Форма входа
Читем онлайн Графские развалины - Виктор Точинов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Нет, такая вещь предполагает не салонную игру в дьяволопоклонство на вечеринке – промежуточный этап между травкой или колесами и развеселой групповушкой… И она не сделана под старину – тогда наверняка ее украшали бы всякие загадочные знаки и символы, иероглифы или руны… Больше всего пентаграмма напоминает функциональный рабочий инструмент – никаких излишеств, строгая и законченная гармония… Автору штуковины она потребовалась для дела … И делом этим явно было не выкачивание денег из простаков, приходящих со своими бедами к расплодившимся до полного неприличия белым магам и потомственным колдуньям. Но если штука работает, то на каком-то же физическом принципе; мертвый кусок металла не может…
Славик внезапно вскочил, хлопнув себя по лбу. Сбегал на кухню, вернулся с дозиметром, которым дал зарок проверять все непонятное…
Однажды он чудом избежал крупных неприятностей. За штукой, принесенной тогда домой Славиком, пришли серьезные люди из серьезной конторы, взявшие с него подписку о неразглашении даже внешнего вида штуковины (он не хотел задумываться, чем бы кончилось, залезь он сдуру внутрь, – но не подпиской, это точно). Те же немногословные ребята сообщили, что жизнь Славика и его семьи рядом со штукой вскоре завершилась бы коллективным выездом в Песочную, в хоспис для безнадежных раковых больных…
Но пентаграмма если и излучала что-либо, то бытовому приборчику расшифровка оказалась не по зубам – он бодро рапортовал: все ол райт, радиоактивность в норме, ложитесь спокойно спать, Вячеслав Анатольевич…
Именно это Славик и сделал.
* * *Суббота прошла как-то бездарно и незаметно: был день, и нет его, ничего не сделано и нечего вспомнить – просто одним днем меньше осталось жить на свете…
Встал поздно, позавтракал; Светка тут же пристала со всякой домашней мелочью, копившейся до выходного: повесить полочку в ванной, смазать петли на входной двери, еще что-то такое же недолгое и простое, но висящее над душой неделями – все руки не доходят; закончил, вышел на улицу, прогулялся неторопливо, нога за ногу, до вагончика – как там дела у Сереги-сменщика? У Сереги (студента, подменявшего Славика по выходным) все было в порядке, пошел обратно, купив бутылку пивка; и все казалось – надо обязательно что-то сделать… А вот что? – непонятно.
После обеда смутное чувство несделанного усилилось – Славик послонялся по квартире, не зная, за что взяться; открыл холодильник на кухне, обревизовал содержимое – и заявил Свете, что поедет завтра на дачу, поглядит, что там и как после зимы, а заодно привезет из подвала всяких варений-солений.
Жена посмотрела на него подозрительно, обычно в это время отправить Славика на дачу было почти нереально; но ничего не сказала, стала громыхать стеклом, собирая пустые банки – вывезти заодно тару под летние заготовки…
А он успокоился, продремал вечер перед телевизором и около полуночи завалился спать. Бронзовая пентаграмма простояла всю субботу в нише балконной двери, за занавеской, Славик в этот день к ней не приближался.
Спал плохо – почти всю ночь его преследовал дедушка, Покойный дедушка Зигхаля. Изрядно разложившийся старичок, одетый в полусгнившую эсэсовскую форму, весь перемазанный свежей землей, клацал лишенной плоти челюстью и замогильным голосом требовал вернуть ему бронзовую пентаграмму. Славик во сне совершенно не боялся этого опереточного призрака, скорее смешного, чем страшного, – пока тот быстрым движением руки не вцепился ему в глотку. Неправдоподобно белые костяшки пальцев вылезли из расползающейся кожи и осклизлого мяса кисти, как из драной, разваливающейся перчатки – и впились в горло Славика, оборвав в зародыше крик. Он попытался разомкнуть медленно сходящиеся клещи – тщетно, они вдавливались в кожу с безнадежной неотвратимостью винтового пресса; кровь не поступала в голову, а воздух – в легкие; дедушка-мертвец заквакал отвратительным высоким смехом, Славик узнал его, хотя прошло двадцать лет, – так смеялся поганец Филя после какой-нибудь уж очень выдающейся пакости.
Это он, это Филя … – подумал Славик, прежде чем провалиться в пропасть, кишащую желтыми, зелеными и красными воздушными шарами. Его голова тоже превратилась в красный шарик – и тут же лопнула с малиновым звоном бронзовой пентаграммы…
Глава 5
01 июня, воскресенье, день
1В те немногие годы из двадцатишестилетней жизни Александра Шляпникова по прозвищу Алекс, в которые ему пришлось работать, он трудился шофером.
Крутил баранку в армии – когда возил на большом карьерном самосвале камень для нужд военных строителей. (Камень был, кстати, красивый, с розовыми прожилками, и Алекс подозревал, что уходит он целиком и полностью на генеральские дачи, – ни одной казармы или КПП из этого стройматериала ему видеть не довелось.)
Шоферил Алекс и на зоне, куда загремел на два года по двести тринадцатой [11]. Он попытался было устроиться на совхозный «зилок» в кратком перерыве между двумя упомянутыми событиями своей биографии (а еще лучше – водителем на фабрику «Торпедо», платили там лучше и стабильнее), – да не успел, ибо двести тринадцатую ему припаяли именно в результате долго, шумно и пьяно отпразднованного возвращения.
После вторичного возвращения (отпразднованного не менее шумно, но без эксцессов) работать Алексу не довелось. По крайней мере, официально, по трудовой книжке. Со времен Динамита многое изменилось. Раньше звание Первого Парня было почетным, но неоплачиваемым. Теперь же местные торговые точки, находившиеся под покровительством Алекса, платили дань небольшую, с городскими тарифами не сравнить, но на жизнь и выпивку хватало.
Сейчас Алекс сидел за столом в своей комнате – бледный, со слипшимися от пота волосами. И отчего-то вспоминал военную шоферскую службу. Вернее, карьер, в рейсах на который большая часть означенной службы прошла.
Карьер поражал размерами. Вид его странным образом сочетал неприкрытое уродство – огромная рваная язва на теле матушки-земли – и некую величественность. С высоты (Алексу довелось увидеть его с вертолета) уродство стиралось, и карьер казался даже красивым – циклопическая воронка со спиральным, с каждым витком уменьшавшимся в диаметре спуском вдоль склонов. Ползущие по спирали грузовики представлялись крохотными модельками, техника на дне – тоже несерьезной, игрушечной, никак не способной породить этакую махину.
Парень из третьей роты, разогнавшийся и на полном ходу направивший самосвал к обрыву, не то перебрал с кумаром, но то получил из дому письмо об измене любимой (был он уже не из салаг-первогодков, измученных армейской жизнью). Алекс навсегда запомнил кошмарное зрелище. Машина летела по нисходящей траектории – преодолела в полете первый уступ и почти перемахнула второй – чуть-чуть не хватило, с хрустом цепанула днищем по самому краю – и полет подломился, дальше уже падала; на третий уступ рухнула, металл сминался, стекла разлетелись россыпью дешевой бижутерии, инерция швырнула вперед – бензин вспыхнул в падении к четвертому уступу, бак оказался полон, ко дну карьера падал-катился огненный ком, все больше теряя первоначальные очертания. Ничего живого внутри, скорее всего, не уцелело после третьего уступа, после четвертого уж точно, – но Алексу казалось, что при каждом очередном ударе он слышит крик, раздающийся прямо в его мозгу…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Графские развалины - Виктор Точинов бесплатно.
Похожие на Графские развалины - Виктор Точинов книги
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Лазарь, или Путешествие смертника - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Работа мечты - Владимир Владимирович Германов - Триллер / Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- 1408 - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Двое в ночи - Денис Лапицкий - Ужасы и Мистика
- Нижний уровень - Андрей Круз - Ужасы и Мистика
- Тень в мансарде - Говард Лавкрафт - Ужасы и Мистика
- День Уэнтворта - Говард Лавкрафт - Ужасы и Мистика
