гирлянды, в самом ее центре, лежит остров Гуанахани. С птичьего полета он похож на длинный плот, потерпевший крушение в здешних водах. Почти во всю длину его зияет огромная «пробоина» – провал, вместивший в себя большое озеро. Рядом меньше «пробоины» – вмятины, заполненные мелкими озерами.
Остров невелик. Длина – пятнадцать, ширина четыре-пять миль. Вдоль берегов, как зубы дракона, рассеяны коралловые рифы. Только в двух-трех местах, к бухтам, врезанным в белые берега, ведут безопасные проходы».[49]
С первыми лучами солнца в двух милях от кораблей испанцы увидели окруженный коралловыми рифами низменный остров. Волны пенились у берегов, опасные скалы торчали из воды. За золотистой песчаной полосой пологого берега зеленели заросли кустов и деревьев. В трех милях от юго-западного мыса в море вдавался скрывавший залив массивный выступ.
Ночью ветер утих, волны уменьшились. Сквозь прозрачную воду желтели отмели, темнели камни, покрытые бурой травой. Каравеллы осторожно приблизились к земле, обогнули выступ, вошли в бухту (залив Лонг-бэй), бросили якоря. Матросы столпились у бортов, всем хотелось скорее отправиться на берег.
– Где мы находимся? – спросил королевский инспектор.
– Эскадра проплыла более тысячи лиг, подошла к острову у Сипанго, – ответил Колумб.
– Здесь должны жить цивилизованные люди, – решил Сеговия, – но я вижу голых туземцев!
– Вероятно, связи с восточными соседями незначительны, не способны превратить дикарей в развитых людей, – предположил командир. – Тем лучше для нас. У монархов будут покорные слуги.
– Вы правы, – согласился инспектор.
– Приглашаю вас одним из первых сойти на землю! – сказал адмирал. – Скрепим подписями документы о присоединении острова к владениям Кастилии.
– Я с удовольствием засвидетельствую под присягой, что вы от имени короля и королевы вступили в обладание землей, – поблагодарил Сеговия.
С каравелл спустили шлюпки. Капитаны с чиновниками в праздничных одеждах отправились на берег. Адмирал держал в руках развевающийся королевский стяг с гербом Кастилии и Леона – двумя башнями и двумя львами, расположенными в шахматном порядке. Пинсоны везли за командующим знамена экспедиции – белые прямоугольные полотнища с зелеными крестами, концы которых венчали короны, а под ними алели инициалы Фердинанда с Изабеллой.
Нагие аборигены с удивлением смотрели на гостей. На Багамских островах и на побережье Америки существовала легенда о белотелых богах со светлыми волосами, приплывавших от восхода солнца в огромных крылатых лодках, учивших людей полезным вещам. Неужели солнечные боги из Страны Восхода вернулись к лукайцам? Так назывались жители, принадлежавшие к семье таинов, многочисленному народу, обитавшему на Больших Антильских островах – Кубе и Гаити. На Гуанахани, где высадился Колумб, насчитывалось полторы тысячи аборигенов.
Лодка адмирала врезалась в песок. Колумб со стягом в руке легко выпрыгнул на сушу, сделал десяток шагов, опустился на колени, в избытке чувств поцеловал землю. За ним на берег ступили офицеры, матросы ждали в лодках. На судах у пушек с зажженными фитилями стояли канониры. Окружив командующего, испанцы ждали знаменательных слов, чтобы рассказать о них детям.
Христофор произнес слова молитвы. Моряки последовали его примеру, горячо возблагодарили Бога за благополучный переход через океан и этот остров, ставший для них спасением. По сему случаю, Колумб назвал Гуанахани Сан-Сальвадором (Святым Спасителем). Обнажив меч перед знаменами, адмирал сказал: «Всемогущий вечный Бог, словом Своим создавший небо, землю и море! Да будет славно имя Твое! Хвала Тебе за то, что удостоил раба Твоего возвестить и славить Имя Твое в новой части света!». Затем Колумб объявил, что от имени королей вступает во владение землями, требует от спутников клятвы в верности и повиновении. Испанцы опустились на колени, принялись целовать руки Колумба, обещать, что будут самыми преданными, надежными слугами Их Величеств, а его просят забыть тяжелые дни, когда они лишились разума из-за страха погибнуть в пучине. Христофор милостиво простил друзьям прегрешения, обещал покровительство.
Нотариус Родриго де Эсковеда приступил к своим обязанностям, написал соответствующие торжественному случаю документы. Свидетели под присягой подтвердили законность сделанного открытия, право адмирала иметь долю дохода с этих земель. После завершения формальностей обратили внимание на туземцев, в отдалении наблюдавших за ними. Полагая, будто Сан-Сальвадор лежит рядом с Индией, Колумб назвал их индейцами.
Испанцы приготовили хозяевам острова ценные подарки: цветастые колпаки, пестрые ленты, бусы, колокольчики, раскрашенные листочки бумаги, осколки битой посуды и многое другое, отчего захватывало дух у первобытных людей, живших в условиях каменного века. Между индейцами и гостями завязался оживленный обмен. Они весело разговаривали, знаками поясняли смысл слов. Переводчик Луис де Торрес ничего не разобрал. Прекрасные знания арабского и халдейских языков не помогли ему в беседе с островитянами. Командующему следовало обратить на это внимание, но он подумал, будто индейцы говорят на древнем диалекте, не понятном ученому-востоковеду. Впрочем, люди без толмача хорошо понимали друг друга.
Островитяне с интересом разглядывали одежду гостей, трогали руками платья, восхищались цветом и формами. Они приняли сверкающие на солнце латы за повседневную одежду богов и не разумели, как в ней спят, любят женщин. Индейцы хватали испанцев за руки, смотрели на ладони, желали удостовериться в белизне кожи, в том, что они явились с неба. Большинство гостей имели темные волосы. Это сильно смущало лукайцев. Старики рассказывали о златовласых богах из Страны Восхода. Когда аборигены замечали на корабле светловолосых моряков, они приходили в неописуемый восторг, думали, будто главные боги сидят в огромных лодках и сойдут на берег в особый праздник. Их следовало заманить на остров дарами, чтобы злые духи, населявшие леса, моря, горы, летавшие по воздуху и пугавшие людей громом, покинули Гуанахани.
Первое знакомство длилось недолго. Испанцы сели в лодки, уплыли на корабли. Туземцы вернулись домой, рассказали односельчанам о щедрых богах, посетивших остров.
* * *
Вечером Христофор подробно описал в дневнике, предназначавшемся в дар монархам, впечатления о встрече с индейцами. Я приведу их почти полностью, так как не следует пересказывать слова Колумба, лучше познакомить читателей с переводами рукописей великого мореплавателя.
«Поскольку индейцы держали себя дружественно по отношению к нам, я сознавал, что лучше обратить их в нашу святую веру любовью, а не силой, то дал им красивые колпаки, стеклянные четки, какие вешают на шею, много других малоценных предметов, доставивших им большое удовольствие. Индейцы так хорошо отнеслись к нам, что это казалось чудом. Они вплавь переправлялись к лодкам, где мы находились, приносили попугаев, хлопковую пряжу в мотках, дротики, много других вещей, обменивали их на предметы, которые мы давали, как, например, на маленькие стеклянные четки и погремушки. С большой охотой они отдавали все, чем владели.
Мне показалось, что эти люди бедны, нуждаются во всем. Они ходят нагие, в чем мать родила, и
