще и усилить ее в два раза, но его уважение к жизни настолько тотально, что он не может использовать силу в разрушительных целях.
С каждым днем ему становилось все хуже и хуже: боль в животе усилилась. Мы сделали несколько рентгеновских снимков, но на них ничего не было видно. Боль двигалась по направлению к харе. Ошо сказал, что, когда она дойдет до этого центра, его жизни придет конец. Он как будто все меньше и меньше принадлежал этому миру.
Он приходил к нам иногда. А я от бессилия и злости хотела встать в Будда-холле и закричать: «Не уходи!» Но он уходил. Каждый раз, когда я смотрела на него, я буквально слышала, как он мне говорит: «Ты одна, ты одна».
В то время у меня было желание отодвинуться от него и танцевать где-нибудь подальше от центра зала, потому что там я чувствовала его сильнее, и меня не расстраивал вид пустоты в его глазах. Однажды я танцевала так неистово, что чуть не упала на москитную сетку, натянутую вокруг Будда-холла. Я несла бред, выкрикивала абракадабру, делая «Джиббериш», как в старые времена на даршанах. Рядом с Ошо я была настолько подавлена фактом его постепенного исчезновения, что не могла праздновать бытие. И все же передвинуться в конец зала мне удалось только в тот единственный вечер.
В последний раз он вошел в Будда-холл и медленно направился к своему креслу. Я поняла, что не чувствую никакого праздника. Я сидела напротив его кресла. Он подошел ко мне, остановился рядом, затем неожиданно повернулся и медленно пошел к дальнему концу подиума, чтобы поприветствовать людей с той стороны. Я же казалась воплощением самого несчастья.
Когда он стоял на другом конце подиума, я ощутила всем своим существом, что вижу его в последний раз и лучше отбросить страдания или хотя бы оставить их на потом. Я начала плавно двигать руками и танцевать. Ошо вернулся к нам и вновь оказался напротив меня, всего в двух шагах. Мы не встретились глазами, но он стоял рядом со мной, а я размахивала руками в танце и говорила себе: «Ну и пускай. Ты много лет оставался в теле ради нас. Если тебе пора уходить, значит, так надо. Пусть будет так». Я махала ему рукой на прощание: «Если тебе пора уходить, что ж? Я счастлива. Прощай, Возлюбленный Мастер».
Он снова перешел к другой части подиума и, прежде чем совсем уйти, повернулся и взглянул справа от себя, на небо за пределы Будда-холла, туда, где не было людей. Я увидела его глаза и увидела в них улыбку, почти смех. Можно сказать, то был взгляд путешественника, который провел в пути много-много лет и теперь видит свой дом уже совсем близко. Это был взгляд того, кто это знает. Ту улыбку я вижу до сих пор, когда закрываю глаза. Но описать ее невозможно. Она была в его глазах и лишь чуть касалась губ. Он улыбался самому существованию. Я тоже улыбнулась, самой теплой и самой искренней улыбкой. Мое лицо сияло, и в то же время я ясно ощущала свое одиночество. Когда он ушел, на прощанье я подняла руки над головой в намасте. Я прощалась с ним, а он уходил.
В тот вечер мы ужинали с подругой. Ей тоже показалось, что она видела Ошо в последний раз. Но как она могла подумать такое! Ее слова звучали для меня так, словно их произнес иностранец. Я чувствовала это, я знала это и все же отрицала этот факт. К нам подошел Рафия и спросил: «Как Ошо? Я за него боюсь». – «Я тоже», – ответила я.
На следующий день я очень волновалась, но не могла себе признаться, что мое волнение вызвано предчувствием скорой смерти Ошо. В конце концов, я всегда считала, что если Ошо умрет, то я умру вместе с ним. Жизни без него я себе не представляла.
В тот вечер мы получили сообщение, что Ошо пожелал остаться в комнате, и мы должны были медитировать без него. Я вспоминаю его слова. Он говорил, что когда его люди достигнут такой глубокой тишины, что смогут медитировать без него, он уйдет из тела. Но в ту ночь я об этом не думала.
В последние два дня я не выдерживала и уходила задолго до конца встреч в Будда-холле. Когда начинался просмотр дискурса, я выбегала из аудитории и бежала к себе в прачечную – в мое лоно.
Мы медитировали в Будда-холле без Ошо. Индийская музыка перемежалась с тишиной. Ошо предпочитал индийскую музыку, говорил, что она более медитативная.
На следующий день в рикше по дороге куда-то я погрузилась в мягкое блаженство. Я сказала себе, что могу выбирать. Именно так я могу жить, если захочу. Весь остаток дня я наблюдала за тем, как я теряю самообладание безо всяких причин, и, наконец, увидела реальность, поняла, как работает мой ум. Я ощущала желание упасть в темноту, желание уйти в депрессию и в то же время могла выбирать, я могла решить, что не хочу в темноту. Я знала: все зависит от меня. В таком состоянии я провела целый день.
Я сидела в своей комнате, которая располагалась прямо над комнатой Ошо. Я буквально жила у него на потолке, на очень холодном потолке! Всю вторую половину дня я дописывала последнюю главу сказки, которая должна была стать эпилогом к этой книге. Около шести вечера я находилась в комнате Анандо и распечатывала последнюю главу. Неожиданно в комнату вбежала Маниша со слезами на глазах. «По-моему, Ошо умирает», – едва выговорила она. В коридоре мы увидели врача-индуса, выходившего из дома. Ошо приглашал посторонних врачей, только если чувствовал себя действительно плохо. Поэтому мы и решили, что случилось что-то серьезное.
Я отправилась в свою комнату, чтобы подготовиться к вечерней медитации в семь часов. В это же время ко мне зашел мой дзенский друг и любовник Марко. Обычно мы танцевали и смеялись по дороге в Будда-холл, но сегодня нам было не до смеха. Мы были словно тени, витающие в мареве грядущей беды. На нем были белая роба и сверху накидка. Он посмотрел на меня и сказал: «Шок в твоих глаза меня пугает. Что случилось?» Я ответила, что пока ничего не случилось, но я чувствовала, что с Ошо что-то происходит.
И тут пришла Маниша и сказала, что Ошо покинул тело. «Господи, как я зла! – Ее слова утонули в слезах. – Они победили». Они – это власти США. «Нет, – сказала я, – теперь все увидят: его нельзя убить!»
Она ушла, а я бросилась на кровать и, обращаясь к Ошо, закричала: «Ошо, все только начинается. Я знаю, это всего лишь начало». Но после мгновенного прозрения меня охватил шок. Я двигалась очень медленно, а застывший взгляд был обращен в никуда. Я не понимала, что делаю. В ашраме уже все знали, и я повсюду слышала рыдания.
Я встретила Мукту. Она принесла розы и положила их на носилки, на которых мы должны были нести Ошо на погребальный костер. Я отправилась на поиски чего-нибудь красивого, в чем можно было бы нести цветы. Мне нужно было что-то делать. Так я чувствовала себя лучше. Я нашла серебряный поднос, метра полтора диаметром. Его использовали для свадебных церемоний в религии парси. Этот поднос Ошо подарила его ученица Зарин. Ошо он очень нравился.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра - Прем Шуньо бесплатно.
Похожие на Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра - Прем Шуньо книги
- Просветление – путешествие без начала и конца. Последний цикл бесед Ошо - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Путешествие Шута по Старшим Арканам (Таро Кроули) - Ольга Морозова - Эзотерика
- Живи рискуя. Обыкновенное просветление для необыкновенного времени - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Главное заблуждение человечества - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Главное – не раздумывай. Движение вглубь медитации. Личные беседы с современным мистиком - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Терапия Ошо. 21 рассказ от известных целителей о том, как просветленный мистик вдохновил их работу - Свагито Либермайстер - Эзотерика
- Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет? - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Вера Иисуса - Urantia Foundation - Эзотерика
- Власть, политика, изменения. Что я могу сделать, чтобы мир стал лучше? - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Веря в невозможное перед завтраком. Звук тишины, алмаз в лотосе - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
