Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну нет, не до завтра, – возразил первый. – Во-первых, завтра воскресенье, во-вторых, будет слишком поздно.
– Поздно для чего?
– Для проверки содержания алкоголя в крови, – объяснил он, а его коллега вынул алкотестер и протянул комиссару. – Подуйте в трубочку.
– Повторяю, – сказал Адамберг так спокойно, как мог, – у меня срочное дело.
– Сожалею, комиссар. Траектория движения была неровной.
– Да, неровной, – важно подтвердил второй, как будто речь шла о деле государственной важности. – Вы срезали поворот.
– Я быстро ехал, только и всего. Срочное дело, сколько раз повторять?
– Подуйте, комиссар.
– Хорошо, – сдался Адамберг, – давайте свой баллон.
Он сел обратно в машину и дунул. Мотор по-прежнему работал.
– Результат положительный, – заявил жандарм. – Прошу проследовать за нами.
Адамберг, сидя на водительском месте, захлопнул дверцу и рывком тронулся с места. Пока они бежали к своим мотоциклам, он успел свернуть в правый съезд и скрылся от них, плутая по проселочным дорогам.
Двадцать два тридцать, кромешный мрак, моросящий дождик. В двадцать три десять он затормозил у деревянных ворот конезавода Мадлен. В обоих флигелях еще горел свет. Он яростно заколотил в дверь.
– Кто там шумит? – спросил Виктор, появляясь на аллее.
– Адамберг! Открой.
– Комиссар? Вы еще долго нас доставать собираетесь?
– Да. Открой, Виктор.
– Почему вы не позвонили?
– Чтобы не разбудить Селесту, если она вдруг еще в доме.
– Ну, Амадея вы наверняка разбудили, – сказал Виктор, открывая ворота.
Тяжело звякнули цепи.
– У него горит свет.
– Он спит при свете.
– Я считал, что вы ночуете в его домике.
– Да, но я пойду к нему позже, когда закончу работать. А вот и он.
Амадей шел по аллее, наспех надев джинсы и теплый пиджак на голое тело.
– Это комиссар, – сказал ему Виктор. – Снова-здорово.
– Давайте быстрей, – попросил Адамберг.
Виктор отвел его в свою комнатку, почти без мебели, если не считать видавшего виды массивного кожаного дивана, старого кресла и низкого столика. Никаких семейных реликвий у него, само собой, быть не могло.
– Хотите кофе? – спросил Амадей немного испуганно.
– Да, будь добр. Виктор, опиши мне еще раз самую первую сцену.
– Боже мой, какую еще сцену?
Да, он мог притормозить. Срочности никакой не было.
– Извини. Я мчался как на пожар, и меня остановила полиция. Эти козлы заставили меня подышать в трубочку.
– И что?
– Тест положительный.
– И почему тогда вы здесь? – спросил Виктор. – Для комиссаров существуют поблажки?
– Наоборот. Они аж руки потирали от удовольствия, что могут посадить меня за решетку. Я прыгнул за руль и был таков.
– Неповиновение сотрудникам полиции? Это плохо, – сказал Виктор, явно забавляясь.
– Очень плохо, – спокойно подтвердил Адамберг. – Меня интересует самая первая сцена, когда двенадцать французов собрались за столом в гостинице на Гримсее. Накануне путешествия на Лисий остров.
– Хорошо, – сказал Виктор. – Только что рассказывать?
– Опиши мне убийцу.
Виктор встал, вздохнул и развел руками:
– Я уже описал его.
– Начни сначала.
– Это был обычный среднестатистический мужик, – устало заговорил Виктор. – Вот только очень волосатый. Ничем не примечательное лицо, маленькая круглая бородка и очки. Лет пятидесяти или около того. В молодости все кажутся старыми.
– А трость, Виктор, ты говорил, у него была трость?
– Это так существенно?
– Да.
– Ну, была у него трость, чтобы проверять прочность льда по пути.
– Ты говорил, он что-то такое делал этой тростью.
– Ах да. Он поднимал ее и бил ею об пол. Она стучала по плитке. Тук. Тук. Тук.
– Быстро или медленно? Попробуй вспомнить.
Виктор опустил голову, сосредоточившись.
– Медленно, – сказал он наконец.
– Хорошо.
– Не понимаю. Вы хотели во что бы то ни стало, непонятно зачем, распутать исландскую историю.
– Да.
– И вы это сделали. Но вы ищете не убийцу с острова, а преступника из окружения Робеспьера. Того, кто оставляет знаки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Верно.
– Так зачем вам снова понадобилась Исландия?
– Потому что я ищу обоих убийц. Дай мне бумаги, несколько листков, и чем рисовать. Лучше карандаш.
Амадей принес ему все необходимое и еще поднос, чтобы было что подложить.
– У меня есть только синий карандаш. Пойдет?
– Прекрасно, – сказал Адамберг, принимаясь за работу. – Я нарисую несколько портретов, Виктор. Начну с исландского убийцы.
Минут десять Адамберг рисовал молча. Потом передал Виктору первый рисунок.
– Такой? – спросил он.
– Не вполне.
– Хватит врать, сейчас мы действительно дошли до конца пути, и нас прижали к стенке. Одним портвейном мы ее не пробьем. Или вот такой? – сказал он, вручив ему второй рисунок. – Этот тебе больше по душе?
– Вы что, собираетесь мухлевать, пока не добьетесь сходства? Я так не играю.
– Я не мухлюю, я следую дедукции.
– Каким образом?
– Пытаюсь омолодить его лицо на десять лет. Это непросто, так как в нем нет ничего примечательного, ты сам сказал. Ни носа с горбинкой, ни сверкающего взгляда, ни выдающегося вперед подбородка, ничего такого. Он ни урод, ни красавец. Ни Дантон, ни Бийо-Варенн. Ну? Так лучше?
Виктор посмотрел на портрет и, поджав губы, положил его на столик.
– Ну, давай, – сказал Адамберг. – Скажи уже.
– Ладно, – сказал Виктор, задыхаясь, словно после пробежки. – Так лучше.
– Это он?
– Да.
– Исландский убийца.
Адамберг вынул из кармана несколько смятых сигарет и пустил их по кругу. Амадей взял одну и принялся изучать ее:
– Это что, контрабанда? Дурь?
– Нет, мне сын дал.
Закурив, Адамберг взял карандаш и снова начал рисовать. Его отвлек какой-то шум снаружи, и он прервался. С листком в руке он подошел к окну без занавесок, выходившему в парк. Ночь была темной, и уличный фонарь слабо освещал только часть аллеи между домами.
– Это, наверное, Марк, – сказал Виктор. – Он страшно шумит, когда тут шляется.
– Он оставляет Селесту ночью одну?
– Вообще-то нет. Возможно, он пришел с вами поздороваться. Или это просто ветер.
Адамберг снова сел. На три следующих портрета у него ушло пятнадцать минут.
– А теперь вы что рисуете? – спросил Амадей.
– Теперь я рисую второго. Убийцу из Общества Робеспьера. Я знаю, что ты видел его, Виктор. Когда сопровождал Анри Мафоре на эти собрания.
– Я там всех не рассматривал.
– Его рассмотрел. Куда тебе было деться.
– Почему?
– Ты сам знаешь.
– Почему три рисунка?
– Потому что он многолик, и я не знаю, какой из его образов тебе известен. Наложи ему на лицо белую пудру и серые тени, на щеки силиконовые накладки, надень парик, скрой под кружевами шею – и готово. Обман зрения. Поэтому я и рисую несколько лиц. Никакой грим на свете не изменит разрез глаз, форму губ и высоту скул. Вот, – сказал он, раскладывая на столике новые наброски.
Адамберг опять обернулся к окну. Шелест, шорохи. Кошка? Кошки двигаются бесшумно. Заяц? Еж? Ежи шуршат.
Виктор ткнул пальцам в один рисунок, потом в другой:
– Этот, и еще вот он может быть. Но костюм не вполне такой.
– Это тот человек, которого ты видел рядом с Мафоре?
– Да.
– И рядом с собой тоже.
– Как это?
– Прекрати, Виктор. Вот, посмотри. – Адамберг положил рядом портрет исландского убийцы и последний рисунок, изображавший преступника из Общества Робеспьера.
Виктор мгновенно согнул пальцы, но Амадей, завороженный работой Адамберга и находясь еще, возможно, под действием лекарств, опять не заметил его знака. Он слишком исстрадался за все это время и не владел собой.
– Так это же один и тот же мужик, – простодушно сказал он.
- Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает - Данил Корецкий - Боевик
- Железный тюльпан - Елена Крюкова - Боевик
- Жизненное пространство - Колентьев Алексей Сергеевич - Боевик
- Война за Проливы. Решающий удар - Михайловский Александр - Боевик
- Холодное лето 53-го (с иллюстрациями) - Эдгар Дубровский - Боевик
- Вист втемную - Леонид Влодавец - Боевик
- Русский полковник - Максим Шахов - Боевик
- Потерянная - Сергей Александрович Плотников - Боевик / Космическая фантастика / Попаданцы
- Танго смерти-2. В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев - Боевик / Криминальный детектив / Триллер
- Дистанция смерти - Александр Тамоников - Боевик