Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Так это, оказывается, нам еще царь мозги колупал? Поэтому династия Романовых так долго и сидела, пока не выродилась?» — подумал Виктор. «И параллельные миры, может, в самом деле, оттого, что мы все время свое прошлое меняем?»
Он перевернул следующую.
«…Стихотворения Тютчева „Умом Россию не понять“ так никто и не понял чуть ли не за столетие. Между тем, при использовании метода Амфитеатрова-Жерве код оказывается очень простой: „Бог есть Россия“. Бог непознаваем логическим мышлением, неизмерим для иноверца, в него можно лишь веровать. Поэт зашифровал свое философское кредо, опасаясь быть осужденным церковью.»
«И тут Тютчев… Какое это имеет отношение к переходам? Или… А, кстати, что за метод Амфитеатрова-Жерве? Его у нас не изобрели? Или он засекречен?»
Его размышления прервал звонок телефона, донесшийся из спальни. Виктор чертыхнулся, захлопнул блокнот кончиком ножа и кинулся было в спальню, но тут же подумал, что если разговор будет долгий, на сковороде все сгорит. Ручка сковороды была без всяких деревяшек, не говоря уже о пластмассе; просто железная пластина толщиной миллиметра три. Пришлось хватать полотенце и обматывать, а затем уже ставить на квадратную подставку из дощечки. По пути он задел ногой и опрокинул четвероногую табуретку — снизу на ней оказался синий инвентарный номер.
К счастью, в эти времена не было принято сразу бросать трубку, если не отвечают.
— Алло! Доброе утро, это Ступин. Елена Васильевна рядом?
Виктор замялся. А вдруг у нее был приказ не покидать квартиру, а она его нарушила? Подставлять Лену не хотелось.
— Позвать?
— Не надо. Передайте, что подъеду через четверть часа. Отбой.
«Отбой — надо понимать, вешает трубку…»
В дверях заворочался ключ. Виктор машинально потянулся к кобуре.
— Я успела! Виктор, ты где?
— Ступин звонил! — крикнул Виктор, застегивая кобуру.
— И что?
— Будет через четверть часа.
— Значит, ставим три прибора. Тут не сгорело? А, ты снял. Ну отлично. Хочешь молока? Давай сейчас прямо по кружечке.
«Наверное, это уже паранойя… но молочница не могла чего подсыпать?»
— Представляешь, дворник внизу мне сказал, что молочница — наш осведомитель. Мир кошмарно тесен.
— А дворник откуда знает?
— Ну так если здесь служебная квартира, кто может быть дворник?
Ступин действительно появился минут через пятнадцать, в гражданском костюме, и не только не стал отказываться от завтрака, но и вытащил из портфеля бутылку какого-то легкого французского вина.
— Хоть с утра и неудобно, но… Для вашего покорного слуги это еще вечер.
— Вы не ложились спать?
— Много событий, мадам. Во-первых, ночью схвачен «Хуммель» с остатками банды. Благодаря вам, Елена Васильевна, вашей идее с Мессингом.
— Спасибо, но задействовать экстрасенса — идея господина Еремина.
— Нет слов… Тогда поздравьте Виктора Сергеевича дважды: к утру они получили луч.
— Физики с кафедры института? Они тоже всю ночь не спали?
— Мировое открытие, мадам! Переворот во взглядах на строение вещества! Предпоследний баллон азота пришлось занять со склада танкового производства… Но ультрафиолетовый луч есть! И это, — он повернулся к Еремину — главная улика в вашу пользу!
— Насчет бомбы сомнения отпали?
— Спрашиваете… Из этого вытекает «в-третьих»: мы все втроем едем вечером в Москву. Господина Еремина хотят видеть… — и он показал пальцем в потолок.
— Неужели сам? — округлила глаза Лена.
— Да! — после театральной паузы ответил Ступин. — А поскольку ему неудобно показывать какого-то провинциального штабс-капитана… внеочередное производство в полковники!
— Уууу! Поздравляю!
— Поздравляю! По понятиям у вас. А то ведь действительно мог какой-нибудь полковник, а вам — устная благодарность…
— А вы? А вы, голубчик, с вашей вечной жаждой справедливости? Возьмете, да и ляпнете ему, что видели только меня? Знаете, что там за обман делают? Нет, начальство тоже не обойдут наградами, так уж водится… А, кстати: одежду вашу уже повезли в столицу, местные на такой ответственный шаг не решились. Предстанете в нашем. Но после луча это не важно. После луча вас готовы принять хоть голым. Вот такая вводная, а теперь перейдем к делу, то есть к опорожнению сего сосуда… и отправлюсь отсыпаться до вечера. В радиусе сотни метров от дома можете бродить совершенно спокойно. В принципе, можно и дальше, но… Береженого бог бережет.
— Но сегодня же понедельник. А как же насчет авиации? Это тоже важно. И электроника.
— В поезде изложите. Там салон-вагон выделили, я распоряжусь, чтобы поставили аппаратуру. А пока беритесь за бокал.
20. На пороге
— …Хочешь прогуляться? Я тебе Молодежку покажу, где что построят.
— Нет. При моей деятельной натуре впервые хочется просто лежать и мечтать. О своем жилье, например.
— Раскрутим «Лего», купим квартиру в центре. С видом на набережную. Высотки у вас еще не думают строить?
— Квартиры дорогие… Лучше домик где-нибудь в дачном поселке, где сосны. Двухэтажный. И машину, чтобы ездить на работу. Я умею водить. С этого года пойдет новая недорогая модель «Опеля».
— Почему не «Мерседес»?
— Их и для учреждений пока не хватает, часто выделяют «Олимпии», хотя это чисто личная машина. Да! Тебе нужно что-то такое, чтобы чувствовал ближе к своему времени… Приемник Петербургского завода с катодным телевизором. У вас любят смотреть телевизор?
— Любят. Кстати, есть идея телепередач. Например, есть одна вроде лото или рулетки. Слова отгадывать.
— Отлично. В такой передаче можно за плату давать рекламные объявления. А чем ты еще увлекаешься таким?
— Из возможного? Ну, например, фотографией.
— Отлично. Берем «Лейку» и увеличитель. В Германии мода самим делать семейные фотографии и снимать в поездках. Еще скоро появятся любительские шестнадцатимиллиметровые кинокамеры. Ты умеешь снимать кино?
— Последний раз снимал четверть века назад свадьбу приятеля. Получилось.
— Значит, освоишь. Что еще?
— Стиральную машину, холодильник и пылесос.
— Я видела в Верхних торговых рядах.
— Это где?
— Это на Красной площади. Их у вас снесли?
— То есть в ГУМе.
— Какая разница… И телескоп.
— Зачем телескоп?
— Детям.
— А кто у тебя?
— Еще никто. Но ведь будут!
… Вечер не был душный. Салон — вагон загнали прямо на товарный двор, так что идти пришлось недалеко — мимо казенных двухквартирных деревянных домов справа, крашеных в коричневый цвет, и мимо частных пятистенок слева, крытых дранкой и тесом. Немощеная улица была покрыта лунной пылью, в которой, кажется, мог запросто провалиться автомобиль; вдоль нее в траве вилась твердая тропинка. Толпы кур бродили под закатным солнцем. Над многими хатами на деревянных горизонтальных крестах висела паутина антенн. Громкоговоритель у мучных лабазов наигрывал кавер старого, еще времен Республики, американского фокстрота «Парад любви моей», взбадривая рабочих увлекающим ритмом. «Взгляд от Лизетт, улыбка Миньонетт, да нежность от Сюзетт в тебе одной…» Что-то жутко знакомое из семидесятых. Ну да, «Соломенная шляпка», Миронов! «Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта…» Неужели и это — отсюда?
Тропинка была узковатой, чтобы идти вдвоем, и Виктор повел Лену под руку. Синкопы задавали такт их движениям; Виктор заметил, что они шагают в ногу. «Парад любви моей»… хм.
Салон-вагон оказался синего цвета и о четырех осях; с торцов вместо привычных автосцепок болтались, как сосиски, звенья винтовой стяжки. «Небронированный» — сразу приметил Виктор, «переделан из мягкого». Он живо представил себе знакомый дымок титана и занавески на окнах колыхаемые ветерком. У полотна неторопливо прохаживался теперь уже полковник Ступин и стояла пара мужиков в штатском из охраны.
— Скоро отправляемся, — небрежно кинул полковник, — пока располагайтесь.
Тамбур у вагона был один, торчал со стороны станции Болва и оказался внутри сине-зеленым и непривычно узким. Во второй реальности Виктор ездил в столицу все-таки в цельнометаллических вагонах: они были почти такие же, как те калининские плацкарты и гэдээровские купейные из Аммендорфа, только стенки гладкие и почему-то десять купе вместо девяти. Он поднялся по торчащей снаружи лесенке — подножке и подал руку Лене.
— Хорошо, что в поездки я беру туфли на низком каблуке…
Из тамбура почему-то вели две двери. Виктор толкнул ближайшую и попал на кухню: там стояла здоровая дровяная плита, на полках стояли кастрюли, а дородная проводница подкладывала в очаг мелкую щепу, готовясь к розжигу.
- Задание Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- «Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя - Рудольф Баландин - Альтернативная история
- Призрак океана, или Адмирал Колчак на службе у Сталина - Олег Грейгъ - Альтернативная история
- Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг - Альтернативная история
- Боевой расчет «попаданца» - Вадим Полищук - Альтернативная история
- Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд" - Ольга Тонина - Альтернативная история