Форма входа
Читем онлайн Фонарь на бизань-мачте - Марсель Лажесс
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— А поднялась ли она на палубу, как другие?
— Да, — ответила я.
И тут же вспомнила маленькую подробность. Госпожа Дюмангаро появилась на палубе в голубом платье. Значит, она улеглась, не раздевшись? Да и прическа ее нисколько не пострадала.
— Ее расспрашивали о ссоре, которая будто бы произошла между нею и госпожой Фитаман у острова Тенерифе, — продолжал нотариус. — В чем там, собственно, было дело?
Ему, как я поняла, захотелось сличить мой ответ с показаниями госпожи Дюмангаро.
— Какая-то история с юнгой, — сказала я. — Лоран Лестра приходится госпоже Дюмангаро двоюродным братом. Она его выгораживала.
— А госпожа Фитаман, желая отделаться от соглядатая, устроила так, чтобы его вернули на палубу, — вот что заявила на заседании госпожа Дюмангаро. И добавила, что госпожа Фитаман боялась, как бы этот юнга не стал доносить обо всем, что он тут заметит, своей сестре, то есть ей, госпоже Дюмангаро. Она намекала на частые визиты капитана.
— По-видимому, эта женщина его ревновала, — спокойно сказала я. — Понял ли это суд?
— Разумеется, — ответил нотариус, — но женская ревность тут не имеет значения, этой ничтожной величиной можно и пренебречь. Главный упор в этой истории делают вот на чем: достоин ли капитан или нет продолжить свою карьеру, можно ли вновь доверить ему корабль со всей вытекающей отсюда ответственностью? Когда капитан и его пассажирка становятся на борту мишенью для насмешек, есть чего опасаться.
— А капитан с госпожой Фитаман и впрямь превратились в мишень для насмешек? — спросила госпожа Дюкло.
— Так заявила госпожа Дюмангаро. Этим она поддержала утверждение своего мужа. Добавлю, что тот же вопрос был задан и следующему свидетелю.
— И что он ответил? — спросила я.
— Что весь экипаж был полон почтения к этой даме, которая-де всегда была к ним чрезвычайно внимательна.
— Это правда, Армель?
— Сдается, сударыня, что никто на нее не жаловался.
— Чего же они добиваются, эти двое? — спросила госпожа Дюкло.
— Признаться, мы этого не раскусили, — ответил нотариус. — Возможно, они лишь из чистого духа противоречия хотят посеять сомнения… А может быть, только они одни и стремятся вылущить правду…
— Но капитан хорошо защищался, он опроверг все, что выдвинул против него господин Дюмангаро. Да и другие члены экипажа показывали в его пользу.
— Вы считаете, что тут сыграла роль моряцкая солидарность?
— Но ведь и Армель…
— Армель — дитя, — возразил нотариус. — Как могла она подозревать?..
Я слушала их. Они помогали мне навести порядок в моих мыслях. Но у меня перед ними было одно преимущество: они понятия не имели ни о каком письме, а я знала, что оно есть, что оно почему-то было написано.
Почему?
Все возвращает меня к этой отправной точке. Я вспоминаю день, когда у Большой Гавани прошлое вновь вступило в свои права. Вот слышится лошадиный галоп на дороге, и кажется мне, будто некая тень проскальзывает вслед за нами в дом… Впечатление это столь сильно, что я стараюсь его заглушить.
Рассказывай…
Он рассказывает. О своем путешествии, о тревоге, поднявшейся из-за того, что в лесу им почудился чей-то свист. О доставке риса и зернового хлеба на королевский склад, о визите к господину Дюкло, с которым он раньше встретился по делам в канцелярии… Они говорили с нотариусом обо мне.
— Рассказывай…
— Госпожа Дюкло беспокоилась, ей хотелось узнать, не тоскуешь ли ты в одиночестве.
Перебиваю его, смеясь:
— И что же ты ей ответил?
— Что ты не одна. И она отлично все поняла, так как вся зарделась.
Таков его способ любезничать с женщинами, и мне страшно нравится, что этот мужчина вошел в мою жизнь.
Мы еще продолжаем стоять друг перед другом. И опять я вижу это его особое выражение, которое иногда появляется у него на лице, когда он глядит на меня, и которое я научилась читать. Возможно, и у меня бывало в эти минуты точно такое же выражение.
— Что нотариус, дети?
— Нотариус показался мне, как всегда, очень важным. Дети спали.
— Скандал?
— Несколько дней говорили, будто тебя похитили беглые негры.
Он смеется. Там тоже идет своя жизнь.
— А много на рейде стоит кораблей?
Внезапно он делает два-три шага к порогу… нет, к морю.
— Есть несколько… Один — датский, у которого мы закупили груз риса. «Шартрский герцог» и «Стойкий», который уже вернулся из Пондишери. Я побывал на борту.
Настает тишина.
— Там все еще командует Дюбурнёф.
Название корабля возрождает картины, тщательно прикрытые и лежащие в запаснике моей памяти уже много месяцев. Именно в эту минуту я вдруг вспоминаю про свой ларец. Как же я не воспользовалась этой отлучкой, чтобы избавиться от письма? Если его обнаружат, все будет вновь поставлено под сомнение, все, может быть, будет кончено для меня. Любой ценой надо отделаться от него.
Тем временем я изо всех сил борюсь с ощущением чьего-то невидимого присутствия в доме. Я ловлю себя на том, что оглядываюсь кругом, как будто сейчас опять прозвучат слова, смысл которых иногда приводит меня в смущение: «Какая храбрость! Чтобы не сказать — какое тщеславие!»
Сегодня я наконец могу с пристрастием допросить самое себя: не эхо ли этой фразы утвердило меня в моем решении? Нет, не тщеславие одушевляло меня, и я доказала это. Войдя в его дом с одним жалкеньким, составлявшим все мое достояние узелком, я могла бы да и смогу отсюда уйти, оставив все в полном порядке, с пустыми руками. Разве не потеряла я все за какие-то считанные секунды? Ведь бумага, которую при тогдашней моей отрешенности я подписала бы в день наивысшего благоразумия — или, наоборот, безрассудства? — дала бы мне все. Почему, однако же, не назвать его днем, когда наша любовь осознала
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Фонарь на бизань-мачте - Марсель Лажесс бесплатно.
Похожие на Фонарь на бизань-мачте - Марсель Лажесс книги
- Вечера на хуторе близ Диканьки - Николай Гоголь - Русская классическая проза
- Последний сон - Майя Анатольевна Зинченко - Периодические издания / Русская классическая проза / Разное
- Ожидание праздника - Марина Леонидовна Сушилова - Русская классическая проза
- Споткнуться, упасть, подняться - Джон Макгрегор - Русская классическая проза
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Под каштанами Праги - Константин Симонов - Русская классическая проза
- Девять жизней Роуз Наполитано - Донна Фрейтас - Русская классическая проза
- Падение в неизбежность - Ирина Борисовна Оганова - Русская классическая проза
- Тряпичник - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- На лоне природы - Николай Лейкин - Русская классическая проза
