Форма входа
Читем онлайн Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. Хромая судьба. - Аркадий Стругацкий
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Я глядел на Ружену и видел, как дрогнул ее подбородок. Но она не обернулась. Оборачиваться не стоило. Петров не умел пугаться.
— Так было с Конгом, — подтвердил кто-то.
— А параллельный прием? — спросил молодой межпланетник. У него было изуродованное лицо и злые глаза.
И все стали рассуждать относительно параллельного приема. Оказывается, и до, и после радиограммы Петрова с «Муромца» почему-то продолжали поступать сигналы, отправленные еще в первую неделю после отлета. Сигналы были страшно искажены, но в каждом из них явственно проступало рутинное «ВТ» — «все благополучно». Спор был в самом разгаре, когда стратоплан стал снижаться.
Мы опоздали. «Муромец» уже сел, и мы сделали над ним два круга. Я хорошо разглядел корабль. Это уже не была елочная игрушка. Посреди тундры под синим небом стояло, накренившись, громадное сооружение, изъеденное непонятными силами, покрытое странными потеками. От него поднимался розовый пар.
— Это — трусость? — проговорил межпланетник с изуродованным лицом.
Стратоплан приземлился километрах в десяти от «Муромца». Ближе было нельзя — «Муромец» заразил местность при посадке. Мы вышли. Верхняя часть корабля черной тенью висела над горизонтом. От земли поднималось влажное тепло, время тянулось бесконечно долго. Прибыло еще несколько стратопланов. Мы ждали. Наконец послышалось стрекотание, и низко над нашими головами прошел вертолет. Вертолет сел в сотне шагов от нас.
Затем произошло чудо.
Из вертолета вышли трое и медленно направились к нам. Впереди шел высокий худой человек в поношенном комбинезоне. Он шел и похлопывал себя по ноге тростью изумрудного цвета. За ним следовал приземистый мужчина с пушистой рыжей бородой и еще один, сухой и сутулый. Мы молчали. Мы еще не верили. Трое подошли ближе, и тогда Ружена закричала:
— Валя!
Человек в поношенном комбинезоне остановился, отбросил трость и почти бегом кинулся к нам. У него было странное лицо: без губ. Не то лицо было таким красным, что губы не выделялись на нем, не то губы были слишком бледными. Но я сразу узнал Петрова. Впрочем, кто, кроме Петрова, мог прилететь на «Муромце»? Но этот Петров был почти стар, и у него не было левой руки — пустой рукав заправлен за пояс комбинезона. И все-таки это был Петров!
Ружена побежала к нему навстречу. Они обнялись. Человек с рыжей бородой и сутулый человек тоже остановились. Это были Ларри Ларсен и тот незнакомый пилот, которого полгода назад провожала девушка в оранжевом.
Мы молча окружили их. Мы смотрели во все глаза. Петров торжественно сказал:
— Здравствуйте, товарищи! Простите, многих из вас я, вероятно, позабыл. Ведь мы виделись в последний раз семнадцать лет назад...
Никто не проронил ни слова.
— Кто начальник ракетодрома? — спросил Петров.
— Я, — сказал начальник Северного ракетодрома.
— Мы потеряли свои авторазгрузчики, — сказал Петров. — Будьте добры, разгрузите корабль. Мы привезли много интересного.
Начальник Северного ракетодрома смотрел на него с ужасом и восхищением.
— Только не трогайте шестой отсек, хорошо? В шестом отсеке две мумии. Сергей Завьялов и Сабуро Микими... Мы привезли их, чтобы похоронить на Земле. Мы везли их пять лет. Так, Ларри?
— Так, — сказал Ларри Ларсен. — Сергея Завьялова мы везли пять лет. Микими мы везли четыре года. А Порта остался там. — Ларри улыбнулся, борода его затряслась, и он заплакал.
Петров повернулся к Ружене:
— Пойдем, Руженка. Пойдем. Мы вернулись и привезли Земле в подарок далекие миры. Ты видишь, я вернулся!
Она смотрела на него так, как никогда ни одна женщина не смотрела и не посмотрит на меня.
— Да... — сказала она. — Ты вернулся...
Она зажмурилась и помотала головой. Они пошли, обнявшись, через толпу, и мы расступились перед ними.
На «Цифэе» она прощалась с ним навсегда. А встретила его через полгода. Он уходил на двести лет. А вернулся через семнадцать. Ему удалось это. Ему все всегда удавалось. Но как?
Я не знаю, как это объяснить и можно ли это объяснить. Я ведь только поэт. Я не физик.
2
АРТИСТКА РУЖЕНА НАСКОВА— Будет дождь, — сказал Валя.
Мы сидели на диване перед балконом и глядели в низкое небо над матовыми крышами города.
— Дождь, — повторил он. — Я очень давно не видел дождя. Там не было дождей.
— Почему? — спросила я.
— Не знаю. Не было...
Быстро темнело, и мы сидели, не зажигая света. Я обняла его за плечи.
— Не надо, Руженка, — сказал он тихо.
Я почувствовала под пальцами его пустой рукав.
— Не говори глупостей!
— Но это, наверное, очень неприятно.
— Не говори глупостей, — повторила я. — Лучше помолчи.
— Мы и так все время молчим...
Ветер колыхнул поднятую штору, и было слышно, как сзади в комнате зашуршала бумага.
— Как здорово — ветер! — сказал Валя и закрыл глаза.
— Ветра там тоже не было? — спросила я. Я прижалась лицом к его плечу.
— Тебя там не было, — услышала я.
В городе зажглись огни, тучи стали красноватыми и опустились еще ниже. Сразу хлынул дождь и забарабанил по стеклам.
— Хочешь, я закрою балкон?
— Ой, не надо! Сиди! — сказал он и очень больно стиснул мои пальцы.
— Валька! — прикрикнула я.
Он отпустил мою руку.
— Прости, Руженка, я не хотел...
Я посмотрела ему в глаза.
— Ты стал какой-то железный, — сказала я. — Твердый, как полено. И ужасно сильный.
— Так и должно быть, — усмехнулся он. — Я стал невозможно сильный. Все калеки сильные.
— Какая чепуха! Это не оттого...
— Да, не оттого, — согласился он. — Это от перегрузок.
— Не надо, — попросила я. — Не надо рассказывать. Подожди...
Я снова прижалась лицом к его плечу. Дождь все шел. У балконных дверей скопилась лужица, и струйка черной воды медленно поползла в комнату. Я снизу вверх поглядела на Валю. Он смотрел на черную струйку остановившимися глазами.
— Не надо, — прошептала я. — Не надо вспоминать. Постарайся сегодня ничего не вспоминать. Не будем сегодня вспоминать.
— Очень жалко Сергея, — медленно сказал он.
— Очень. Он был такой славный...
— Он был замечательный, — сказал Валя.
Я вспомнила Сергея, как всего год назад он приходил к нам, и другие межпланетники приходили к нам и ночи напролет кричали друг на друга на ужасном русско-французско-китайско-английском жаргоне, говорили о теории тяготения, о тау-механике, о каких-то специальных разделах математики. Я и не пыталась понять что-либо, а ведь они тогда обсуждали планы этого необыкновенного опыта.
Нет, ничего нельзя забыть. Не забыть, как тот отвратительный толстяк сказал: «Петров просто испугался. Это бывает в Пространстве». Как приходил Саня Кудряшов и сидел вечерами, согнувшись у стола, жалкий и страшный. Я знала, что он так любит, что страшно сидеть с ним рядом, и думала, что это судьба. А Саня однажды сказал: «Ведь он мог просто погибнуть, Ружена. Просто погибнуть в самом обычном рейсе». Он сказал так, потому что хотел утешить меня, но я его до сих пор не могу простить. Я все время хотела быть одна. Рядом со мной кипела огромная прекрасная жизнь, мои родные люди учились, любили, строили, а я не могла быть с ними. Я перестала петь, никуда не выходила, ни с кем не разговаривала. Я завидовала. Или, может быть, я надеялась. Вероятно, с самого начала в глубине души я надеялась, что Валя может совершить невозможное. Разве это можно забыть? И вот он вернулся.
Валя встал, подошел к балкону и закрыл дверь. Я сказала:
— Будем пить чай. Хочешь?
— Угу... Еще как!
Он прошел через комнату и включил свет.
— Ничего не изменилось, — сказал он оглядываясь. — Будто и не было этих семнадцати лет.
— Только сто восемьдесят семь дней, — поправила я. — И семь часов в придачу.
— Да, конечно...
Глаза у него заблестели, и он стал похож на прежнего Валентина Петрова. Он был таким же много лет назад, в Дао-Рао, где мы познакомились во время подводной охоты. Никакой рыбы не было, мы просто постреляли из электрических ружей по водорослям, а потом долго сидели на песке и разговаривали. Он был веселый, стремительный и все время острил. Видно было, что он очень хочет понравиться, но понравился он не сразу. Он понравился, когда перестал острить.
Я принесла чайник, накрыла на стол и налила ему в его любимую чашку черного фарфора. Я села напротив и стала смотреть, как он пьет.
— Замечательный чай, — похвалил он. — Только ты умеешь делать такой.
— Я совершенно не умею делать чай, — сказала я. — Я в этом ничего не понимаю.
— Порта варил удивительный кофе, — сказал Валя.
И он стал рассказывать, как Порта варил кофе и они вшестером пили кофе из маленьких чашечек, которые Порта возил с собой во все свои экспедиции. Кофе был горячий и черный, и было удивительно вкусно отхлебывать его маленькими глотками и заедать сливовым вареньем, и Порта сокрушался, что на корабле нельзя курить. Он говорил, что кофе состоит из кофе, варенья и табачного дыма, но никто ему не сочувствовал, потому что из всех шестерых курил он один. Вахтенный загонял его в ванную и ставил под вентилятор, и Порта сидел там в мрачном одиночестве и злился. Но он ничего не мог поделать — таковы были правила.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. Хромая судьба. - Аркадий Стругацкий бесплатно.
Похожие на Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. Хромая судьба. - Аркадий Стругацкий книги
- Собрание сочинений в 10 т. Т. 9. Бессильные мира сего. - Аркадий Стругацкий - Социально-психологическая
- Собрание сочинений в 10 т. Т. 2. Хищные вещи века. - Аркадий Стругацкий - Социально-психологическая
- Дом тысячи дверей - Ари Ясан - Социально-психологическая
- Клан Идиотов - Валерий Быков - Социально-психологическая
- Путеводитель - Сергей Елисеенко - Социально-психологическая
- Дорога в сто парсеков - Советская Фантастика - Социально-психологическая
- СССР-2061. Сборник рассказов. Том 2 - СССР 2061 - Социально-психологическая
- Надломленные. Хроники пикирующей Цивилизации - Кирилл Ляпунов - Социально-психологическая
- Шуршание философа, бегающего по своей оси - Юна Летц - Социально-психологическая
- Кто платит за переправу? - Танассис Вембос - Социально-психологическая
