Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сид… — Софи обняла его за шею и приблизила к себе его лицо. — Кажется, нам давно пора поцеловаться.
— Мы уже целовались. У тебя на карнавале, в «общем стогу».
— Так это был все же ты?! А я-то ломала голову.
— Согласись, я заслуживал награду за героизм, проявленный на крыше.
— Ты заслуживаешь большего! — Софи прижалась к нему.
Сида качнуло, споткнувшись о бортик бассейна, он не удержался. Фонтан брызг поднялся в золотистый вечерний воздух.
— Знаешь закон композиции? — вынырнув, Софи отфыркивалась. — Если в кадре появляется бассейн, значит, непременно кто-то свалится в него.
— Заметил. — Сид отбросил со лба волосы. — В триллерах любят подстреливать купальщиков и пускать красную краску. А вот такие крошки в мокрых платьицах, подчеркивающих прелестнейшие формы, появляются в эротических высокохудожественных лентах. При этом распущенные, сексуально озабоченные парни по-наглому пристают к ним.
Подобравшись к Сиду, Софи повисла у него на шее.
— Какая же тут эротика? Настоящая порнуха. Во-первых, у тебя зеленые глаза. А во-вторых, я заметила это давным-давно и немедленно влюбилась в тебя. И наконец, на нас сейчас таращатся изо всех окон, а мы совершенно мокрые… — Она томно закрыла глаза. — Совершенно обнаженные под мокрым… И будем целоваться до одурения…
Софи не ошиблась, за парой в бассейне следило немало глаз. Привлеченные визгом и хохотом, раздававшимися в саду, Пламен и Лара вышли на балкон. Но, заметив за кустами плескавшихся влюбленных, уселись в кресла и вопросительно взглянули друг на друга.
— Я знаю, что ты не замужем. Недавно узнал, случайно, от коллеги, работавшего в Москве. — Он смотрел жестко, с опасной злинкой.
— У меня есть приятель, — с вызовом вздернула подбородок Лара.
— Ерунда! Ты прекрасно знаешь, как мне было трудно отпустить тебя в Милане. И тебе было трудно уехать. Почему ты не хочешь признать это?
— Я не могла остаться. У тебя — не могла. Неужели ты не понимаешь, что между нами больше ничего не может быть… Нельзя дважды войти в одну реку.
— А это совсем другая река! Я изменился, Лара. Осталось неизменным лишь одно: золотой песок на дне нашей реки — моя любовь к тебе. — Вскочив, Пламен метнулся к Ларе. Опустился возле ее колен и заглянул в глаза. — Пожалуйста, не обманывай себя. Ведь ты тоже… — Он сжал ее руки. Лара рассмеялась:
— Я только хотела сказать, что между нами не может быть ничего пустяшного. Флирта, случайного свидания, ни к чему не обязывающей близости… Мне не надо долго думать — ты единственный мужчина в моей жизни. Я знала это всегда.
— Давай сбежим! Ночь мы проведем в Венеции, а потом, потом, где захочешь. Ночь за ночью, год за годом, до самого конца…
— У меня семья, дочь… — Лара запустила пальцы в густые жесткие волосы и прижалась к ним щекой. — Боже, как мне не хватало этого… Твоих рук, твоих глаз, твоего несуразного русского языка…
Пламен мечтательно улыбнулся:
— Ты говоришь, ей восемь лет? Маша, Мария… Я так хотел девчушку! Ну до чего же везучий парень, этот Пламен Бончев!
Время двигалось к назначенной церемонии ужина. Графиня завершала туалет в отведенных ей апартаментах. Дверь распахнулась без стука. У вбежавшей в комнату Софи были круглые, как плошки, глаза и подрагивающие губы — она собиралась плакать.
— Девочка! — Снежина осторожно прижала к груди бросившуюся к ней дочь. Бисерное шитье на темно-зеленом атласном платье — двухсотлетней давности музейный лоскут от платья Марии-Антуанетты, умело вставленный в отделку лифа. Стоит дороже нескольких самых шикарных вечерних туалетов, а сыплется — едва к нему прикоснешься. — Да что произошло? Мне показалось, твоя встреча с Сидом прошла удачно. Поверь, этот парень без ума от тебя. — Она собрала волосы Софи на затылке и сколола их гребнем. — Так будет лучше.
— Я знаю, знаю! — яростно завопила та сквозь слезы. — Мы спорили целых три часа!
— Похоже, что целовались, а? — улыбнулась Снежина.
— Целовались, ссорились, клялись в любви… И — расстались! Он уже, наверно, уехал… Господи, до чего я несчастна…
Снежина подняла дочь с ковра, отметив, что та все же не надела платье, брать которое с собой наотрез отказалась — слишком нарядно для ужина с анонимом. Но графиня настояла, загадочно улыбаясь. Конечно же, она знала, в чьем доме проведет уик-энд, но не хотела портить дочери эффект неожиданности.
— Софи, тебе уже давно не пятнадцать лет. Ты же знаешь, сколь охотно некоторые мужчины вживаются в трагические роли, особенно в том случае, когда все идет гладко.
— Ах, мама, ничего гладкого… Он горд, слишком горд! Сидней еще долго будет студентом, он живет на стипендию, а я, черт побери, — графиня! К тому же богата. Да еще — предмет отеческих посягательств премьер-министра! Не говоря уже о том, что почти законченный профессионал!
— Хорошая невеста, я полагаю.
— Но не для человека, который с семи лет, с тех пор как остался сиротой, чувствовал свою ущербность, ненужность, который всеми способами пытался выбраться, стать самостоятельным, но попадал в омерзительные переделки…
— Настоящий сказочный герой, добивающийся руки принцессы. Не хмурься, детка, я не шучу. Ведь это Сид спас тебя из рук маньяков! Жутко становится от одной мысли, что могло случиться в том амбаре… Брр… Не будем вспоминать. — Снежина вдела в уши бриллиантовые сережки с подвесками. — Мне кажется, парень честно заслужил твое расположение.
— Мам, я влюбилась. Нет, я люблю его. Это точно. С этим ничего уже не поделаешь… А он ушел от меня.
— Да почему, боже ты мой?
— Сид полагает, что спас бы любую, а кроме того — я попала в переделку по его милости. Он считает, что способен приносить лишь несчастья и что скорее застрелится, чем причинит вред любимой женщине…
— Восхитительно старомодно! Классика возвышенных чувств. Приведи себя в порядок, детка, — на столике моя косметика. Попудри носик. Пора выходить к столу.
— Не хочу! Плевать мне на все ваши интриги… Поеду на станцию, возможно, еще успею догнать его. — Софи вскочила, наскоро поправив перед зеркалом волосы. Снежина удержала ее руку, заглянула в глаза с глубокой значительностью и выдержала полную непередаваемого подтекста паузу.
— Дорогая моя, речь идет об очень серьезных делах, поверь, — наконец произнесла она проникновенным голосом, который когда-то заставлял трепетать зал. — Ты должна появиться на ужине, а потом, думаю, мы сумеем решить кое-какие проблемы. — Снежина вдруг улыбнулась и подмигнула дочери мастерски подведенным цыганским глазом: — Ты веришь мне, девочка?
— Может, господину будет угодно взглянуть на этот галстук? Я приобрел дюжину в Лондоне. Консультировался с опытной продавщицей. — Недавно вступивший на должность камердинера пожилой мужчина старался исполнять свою роль солидно и основательно.
Его хозяин сидел перед зеркалом в едва обставленной оформителями спальне. Он нещадно торопил рабочих, нанял целую свору специалистов для внутренней отделки и всем хорошо платил. Успел, но запах краски и ковров слегка улавливался в парфюмерно-цветочной гамме наполнивших дом запахов.
Гилберт Уальд, приступивший со вчерашнего дня к должности камердинера, строго выполнял распоряжения хозяина в соответствии с составленным тем списком. В основном он лично закупил гардероб необходимого размера в указанных лондонских магазинах и поддерживал контакты с поваром относительно предстоящего ужина.
— Все собрались? — очередной раз поинтересовался хозяин, нетерпеливо взглянув на часы. До десяти оставалось пятнадцать минут. Он машинально менял галстуки «бабочка», не видя своего отражения в зеркале. Будто повернутые внутрь выцветшие голубые глаза видели совсем другую картину. Она захватывала и пугала человека, одетого в белый излишне щегольской смокинг.
«Да, шутовское щегольство». — Наконец он сфокусировал внимание на своем отражении и обреченно распорядился:
— Подай черный костюм, Гилберт.
— Невозможно, сэр. Его следует утюжить.
— Так какого черта это не сделали до сих пор?
— Вы распорядились по поводу светлого. К тому же осмелюсь напомнить, вы прибыли сюда час назад. И все это время работали в кабинете…
Тоскливо взглянув на зажатую в пальцах сигару, хозяин дома так и не зажег ее.
— Пусть будет светлый. В сущности, это уже не имеет значения. Пора. Я зайду за моим гостем сам.
Мужчина грузно поднялся, обвел глазами комнату, словно ища образок, который благословил бы его. Но образка не было, и он сам не отличался набожностью. Обращаться за поддержкой в столь ответственный момент было решительно не к кому.
На привокзальной площади было безлюдно и тихо. Подсвеченная церковь и каменное изваяние в лучах двух прожекторов, казалось, являлись единственными обитателями уснувшего городка. Провинциалы ложатся спать рано.
- Кофе с молоком - Лана Балашина - Детектив
- Алиби для красавицы - Наталья Александрова - Детектив
- Фикс - Дэвид Балдаччи - Детектив
- Занавес упал - Дмитрий Видинеев - Детектив
- Шустрое ребро Адама - Дарья Калинина - Детектив
- Между нами, девочками - Марина Серова - Детектив
- Бес в ребро - Марина Серова - Детектив
- Хороший день, чтобы воскреснуть - Влада Ольховская - Детектив
- Призрак с хорошей родословной - Дарья Калинина - Детектив
- Джентльмены и профессионалы - Эрнест Хорнунг - Детектив