Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перевод Сергея Удалина
Загадка поезда
Все эти разговоры о детективных сюжетах на железной дороге погрузили меня в пучину воспоминаний. Не буду говорить, что в этой истории правда, а что нет, вы сами скоро поймете, что в ней нет ни слова лжи. В ней также нет ни разгадки, ни концовки. Как и многие события в нашей жизни, это лишь фрагмент головоломки, чрезвычайно увлекательной, но непостижимой для человеческого ума. Вся сложность жизни в том, что в ней слишком много интересного, и потому интерес наш ни на чем подолгу не задерживается. Мелочи, которых мы не замечаем, на самом деле есть обрывки бесчисленных историй, а наше обыденное и бесцельное существование – тысячи увлекательных детективных сюжетов, спутавшихся в единый клубок.
То, что я пережил, сродни всему этому, и, как бы то ни было, это вовсе не выдумка. Я не выдумывал события, те немногие, которыми богата эта история, но что еще более важно, я не выдумывал атмосферу той местности, а ведь это в ней заключался весь ужас происходящего. Я помню все так, словно вижу наяву, и описывать буду именно то, что вижу.
* * *В пепельный осенний полдень несколько лет назад я стоял у вокзала в Оксфорде, собираясь взять билет до Лондона. И по какой-то причине – от праздности ли, от пустоты в голове или в бледно-сером небе, от холода – взбрела мне в голову прихоть не ехать поездом, а выйти на дорогу и пройти пешком хотя бы часть пути. Уж не знаю, как оно у вас, но пасмурная погода, в которую все валится из рук, впускает в мою жизнь романтику и стремление к движению. В ясные дни мне ничего не хочется; мир совершенен и прекрасен, и остается только им любоваться. Под бирюзовым куполом неба меня тянет на приключения не больше, чем под куполом церкви. Но когда фон нашей жизни сереет, во имя священного стремления к ней я стремлюсь расцветить его огнем и кровью. Когда блекнут небеса, человек сияет ярче обычного. Когда на небе свинцом и тусклым серебром постановлено ничему не происходить, именно тогда бессмертная душа, вершина творения сущего, возвышается и молвит: да произойдет! Даже если произойдет всего лишь убийство полицейского. Но это лишь отвлеченные рассуждения все о том же – тусклое небо пробудило во мне жажду перемен, скучная погода отвратила меня от скучного поезда, так что я двинулся в путь по проселочным дорогам. Вероятно, именно в тот момент и город, и небо причудливым образом меня прокляли: спустя годы я написал в статье для «Дейли ньюс» о сэре Джордже Тревельяне из Оксфорда, прекрасно зная, что он работал в Кембридже[75].
Местность, по которой я шел, была призрачной и бесцветной. Поля и кроны деревьев, обычно зеленые, по цвету не отличались от неба и точно так же тонули в тумане. А спустя несколько часов день стал клониться к вечеру. Болезненно-бледный закат слабо цеплялся за линию горизонта, будто бы страшась оставить мир во тьме, и чем больше он угасал, тем ближе и угрожающе надвигались небеса. Облака, ранее просто тусклые, разбухли и вскоре излились на землю темным полотном дождя. Дождь слепил, атаковал меня, как вражеский солдат в ближнем бою, а небеса склонились надо мной и загремели в уши. Я шел долго, пока не встретил наконец человека, и к тому времени уже принял решение. Я спросил у него, где поблизости можно сесть на поезд до Паддингтона. Он указал мне на тихую маленькую станцию (я даже названия не вспомнить не могу) в отдалении от дороги, одинокую, будто горная хижина на перевале.
Пожалуй, ничего подобного этой станции я раньше не видел – ничего столь же древнего, иронично-печального и потустороннего. Казалось, дождь лил над ней с самого сотворения мира. Потоки воды струились по деревянным доскам, будто гнилой сок самого дерева, будто само здание станции разваливалось на части и истекало гнилью.
Мне потребовалось почти десять минут, чтобы найти там хоть одну живую душу. Душа на поверку оказалась весьма унылой и на мой вопрос о поезде ответила сонно и неразборчиво. Насколько я смог понять, поезд должен был подойти через полчаса. В ожидании его я присел, зажег сигару и принялся наблюдать за последними клочьями истерзанного заката, слушая беспрерывный шум дождя.
Прошло около получаса или чуть меньше, прежде чем поезд медленно вполз на станцию. Он был непривычно темным; вдоль его длинного черного туловища не виднелось ни единого проблеска света, и поблизости не было проводника. Мне не оставалось иного выбора, кроме как подойти к паровозу и громко поинтересоваться у машиниста, следует ли поезд до Лондона.
– Ну… да, сэр, – сказал он с необъяснимой неохотой. – Он следует до Лондона, но…
Тут поезд тронулся, и я запрыгнул в первый вагон. Там царила кромешная тьма. Я сидел в ней, курил и размышлял, а
- Последнее плавание адмирала - Честертон Гилберт Кийт - Классический детектив
- Три орудия смерти - английский и русский параллельные тексты - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Преступление капитана Гэхегена - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Сокровенный сад - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Понд-простофиля - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Алая луна Меру - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Необычная сделка жилищного агента - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Необъяснимое поведение профессора Чэдда - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Страшный смысл одного визита - Гилберт Честертон - Классический детектив
- Преданный предатель - Гилберт Честертон - Классический детектив