Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ботлофонный грохот падающих металлических болванок ввинтился зудящий пассаж электродрели. Близнецы тревожно оглянулись по сторонам и ошеломлённо замолкли: стремительные вихри вздымали клубы тускло-радужной пыли. Пыльные смерчи поглотили унылый пейзаж, оживлённый сеткой грубо расчерченного поля, усеянного пёстриками и пустиками. Пыль немного осела, и можно было заметить, как на глазах искривляется игровое поле. В воздухе повисла мутная духота.
Рувик, приоткрыв рот, с тревогой озирался по сторонам в поисках источника жутких звуков. Ему представлялось, что не только игровое поле, а все Радужные Дюны захлёстываются вздымающимися волнами силонокулла. Ребята увидели длинную змею «Хипазона», стремительно огибающую Радужные Дюны, которые уже превратились в глубокую кривую миску, на дне которой они втроём бессильно копошатся. Они ощутили подступающее удушье, виски сжало, как обручами. Надо было немедленно что-то делать. И Шмулик резким движением поднял вверх угав. Состязаясь с громовой мощью выплеснутого на них взбрынька, пространство пронизало громовое, тревожное и грозное «ткуа», резко сменившееся грозной россыпьб «шварим». Загремела мелодия, которую подхватил Рувик, запев во весь голос. Вытянувшись в струнку перед ехидно гримасничающей сетью игрового поля, Цвика сжимал в руке ницафон и подхватил слова псалма своим звонким чистым мальчишеским голосом. Шмулик незаметно передал свой ницафон Рувику, который вскинул прибор над головой, выдвинув до отказа такринатор. Цвика краем глаза заметил манёвр близнецов и повторил его. Теперь уже два такринатора, слегка подрагивая от напряжения, рассыпали вокруг себя невидимые флюиды, которые начали незаметно очищать воздух от клубящейся блёкло-радужными струями пыли, а главное — от жутких звуков сложного взбрынька.
Не успел погаснуть и окончательно растаять пронзительный взбрыньк, как воздух вокруг ребят очистился, повеяло свежестью и прохладой. В этой свежести словно бы растворилась змея «Хипазона», игровое поле медленно расправлялось, это снова была тусклая плоская равнина, покрытая волнистыми дюнами.
Там, где стояли мальчики, блёклая радужная муть растаяла, однако, всё ещё мягко окутывала Страусов. А те, словно бы не замечая накатившего катаклизма, вызванного явлением «Хипазона», томно прикрыли глаза и плавно, не спеша, запихнули головы в находящиеся близко от них кучки радужного сыпучего песка.
* * *Как только «Хипазон» исчез из Радужных Дюн, и воздух очистился, Страусы начали, не спеша, вытаскивать головы из пыльных кучек. Ближайший к Цвике Страус, азартный игрок в пёстрики-пустики, выдернул голову из песка судорожным, резким движением. Он ласково, и в то же время напряжённо, взглянул на Цвику, который задумался над очередным ходом.
Неожиданно мальчик услышал бесцветный, гулкий словно бы дробящийся и рассыпающийся, голос: «Не понимаю я вас, ребятки! Почему вы не хотите остаться здесь?» Сквозь мерцающую дымку он с изумлением увидел, что это заговорил ближайший к нему Страус: «Смотрите, какой тут мягкий, мелкий песок, как он блестит, сверкает и переливается! Ты не знаешь, как это здорово и полезно — песочные ванны!? У нас даже игра есть такая: кто глубже сунет голову, тот и выиграет… и не только соревнование, но и душевное здоровье. Тут вся хитрость — дюнка поглыбже, песочек помягше!» — «А разве у нас с тобой, голубчик, не другая игра?» — «Ты не понимаешь, что такое наши песочные ванны, как они полезны для нервной системы, а пуще всего — для мыслительной деятельности! Как мозги прочищаются, когда, стоишь вниз головой, весь из себя сдвинутый и опрокинутый!
Голова полностью в целительном песке! Мягкий, понимаешь, горячий, красивый, так и светится весь, так и переливается всеми красками! Краски мягкие, никого не раздражают! Что ещё нужно для счастья? Не думать, не соображать, не сомневаться!
А для школьников какой кайф: ни уроков, ни задачек, ни просьб и приставаний родителей. И никакого силонокулла! Нам он тоже… э-э-э… Я тебе ничего не говорил! — тут же оборвал сам себя Страус и, кося глазом во все стороны, забормотал: — Если чего и есть, то только самые приятные, самые нежные и ласкающие обертоны. Ну, те, которые песок профильтровывает. У нас в песке зарыты чересполосчатые фильтры! В общем, лучше Радужных Дюн, лучше наших песочных ванн нет и не будет ничего на свете…» — «А жара?» — «Жара — не мороз: наш жар греет и не обжигает… И жратвы — до балды… Ты же не хочешь посмотреть, со мною вместе поискать, голову свою упрямую в песочек засунуть!» — «А как у вас, адон Многодумчивый, в Радужных Дюнах с кашрутом?» — «Конечно, всё, что я сказал, только для тех, кто правильно мыслит, правильно излагает… Поэтому о своём, как-его-там? — каш-ш-руте, — и не заикайся! Это у нас, Страусов, как посягательство на основы».
— «А если, к примеру, вам нечаянно сожмут ваши чудо-Дюны, и дышать станет нечем?
Ведь силонокулл сжимает и растягивает витки — когда и как фанфаризаторской левой пятке зачешется…» — «Во-первых, не думаю, что адон Коба позволит слишком круто сжимать наши Радужные Дюны! Это ж тебе не какой-то… Юд-Гимель!.. Да и сам сахиб Ад-Малек… Не понимаю, как ты можешь так плохо о нём думать, тем более говорить! — вдруг прокричал, вытянувшись во фрунт, Страус: — Он великий человек: гениальный силонокулл миру подарил!» Цвика, отмахнувшись, пытался размышлять над следующим ходом. Страус мечтательно продолжал: «Ну, а если случится такая неприятность, то голова уже будет в песке, желательно и шея… ах, по самые крылышки! Если уж всё равно помирать, так лучше — ничего не зная, ничего не видя, ничего не слыша! Отбросить копыта счастливым, с мыслями о любимых песочных ваннах, мечтая о том, как было бы хорошо, если бы удалось ещё раз вытащить голову наружу и надышаться, да увидеть нашу радугу о-о-очень пастельных тонов! Ведь если глубоко задуматься: будет жаль, если не успею… Но если ещё глубже задуматься, то, наверно, пожалеть — и то не успею! Так зачем думать о плохом? Как говорят ваши мудрецы: думай хорошо, и будет хорошо! Вот тогда и окажусь кругом счастливый! Чего и вам всем желаю!» — «Даже по самые крылышки в песке?» — «Да!!! — и махнув пушистым крылышком, Страус прибавил: — Ничего не понял… Темнота-а-а!!!» Ласковое журчание тусклого всепроникающего голоска убаюкивало Цвику. Он вполуха слушал цветистые речи Задумчивого Страуса, машинально кивал головой. Вдруг мальчик на грани полудрёмы услышал откуда-то из своей ладони, в которой был зажат ницафон, тихий дуэт близнецов. Он встрепенулся, моргнул, глянул на экранчик ницафона и тут же незаметно пробежался левой рукой по клавиатуре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - Фаня Шифман - Фэнтези
- Требуется Темный Властелин - Алексей Ефимов - Фэнтези
- Пенталогия «Хвак» - О'Санчес - Фэнтези
- БОГАТЫРИ ЗОЛОТОГО НОЖА - Игорь Субботин - Фэнтези
- Перси Джексон и Лабиринт смерти - Рик Риордан - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- К чему приводят девицу… Дивные сны - Рассохина Анна - Фэнтези
- Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир - Фэнтези
- Тибетский лабиринт (новая версия) - Константин Жемер - Фэнтези
- Родительский день - Виктор Точинов - Фэнтези