Разумеется, отправлять эти письма было еще рано. Майор Мортон еще не получил свою фальшивку, а в какой стадии находится подготовка выступления в Таллине, мне вообще ничего выяснить было невозможно. Поэтому пришлось приложить немалые усилия, чтобы найти почтовое бюро, оказывающее услуги по рассылке корреспонденции в строго указанный отправителем срок. Письмо в "Форвертс" должно было уйти 10 октября, а письмо Крестинскому – 10 ноября.

На этом мои дела в Берлине можно было считать законченными. Правда, по просьбе руководителя нашей закупочной комиссии на тот аванс, что был получен еще в Москве, приобретаю несколько пистолетов. Среди них был один Браунинг под патрон 9 мм, два Маузера М1914, один Вальтер М8 и один Маузер WTP. Странно, что при этом была заказана лишь одна коробка 9 мм патронов. Так или иначе, теперь нас ждал поезд до Москвы.

Уже в поезде, улучив минутку, вызваю Николая для беседы в тамбур. Он туда пошел "покурить", а я так, мимо проходил.

— Ты понял, из-за чего мы сцепились в торгпредстве по поводу контрактов? — начинаю без предисловий.

— Понял, — отвечает Николай, — хоть я и не из Экономического отдела, но у нас, в ГПУ, дураков не держат. Эти типчики явно сидят на золотой цепочке у буржуев.

— Тогда слушай и запоминай, — торопливо говорю я. — У этих прохвостов сильная рука в ОГПУ. Поэтому их боятся трогать и торгпред и полпред в Берлине. С ними явно не хотят связываться и мои начальники в НКВТ – Аванесов, и даже Красин. По моим данным, человек, под защитой которого они находятся – Генрих Григорьевич Ягода.

— Даже так? — поражен Николай.

— Железных доказательств у меня нет, но если ты решишь сообщить об этих безобразиях, то ни в коем случае твои сведения не должны пройти через руки Ягоды. Не знаю, сможешь ли ты выйти прямо на Дзержинского или Менжинского, но, по крайней мере, попробуй добиться разговора с Артузовым. — Эти, во всяком случае, не сдадут Ягоде с потрохами человека, принесшего им в клювике подобную информацию. — Обоснуй дело тем, что слишком уж… взаимовыгодные отношения людей из Спотэкзака и из инженерного отдела при торгпредстве с немецкими оружейными фабрикантами создают опасность утечки через них сведений, составляющих государственную и военную тайну. А это прямо относится к ведению КРО.

Конечно, и мне, со своей стороны, надо будет постараться настроить соответствующим образом Уншлихта. Хотя не слишком уверен, что это поможет. Помедлив, все-таки решаюсь дать Николаю один совет:

— И еще… Если все-таки решишь влезть в это дело, носи свой карманный Маузер снятым с предохранителя.

— Ты что?! — Николай возмущен.

— Я сказал – ты услышал. Зря языком трепать не приучен. Лучше рисковать случайным выстрелом в ногу, чем неслучайным – в голову.

Глава 23. Подарки

Поезд неустанно выстукивал колесами ритмичную дробь, пролетая по стыкам рельсов. Ночную тьму время от времени вспарывал пронзительный свисток паровоза. Ворочаясь на вагонной полке, так, что простыни подо мной давно уже смялись и скомкались, пытаюсь уснуть. Но сон не идет, отгоняемый настойчиво лезущими в голову мыслями. И дело было не в долгих и нервных разбирательствах на польской границе, когда с большим трудом удалось убедить таможню пропустить багаж с оружием для транзита через территорию Польши – да и то лишь после того, как польские таможенники опечатали чемоданы и пакеты с пистолетами. Дело было в том, что я, похоже, вляпался обеими ногами в крайне неприятную историю.

"Черт меня дернул влезть в дела этих чиновников, которых патронирует Ягода!" — таков был лейтмотив моих размышлений. — "Бодаться с ним – это самая идиотская мысль, которая только могла прийти в голову! Его такие зубры пытались свалить, не чета тебе. И ведь не свалили. Ты-то куда лезешь?"

Затем мысли приняли иное направление:

"Может быть, еще не поздно спустить все это на тормозах? Если больше ничего не предпринимать, то, пожалуй и последствий никаких не будет. Ведь пока моя выходка самому Ягоде ничем не угрожает… Да, но если он все же решит дать укорот нахалу, осмелившемуся влезть в дела его людей? И какие формы примет его недовольство? Тут ведь даже самые легкие варианты выглядят весьма неприятно. Устроит какую-нибудь подставу по моим внешнеторговым делам… Вряд ли, конечно, он пойдет на крайние меры – зачем? Слишком уж разные у нас весовые категории – он может просто смахнуть эту пешку с шахматной доски, не утруждая себя организацией ликвидации. Но даже и в лучшем случае мне придется туго. И все мои затеи оборвутся, толком даже и не начавшись".

Надо было принимать какое-то решение: либо лечь на дно, не шевелить плавниками, в надежде, что большая рыба не обратит на тебя внимания, либо вступить в рискованную игру с малыми шансами и непредсказуемыми последствиями. Та же самая эмоциональная сторона натуры, которая толкнула меня на открытое противостояние с явными коррупционерами (моей натуры? — нет, надо признать, что в данном случае скорее натуры Осецкого), теперь во весь голос вопила, что надо отступиться и уйти в тень. Ну, вот это уже крик моей собственной трусости. Разум же придушено шептал, что надеяться на то, что авось пронесет, не годится. Страх перед последствиями должен в данном случае подвигнуть на борьбу, а не на то, чтобы прятать голову в песок. Ибо в последнем случае топор может обрушиться на шею неожиданно, не оставляя возможности организовать отпор да и вообще хотя бы как-нибудь защититься.

В конце концов, измученный этими мыслями, заключаю компромисс сам с собой: делать нечего, придется собраться и напрячься, чтобы устроить подкоп под неуязвимого зам. пред. ОГПУ. Но подкоп этот надо делать по возможности чужими руками (более сильными, чем мои), сам же при этом буду стараться остаться в тени. Но и принятие такого решения не позволяет уснуть. В голове начинает тесниться множество соображений насчет того, кого и как можно было бы подтолкнуть к действиям против Ягоды, и как добиться эффективности этих усилий… Сон приходит как-то незаметно, уже под самое утро.

Но вот поезд останавливается у платформы польской пограничной станции Стольпце (Столбцы). Проверка документов, таможенный досмотр – на этот раз наш опечатанный багаж не вызывает вопросов – и поезд отправляется в сторону СССР. Состав буквально на мгновение притормаживает на полустанке Колосово, давая возможность сойти польским жандармам, и вот поезд вкатывается на нашу станцию Негорелое. Все, мы на территории СССР.

Неожиданно наша комиссия натыкается на проблемы – на этот раз уже с нашей таможней. Мы выстраиваемся в очередь перед таможенным пунктом. Большинство членов комиссии обзавелось в Берлине дешевенькими фибровыми чемоданами для перевозки коробок с пистолетами и патронами. Я же, в числе немногих, щеголяю новеньким кожаным чемоданом. Не удержался, купил, хотя дома меня ждет весьма неплохой английский. Некоторые же командиры, в видах экономии, ограничились тем, что увязали свои покупки при помощи шпагата и плотной оберточной бумаги, сложенной в несколько слоев, в большие пакеты.

Первого же члена нашей комиссии, предъявляющего свой багаж именно в виде такого пакета, встречает преисполненный язвительности вопрос таможенника:

— И зачем это вам столько пистолетов, скажите на милость? — тычет он пальцем в открытые, по его требованию, коробки, лежащие на развернутой коричневой бумаге.

Наш товарищ, нисколько не смущаясь, парирует:

— Разрешение на провоз оружия есть? Есть! Так чего еще нужно?

Но и таможенник не собирается уступать:

— Разрешение у вас всего одно. А разрешение надо оформлять на каждый экземпляр ввозимого оружия и предметов военного снаряжения!

Боевой командир теряет свой бравый вид. Он не знает таможенных правил, и не находит, что возразить.

— Так как же быть? — растерянно спрашивает он.

— Сдадите груз на таможенный склад, заплатите штраф за попытку провоза товаров в обход таможенных правил, затем оформите все необходимые разрешения, вернетесь к нам, и получите свои пистолеты, уплатив пошлину за хранение. Все очень просто, — издевательски ухмыляется таможенник.

— Черт! — вырывается у командира. Стоящий неподалеку от нас руководитель комиссии, начдив Телепнев, тоже заметно нервничает, не зная, что предпринять. — А как-нибудь по-другому нельзя решить вопрос?

— Ну-у, — тянет чиновник, — я бы, конечно, могу посочувствовать вашему положению. Но поймите – надо мной тоже есть начальство. И какой ему интерес закрывать глаза на нарушение таможенных правил? — С этими словами таможенник характерным жестом потер друг о друга большой и указательный палец.

Так, похоже ситуация дозрела до того, что становится необходимым мое вмешательство.

— Скажи-ка, любезный, — вылезаю вперед и сую чиновнику под нос свое служебное удостоверение. Командиры-то все едут под видом штатских, и кроме загранпаспортов у них никаких удостоверений нет, а мое удостоверение ответственного работника НКВТ не было необходимости прятать. — Вот если я прямо сейчас твоему начальству и позвоню? И узнаю, есть у Андрея Ивановича Привалова интерес в этом деле или нет? А он уж сам тебе все разъяснит насчет таможенных правил. Думаешь, ему понравится, что ты тут тормозишь комиссию, командированную, между прочим, нашим наркоматом? (Про Реввоенсовет я решил не упоминать – потому что нефиг об этом трезвонить).

1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 89

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жернова истории - часть 1 - Андрей Колганов бесплатно.

Похожие на Жернова истории - часть 1 - Андрей Колганов книги

Эльфийская империя - Антон Владимирович Генералов - Боевая фантастика / Прочее
Как единорог Додо спасал привидение - Роберта Вустерова - Прочая детская литература / Детские приключения / Прочее
Попаданец XIX века. Дилогия - Михаил Леккор - Прочее / Попаданцы
Апокрифы Другого мира: тюбан Большой Игры - Вадим Шелудяков - Прочее
Системный Геймер 2 - Евгений Лисицин - Городская фантастика / Прочее / Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
Повелитель теней. Том 3 - Лариса Куницына - Прочее / Периодические издания / Фэнтези
Сказка про то, откуда гусь-лебедь появился и куда пропал - Верба - Прочая детская литература / Прочее / Фэнтези
«Школа волшебства» и другие истории - Михаэль Андреас Гельмут Энде - Прочее
Разоблачение - Элизабет Норрис - Прочее
Записные книжки дурака - Сатановский Евгений Янович - Прочее

Оставить комментарий