«А если нет?»
— А если нет, то эта пока не хуже любой другой.
«Вот именно, что пока…» — пробурчала Хода.
Протопав полкоридора, Тям остановился перед одной из дверей. Причем как и почему он выделил именно ее из множества других, оставалось совершенно неясным.
За дверью была еще одна лестница, но Тям на этот раз вперед не пошел, а как-то очень застенчиво отошел в сторонку, что намекало, так сказать, на то, что направление-то выбрано абсолютно правильно, а вот прогулка перестает, похоже, быть легкой и беззаботной. Если добавить к этому, что Тям, задержавшись в дверях, показал девушке свои пустые ладошки, сопроводив этот жест своим неизменным возгласом, то сомнений практически не оставалось — за дверью начинались опасные территории.
К походу по таким территориям Осси подготовилась еще во время привала, пока подобно дорогому вину томилась в бочке, и теперь была абсолютно готова практически к любым неожиданностям. Пояс был забит кристаллами, которые могли радикально решить почти все проблемы, буде они неожиданно возникнут на пути к цели. Гаситель, он же Левый Клык, был готов испить крови в любое время. Арбалет только и ждал команды, чтобы выпустить на волю очередной рой истосковавшихся по свободному полету болтов с серебром. А на поясе под левой рукой висел готовый к тому, чтобы раз и навсегда упокоить небольшую армию нежити, жезл некромансера. Настрой у девушки тоже был подходящим, а поэтому она без колебаний открыла дверь и сделала шаг вперед, готовая к самым решительным действиям.
А вот готовность ее, оказывается, никому ровным счетом была не нужна, потому как ни на короткой лестнице из десяти ступеней, ни в коридоре, который начинался сразу за ней, крушить и искоренять было некого.
Коридор, в который вышла Осси, сильно отличался от тех, по которым она только что прошла. Причем отличался он в лучшую сторону. Повсему было видно, что девушка выбралась наконец-то из служебных подземелий замка и теперь разгуливает где-то по первому этажу.
Коридор был достаточно высоким и убран роскошными, свисающими до самого пола гобеленами. На них со всем возможным искусством и изяществом были вытканы пейзажи, напрочь леди Кай незнакомые, немного выцветшие, но все же очень симпатичные и невероятно правдоподобные. Легкий сквознячок, гуляющий по коридору, лениво шевелил тяжелые полотнища, а оттого картины, изображенные на них, казались совсем почти живыми — деревья покачивали ветвями, травы на лугах ходили волнами, а вода в речушке только что не журчала, переваливаясь по камням. Словом, картины жили, дышали и манили к себе.
Коридор был прямым, длинным и имел всего одну дверь в противоположенном конце. С освещением здесь тоже проблем не было — расставленные через каждые пять шагов огромные чаши давали достаточно света, чтобы шевелящиеся на гобеленах картины приобрели вид совершенно уже реальный.
Любоваться ожившими пейзажами, невзирая на их фантастическую красоту, тем не менее совершено не тянуло, потому что взгляд Осси был прикован к другому, и оторвать его от совершенно нереального зрелища не было никакой возможности.
— Ты видишь то же, что и я? — обалдело спросила леди Кай.
«Думаю, что да. А вообще зависит от того, о чем ты говоришь», — ответила Хода.
— Я говорю об этом, — сказала Осси, показывая рукой вверх.
В воздухе, почти под самым потолком, лениво поворачиваясь и медленно, словно во сне, кувыркаясь, плавали три трупа.
Раскинув по сторонам безжизненные руки, они медленно плыли, будто утопленники в ленивой воде. Только вот воды никакой в коридоре не наблюдалось вовсе, а как раз наоборот — присутствовал один только воздух, по которому и путешествовали мертвяки, подгоняемые легкими дуновениями сквознячка. Иногда они натыкались на стены. Потом, отлетая от них, продолжали свое плавание по замкнутому воздушному пространству, не проявляя ни агрессии, ни другого интереса к компании, которая с удивлением взирала на них с последней ступеньки лестницы.
Два ближних к Осси трупа столкнулись, не поделив, видимо, зоны влияния. После чего один из них, медленно переворачиваясь вниз головой, отправился в одиночное плавание к противоположенному концу коридора, а другой так же неспешно стал подгребать к леди Кай.
Теперь его можно было рассмотреть во всех подробностях и во всей, как говорится, красе. Хотя ничего особо примечательного, а тем более красивого, в нем, если говорить откровенно, не было. Мертвое тело, достаточно хорошо сохранившееся и абсолютно, на первый взгляд, не поврежденное, проплыло над головой леди Кай. Затем труп, мягким кулем врезавшись в стену, начал столь же неспешное плавание в обратном направлении.
Мелькнули прямо над девушкой (только руку протяни) прозрачно-голубые, замороженные смертью глаза на молодом, но очень сером лице с посиневшими губами.
Совершенно спокойным, не искаженным никакими предсмертными гримасами было это лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, которые плавно колыхались в воздухе, будто нити водорослей, которые так же точно шевелятся на дне пруда, перебираемые сонным придонным течением. Медленно, лицом вниз, разбросав в стороны руки и ноги, будто паря над каменными плитами, уплывало по коридору мертвое тело навстречу такому же воздухоплавателю, зависшему где-то посередине коридора.
Насколько Осси могла судить с такого расстояния, второй труп, так же, как и первый, одетый в незнакомую, но явно офицерскую форму, расшитую полевой мишурой и украшенную черными, как уголь, эполетами, тоже не имел ни видимых повреждений, ни ран. И так же, как первый, он путешествовал в нескольких ардах над землей, не проявляя ни малейших признаков ни жизни, ни интереса к леди Кай. Так же абсолютно равнодушно, лениво, будто нехотя и по принуждению, он переворачивался в воздухе, плавая в нем, будто для него лично воздух этот стал плотным, как вода, и держал его бренное, давно уже усопшее тело безо всяких трудов.
И что характерно — ни капли крови не было в коридоре. Ни на полу, ни на стенах, ни даже в воздухе, где кому-то понадобилось сохранить столь жутким и экстравагантным способом три мертвых тела.
Третьего пловца было видно плохо, а приближаться он не желал категорически, телепаясь от стены к стене в самом конце коридора. Но даже отсюда, с расстояния примерно в двадцать с небольшим ардов, было видно, что эта третья фигура была напрочь лишена человеческих пропорций, ибо была раза в полтора длиннее и значительно худее обычного человека. Череп ее тоже был явно не человеческим, потому как имел сильно удлиненную форму, более напоминающую рыло вурлока с сильно вытянутыми вперед огромными мясистыми губами. В пользу этого предположения говорили и огромные длинные ручищи, раскинутые в стороны, как крылья орлана, но, в отличие от гордой птицы, заканчивающиеся не мягкими перьями, а мощными длинными когтями на трехпалой руке. Во всяком случае леди Кай показалось, что что-то подобное мелькнуло при очередном повороте трупака, когда он взмахнул своими хваталками, будто внезапно ожил и решил поприветствовать незваных гостей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
