Прошло некоторое время, и я с удовлетворением читал в книге Владимира Белоусова «Сергей Есенин. Литературная хроника» (М., 1969) рассказ самой Евгении Лившиц о своем знакомстве с поэтом:

«В 1920 году я жила в Харькове. Моя подруга, Фрида Ефимовна Лейбман, жила на Рыбной улице. Мы вместе работали в статистическом отделе Наркомторга Украины. В доме, где жила Лейбман, гостил в соседней квартире Лев Осипович Повицкий.

Весной 1920 года в Харьков приехали Есенин и Мариенгоф. Как-то меня встретила Фрида и сказала, что у Повицкого остановился Есенин. Позднее мы узнали, что они были знакомы уже с 1918 года. Фриде и мне захотелось повидать поэта (тогда ей было 24, а мне 19 лет), и мы решили пойти к Повицкому, с которым уже были хорошо знакомы раньше. На другой день Есенина мы увидели. Был он в тужурке из оленьего меха. Читал он нам стихи. Пробыл в Харькове две-три недели. Встречались мы часто».

Кратенькое, но емкое сообщение. Во-первых, оно начисто исключало созданное Мариенгофом впечатление, будто среди «выпорхнувших» навстречу поэтам и “ходивших на цыпочках” назавтра девиц была Женя Лившиц. Во-вторых, Жене было не восемнадцать, а девятнадцать лет. Но главное, я убеждался в том, что Женя не являлась коренной харьковчанкой, что произносить слово «рифма» с белорусским акцентом научилась в другом месте. Но – где? Ведь она пишет, что в Харькове жила только в 1920 году, а не до 1920-го или после, и не в доме родителей на Рыбной, куда пожаловали поэты, а скорее всего даже на другой улице.

Кроме того, обнаруживалась неточность примечаний А. Козловского и Е. Динерштейна, которые в собраниях сочинений С. А. Есенина в пяти томах, изданных в 1962 и 1968 годах, безосновательно назвали ее студенткой Харьковского университета и приобщили в число «выпорхнувших девиц» младшую сестру Маргариту.

Но вот появляется собрание сочинений С. А. Есенина в шести томах (1977–1980 гг.), и в нем комментатор В. А. Вдовин, ничтоже сумняшеся, сообщает о том, что в марте – апреле 1920 года в г. Харькове Есенин жил вместе с Повицким в доме родителей Евгении Лившиц.

Складывалось впечатление, что некоторые ученые-есениноведы или не читают написанного другими, или вслед за Мариенгофом соревнуются в запутывании сведений о девушке с библейскими глазами. Ведь каждый логически думающий человек наглядно видел многие нестыковки и странности в опубликованных письмах и дарственных надписях поэта. Например, почему в письмах и на высланной Жене фотографии Есенин передает приветы ее подругам Фриде и Фанни, но не упоминает ее младшую сестру Маргариту, а в письмах Мариенгофу из заграничного турне передает приветы Жене, снова забывая о Маргарите. Не говоря уже о младшей их сестре Еве?

В конце концов, почему ученые абсолютно не принимают во внимание тот красноречивый факт, что Есенин, высылая письмо Жене, пишет на конверте: «Харьков, Рыбная, 15 кв. Лурье для Евгении Лившиц»? Ведь одно это говорит о том, что Женя, если и проживала по указанному адресу, то на положении родственницы или квартирантки, а не члена семьи Лурье. Фамилия ведь другая!..

Но Женя черным по белому собственной рукой написала в своих воспоминаниях, что на улице Рыбной жили ее подруга Фрида Лейбман и Лев Повицкий. (Кстати, позже они поженились.) И это ее сообщение было опубликовано Владимиром Белоусовым за одиннадцать лет до выхода шеститомника! Но такой факт не смутил Виталия Александровича. Он, преподаватель МГУ, просто имел другое, авторитетное мнение. И высказал его. Притом еще и обвинил Владимира Германовича в непрофессионализме, отсутствии «элементарных навыков исследовательской работы». Знай, мол, сверчок, свой шесток!

Да, Владимир Германович был инженером. Но этот «технарь» в свободное от основной работы время нашел не только Евгению Лившиц, Шаганэ Тальян и других близко знакомых поэта, но и глубоко исследовал и написал о жизни и творчестве Сергея Есенина больше, чем многие и многие из тех ученых, для которых это занятие являлось основным в жизни и за что они получали неплохую зарплату.

В середине 1990-х годов, когда я стал постоянно приезжать в Москву, Рязань и Константиново на Есенинские конференции, высказал свое предположение о том, что Женя Лившиц родилась и выросла в Белоруссии некоторым ученым. Но они восприняли это без энтузиазма, ссылаясь опять-таки на Харьков. Не подозревая о том, что в этом городе Женя прожила всего лишь полгода – с весны по осень 1920 года!

Присутствовавшая при разговоре Маргарита Ивановна Малова, член Международного есенинского общества «Радуница», подсказала мне, что в Могилеве родилась другая знакомая поэта – Надежда Вольпин.

Надежда Давыдовна еще была жива, и я успел взять у нее интервью. Написал о ней небольшой очерк «Нашу землячку любил Есенин», который через некоторое время был опубликован в газете, а затем в журнале. Позже благодаря поискам в Национальном историческом архиве Беларуси я установил ее родословную, включая деда – купца 2-й гильдии в городе Орша.

К сожалению, магия трех собраний сочинений поэта стала довлеть над есениноведами более молодого поколения, которое не сочло необходимым перепроверять, казалось бы, апробированные сведения. Несомненно, сыграл свою отрицательную роль и вал мариенгофского «Вранья», издаваемого едва ли не ежегодно огромными тиражами, а также воспоминания Надежды Вольпин «Свидание с другом» (1984 г.), которая, увидев в Евгении Лившиц достойную соперницу, не смогла узнать в ней свою землячку и с присущим ей высокомерием столичной поэтессы окрестила Женю харьковчанкой.

В результате искаженные сведения о том, что Женя и Рита – харьковские знакомые Есенина, в доме которых жил поэт, в разных вариациях появились в таких серьезных изданиях, как «С. А. Есенин: материалы к биографии» (М., 1992), «Сергей Есенин в стихах и жизни» (М., 1995), «С добротой и щедротами духа» Н. Г. Юсова (Челябинск, 1996), а также в полном собрании сочинений С. А. Есенина (в 7 т. (девяти книгах)) (М., 1999. Т. 6) и др.

Впрочем, Надежда Вольпин при ревностном отношении к Жене оставила весьма любопытные характеристики своей непризнанной землячки. По ее утверждению, Евгения Лившиц появилась в Москве уже осенью 1920 года. Надя заприметила ее на одном из поэтических вечеров, где Есенин читал поэмы «Сорокоуст» и «Исповедь хулигана». Очевидно, это было 23 ноября на вечере «О современной поэзии», организованном Всероссийским союзом поэтов. И вот как охарактеризовала ей соперницу всезнающая подруга Сусанна Мар: «Это совсем молоденькая девушка. Из Харькова. Отчаянно влюблена в Есенина и, заметь, очень ему нравится. Но не сдается <…> Словом, Женя Лившиц».

Надежда Вольпин стала внимательно присматриваться к сопернице до такой степени, что та ей даже снилась. И вот что написала впоследствии: «Вблизи харьковчанка оказалась стройной худощавой девушкой со строгим и очень изящно выточенным лицом восточного, пожалуй, склада. Глаза томные и грустные. Сжатые губы. Стихи слушает жадно – во все глаза!»

И еще:

«Впредь я буду встречать ее довольно часто, то на вечерах в Политехническом и Доме печати, то в книжной лавке имажинистов (у консерватории). Живо запомнилась такая картина: они стоят друг против друга, разделенные прилавком, Женя спиною к окну витрины, Есенин – на полном свету. Взгляд Есенина затоплен в черную глубину влюбленных и робких девичьих глаз, рука поглаживает аккуратно выложенные на прилавок кисти покорных рук… Что читает девушка в завораживающих глазах поэта? Ответную влюбленность? Нет, скорее пригласительную нежность. Ее девическая гордость требует более высокой цены, которой не получает».

Вполне очевидно, что очарованная Есениным, Женя осенью того же, 1920 года, покидает хлебосольный Харьков, прожив в нем всего лишь полгода, однако не возвращается в Петроград, где живут мать с отчимом и сестра Ева, а останавливается в Москве. Чтобы здесь постоянно видеть и слышать поэта, попытаться полностью завладеть его расположением.

Но, увы!.. Здесь у нее оказалось немало более бойких и заметных конкуренток, включая и такую эффектную, как Айседора Дункан. Вскоре в их число вошла и младшая сестра Маргарита, которая жила здесь с приемными родителями.

Скромная, спокойная, ненавязчивая Женя обходится редкими знаками внимания со стороны поэта и продолжает любить его незабывно, преданно и нежно. После его возвращения из-за границы и разрыва с Дункан она напоминает о себе поздравлением поэта с днем рождения:

«Сергей Александрович, дорогой!

Сегодня я тоже помню Вас и, наверно, буду помнить еще много дней впереди. Я верю в Вас, верю, что и у вас будет еще много радости, простой человеческой радости.

Низкий, низкий поклон и поцелуй, Женя».

Вторая записка написана ею 8 декабря 1923 года, то есть вскоре после так называемого «Дела четырех поэтов», когда Есенин был обвинен якобы в проявлении антисемитизма и потому особенно нуждался в дружеской поддержке:

1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 83

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Реабилитированный Есенин - Петр Радечко бесплатно.

Похожие на Реабилитированный Есенин - Петр Радечко книги

В этой сказке… Сборник статей - Александр Александрович Шевцов - Культурология / Публицистика / Языкознание
Неизбежность и благодать: История отечественного андеграунда - Владимир Алейников - Культурология
Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
Музееведческая мысль в России XVIII-XX веков: Сборник документов и материалов - Коллектив авторов - Культурология
Политические и избирательные системы государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Том 2. Учебное пособие - Ирина Бурдукова - Культурология
Политические и избирательные системы. Государства Британского содружества. Том 1. Учебное пособие - Ирина Бурдукова - Культурология
Стенограф жизни - Елена Айзенштейн - Культурология
Большая книга корейских монстров. От девятихвостой лисицы Кумихо до феникса Понхван - Ко Сон Бэ - Изобразительное искусство, фотография / Культурология
Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии - Жак Лe Гофф - Культурология
Современный танец в Швейцарии. 1960–2010 - Анн Давье - Культурология

Оставить комментарий