Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обнимаю тебя и целую крепко.
Твой Феликс
С. С. Дзержинской
Москва, 18 марта 1917 г.
Дорогие мои Зося и Ясик!
Получили ли вы мою телеграмму и открытку, отправленные после моего освобождения?
Теперь уже несколько дней я отдыхаю почти в деревне, за городом, в Сокольниках, так как впечатления и горячка первых дней свободы и революции были слишком сильны, и мои нервы, ослабленные столькими годами тюремной тишины, не выдержали возложенной на них нагрузки. Я немного захворал, но сейчас, после нескольких дней отдыха в постели, лихорадка совершенно прошла, и я чувствую себя вполне хорошо. Врач также не нашел ничего опасного, и, вероятно, не позже чем через неделю я вернусь опять к жизни.
А сейчас я использую время, чтобы заполнить пробелы в моей осведомленности [о политической и партийной жизни] и упорядочить мои мысли…
Я уже с головой ушел в свою стихию[160].
Твой Фел[икс]
С. С. Дзержинской
Москва, 27 мая 1918 г.[161].
Дорогая моя!
Я нахожусь в самом огне борьбы. Жизнь солдата, у которого нет отдыха, ибо нужно спасать наш дом. Некогда думать о своих и себе. Работа и борьба адская. Но сердце мое в этой борьбе осталось живым, тем же самым, каким было и раньше. Все мое время — это одно непрерывное действие…
Мысль моя заставляет меня быть беспощадным, и во мне твердая воля идти за мыслью до конца…
Кольцо врагов сжимает нас все сильнее и сильнее, приближаясь к сердцу… Каждый день заставляет нас прибегать ко все более решительным мерам. Сейчас предстал перед нами величайший наш враг — настоящий голод. Для того чтобы получить хлеб, надо его отнять у тех, у кого он имеется, и передать тем, у которых его нет. Гражданская война должна разгореться до небывалых размеров. Я выдвинут на пост передовой линии огня, и моя воля — бороться и смотреть открытыми глазами на всю опасность грозного положения и самому быть беспощадным…
Физически я устал, но держусь нервами, и чуждо мне уныние. Почти совсем не выхожу из моего кабинета — здесь работаю, тут же в углу, за ширмой, стоит моя кровать. В Москве я нахожусь уже несколько месяцев. Адрес мой: Б. Лубянка, 11.
Быть может, ты найдешь оказию, чтобы написать мне о себе и Ясике.
Baш Фел[икс]
С. С. Дзержинской
Москва, август (примерно 22) 1918 г.
Дорогая!
Прости, что не пишу. Душою с вами, а времени нет. Я постоянно, как солдат, в бою, быть может, последнем…
Целую вас.
Твой Ф. Д.
С. С. Дзержинской
Москва, 29 августа 1918 г.
Зося моя дорогая и милый мой Ясик!
В постоянной горячке, я не могу сегодня сосредоточиться, анализировать и рассказывать.
Мы — солдаты на боевом посту. И я живу тем, что стоит передо мной, ибо это требует сугубого внимания и бдительности, чтобы одержать победу. Моя воля — победить, и, несмотря на то, что весьма редко можно видеть улыбку на моем лице, я уверен в победе той мысли и движения, в котором я живу и работаю…
А здесь танец жизни и смерти — момент поистине кровавой борьбы, титанических усилий…
Ваш Фел[икс]
С. С. Дзержинской
[Берлин][162] 28 октября 1918 г.
Моя дорогая!
Только сегодня в 12 часов мы едем дальше. Вчера здесь состоялся ряд собраний, на которых выступал Либкнехт, а потом — демонстрация. Демонстрантов разгоняли шашками, имеются тяжело раненные. Часть демонстрантов прорвалась через полицейские оцепления и остановилась перед [советским] посольством, приветствуя его, размахивая шапками и платками, провозглашая возгласы «Hoch!»[163]. Это лишь начало движения. Массы ждут переворота. Недостает лишь группы пионеров с достаточной волей и авторитетом.
Роза[164] все еще сидит, и неизвестно, когда ее освободят. Ожидают, что скоро. Либкнехт полностью солидаризуется с нами. В более широких кругах партии слаба еще вера в собственные силы, и отсюда чисто «пораженческие» настроения.
Над нами (Россией), по-видимому, собираются тучи не только со стороны Антанты, но и Германии, и нас, вероятно, ожидает период очень тяжелой борьбы.
Карского[165] австрийцы не пустили, и вчера он обратно уехал в Москву, чтобы поехать в качестве нашего консула в Варшаву.
Шлю привет Марыльке, Стефану и Янеку.
Крепко обнимаю и целую вас.
Ваш Феликс
А. Э. Булгак
Москва, 15 апреля 1919 г.
Дорогая Альдона, я не знаю, о чем писать, с чего начать после такой долгой разлуки…
Я хотел бы увидеть тебя, и, может быть, лишь тогда ты почувствовала бы, что я остался таким же, каким был в те времена, когда я был тебе близок не только по крови… Трудно писать, и в коротком письме — в мертвых словах — что ж я мог бы сказать! Объяснить тебе
- Белая гвардия Михаила Булгакова - Ярослав Тинченко - Биографии и Мемуары
- Владимир Маяковский: тринадцатый апостол. Трагедия-буфф в шести действиях - Быков Дмитрий - Биографии и Мемуары
- Жизнь Ленина - Луис Фишер - Биографии и Мемуары
- Святой Владимир - Л. Филимонова - Биографии и Мемуары
- Мои скитания - Владимир Гиляровский - Биографии и Мемуары
- Полное собрание сочинений. Том 9. Июль 1904 ~ март 1905 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Мой театр. По страницам дневника. Книга I - Николай Максимович Цискаридзе - Биографии и Мемуары / Театр
- Ричард Брэнсон. Фальшивое величие - Том Боуэр - Биографии и Мемуары
- Владимир Ленин. Выбор пути: Биография. - Владлен Терентьевич Логинов - Биографии и Мемуары / История
- Листы дневника. В трех томах. Том 3 - Николай Рерих - Биографии и Мемуары