Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где она сейчас?
Госпожа Сугавара растерянно разглядывала ногти.
— Ей отвели комнату твоей младшей сестры.
Тамако сидела в одиночестве на веранде. На ней было белое траурное кимоно[14], которое, как и ее бледная кожа, подчеркивало черный цвет волос. Акитада ожидал встретить самый сердитый прием, слезы — все, что угодно, — но вместо этого встретил величайшее спокойствие и выдержку.
— Акитада! — проговорила Тамако своим нежным голоском с легкой улыбкой. — Я так рада, что ты пришел! Присядь-ка на минуту. Я должна поблагодарить тебя за многое. Спасибо, что позаботился о похоронах и предоставил мне кров.
Акитада продолжал стоять.
— Матушка сказала мне, что ты собираешься отречься от этого мира. — Он говорил хрипло, взволнованно. — Это правда?
Тамако подняла на него спокойный взгляд:
— Конечно. Это самое разумное в сложившихся обстоятельствах. Одна из двоюродных сестер моего отца живет в Нарском монастыре. Я поеду к ней.
— Но ты слишком молода и красива, чтобы запереться на всю жизнь! — сердито вскричал Акитада. — Я не допущу этого! — Но он тут же уточнил: — Я хочу сказать, что твой отец не одобрил бы такого решения.
— Думаю, он понял бы меня.
— Нет. Ты должна выйти замуж. Ты могла бы стать моей женой. Он хотел этого.
Тамако отвернулась:
— Это невозможно.
— Но почему, Тамако?! Почему ты не можешь выйти за меня?!
Она не ответила. Все страхи и сомнения в одночасье вернулись к Акитаде, только теперь они стали еще сильнее. Какое отвращение питает к нему Тамако, если даже сейчас, перед лицом лишений и невзгод, не хочет принять от него помощь!
— Это как раз возможно! — воскликнул он. — А невозможна ты сама!.. Ты невозможна! — И, застонав от негодования, Акитада бросился прочь.
По дороге в университет он пытался найти разумное объяснение тому, что Тамако отказалась выйти за него. И опять на ум Акитаде пришел только один ответ: Тамако, вероятно, питает неприязнь к нему или к его семье. Усадив студентов за чтение правовых документов, он отправился в кабинет Хираты разбирать вещи покойного. Акитада работал сосредоточенно, с ожесточением, чтобы избавиться от тоски и отчаяния.
Отложив в сторону все личные предметы, которые могли бы понадобиться дочери профессора, Акитада начал просматривать бумаги Хираты. Записей было много — результат трудов долгой жизни. Хирата хранил не только свои рукописи по правовой тематике, но и многочисленные студенческие работы. Акитаде даже попалось собственное юношеское сочинение. За долгие годы преподавания Хирата вложил в своих учеников немало усилий и подлинно отеческой любви. Многие сочинения были отмечены его одобрительными отзывами. Выбросить все это сейчас казалось несправедливым, но какой смысл сохранять лишь часть работ?
Акитада перешел к рукописям. Вот тут-то он и наткнулся на дневник, отражавший события последнего года и состоявший из коротеньких памяток, которые Хирата писал для себя, планируя дела на ближайший день. Акитада раскрыл записи, сделанные профессором в тот злополучный день, когда он видел его в последний раз и когда предпочел пойти с Нисиокой, вместо того чтобы поговорить по душам со своим старым другом.
Хирата писал: «Кажется, А. по-прежнему сердится на меня из-за тех экзаменов. Бедная Тамако. Совесть не оставит меня в покое, пока я еще раз не попытаюсь разобраться по справедливости. Сообщение об ошибке, допущенной при распределении мест на экзаменах, и о том, что бедный мальчик должен был победить, по крайней мере хоть отчасти утешит его семью».
Дрожащими руками Акитада отложил дневник в сторону. Его самые страшные подозрения подтвердились. А что, если Хирата хотел посоветоваться с ним, прежде чем предпринять какой-то опасный шаг? Что, если он и в самом деле взялся за это, решив наконец «разобраться по справедливости»?
Сунув дневник в рукав, Акитада зашел в класс, чтобы отпустить студентов пораньше, и сразу же отправился к развалинам дома Хираты.
На месте пепелища не осталось ничего, кроме обугленных бревен. Единственный пожарный растаскивал обломки главного дома. Акитада пробирался через завалы к бывшему кабинету Хираты.
— Что вы ищете, господин? — спросил его подошедший пожарник.
— Пытаюсь понять, откуда начался пожар.
— Он начался снаружи. Вон там, на веранде.
Акитада посмотрел на горы золы, потом на пожарника. У того было умное лицо и ясный смышленый взгляд.
— Как вы это поняли? — спросил Акитада.
— Хо-о, я повидал немало пожаров и давно научился определять по останкам. На веранде полыхало жарче всего. Видите? От нее совсем ничего не осталось. А комната занялась позже, и опоры уцелели. Огонь-то ведь горит кверху, а не книзу.
— Но как пожар мог начаться снаружи?
— Э-э, да вариантов много! Например, служанка по небрежности уронит жаровню с углями или горячее масло из лампы разольет да побоится признаться хозяевам. Здесь, похоже, именно масло и было. Если принюхаться, то еще можно уловить его запах. Должно быть, просочилось под доски.
Акитада, как ни старался, чуял лишь запах сильной гари, но он знал, что пожарный прав. А еще он знал, что масло было разлито не случайно.
Спросив имя пожарного, Акитада отправился в полицейский участок.
Кобэ был на месте и на этот раз тоже встретил его дружески.
— Входите! Входите! — воскликнул он. — У меня хорошие новости. — Заметив осунувшееся лицо Акитады, он сказал: — Ну и вид у вас! Вы что, болели?
— Нет. Вам известно, что профессор Хирата погиб при пожаре собственного дома пять дней назад?
Лицо Кобэ вытянулось.
— Да. Я читал донесение. Простите, что не выразил соболезнования. Вы ведь были близки, не так ли?
— Да. Я пришел сообщить вам, что это был поджог. Смерть профессора дело рук того же человека, что убил Оэ.
Кобэ вздохнул и утешительным тоном проговорил:
— Да-да, понимаю… Вы очень переживали из-за этого. Но видите ли, в чем дело, — я читал донесение, и там не упоминается ни о каком поджоге. А убийца Оэ никак не мог находиться поблизости от дома Хираты в ту ночь.
Рассеянно взмахнув рукой, Акитада сел. После такого обилия событий он никак не мог сосредоточиться. Под одеждой Акитада ощущал тяжесть дневника Хираты.
— Это долгая и запутанная история. — Он достал из рукава дневник и придвинул его к Кобэ на другую сторону стола. — Откройте последнюю страницу и прочтите, что там написано.
Кобэ прочел, потом пролистал весь дневник.
— Это чей? Хираты?
— Да. Я нашел его, когда разбирал бумаги профессора в университете. Мы с ним расследовали дело о подлоге, имевшем место на прошлогодних экзаменах, и у меня сложилось впечатление, что Хирата решил отказаться от этого расследования, оставив все как было.
— Это имеет какое-то отношение к Исикаве и Оэ? — спросил Кобэ.
— Да. Самое непосредственное. Весьма и весьма слабый студент занял на экзаменах первое место, потому что талантливый Исикава написал за него сочинение, и Оэ, присутствовавший на экзаменах как наблюдатель, незаметно подсунул его нерадивому кандидату. Оэ впоследствии получил за это большие деньги, а Исикава за свои труды — почти ничего. Он придумал, как поправить дело, начав шантажировать Оэ. Но по чистой случайности его записка вместо Оэ попала к Хирате.
Кобэ слушал с величайшим интересом.
— Продолжайте!
— Хирата попросил меня помочь выявить вымогателя и его жертву. Мы установили, что Исикава и Оэ питают друг к другу неприязнь, когда Оэ был неожиданно убит. Я попытался восстановить последовательность событий. Вне всякого сомнения, Исикава продолжал оказывать давление на Оэ, который, в свою очередь, обратился к тому кандидату за очередной суммой, чтобы откупиться от Исикавы.
Кобэ задумчиво насупился:
— К кому именно он обратился за очередной суммой?
Когда Акитада назвал ему этого человека, тот возразил:
— Это имя ни разу не всплывало в ходе расследования.
— Потому что все искали подозреваемого среди коллег Оэ. У убийцы в большей мере, чем у других, имелись причины желать смерти Оэ, и его характер прекрасно вписывается в обстоятельства совершенного преступления. Нисиока, который интересуется подобными вещами, согласился бы сейчас со мной. Теперь насчет возможности — была ли она у него. Как и все, он присутствовал на поэтическом празднике, и если мне не изменяет память, Оэ читал там стихотворение, в котором содержалась прямая угроза этому человеку. Думаю, он вышел из парка и последовал за Оэ к храму Конфуция. Возможно, для того, чтобы просто побеседовать с ним, попробовать договориться. Увидев Исикаву, который вышел из храма один, он вошел туда и обнаружил там беспомощного Оэ, привязанного к статуе мудреца. Внезапно возникшее желание убить Оэ овладело им с такой силой, что он не мог противиться ему.
- Дело бога Плутоса - АНОНИМYС - Исторический детектив
- Тифлис 1904 - Николай Свечин - Исторический детектив
- Красный дворец - Джун Хёр - Детектив / Исторический детектив
- Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин - Исторический детектив
- Внеклассное чтение. Том 1 - Борис Акунин - Исторический детектив
- Табор смерти - Шарапов Валерий - Исторический детектив
- Проклятье старинной усадьбы - Галина Доронина - Детектив / Исторический детектив / Периодические издания
- Дело о пропавшем векселе, выписанном на предъявителя - Сергей Чистяков - Драматургия / Историческая проза / Исторический детектив / Периодические издания
- Бунт османской Золушки - Андреева Наталья - Исторический детектив
- Вторая Мировая война между Реальностями - Сергей Переслегин - Исторический детектив